Александра Торн - Драгоценный дар

— Ты дрожишь. Тебе холодно? — спросил он.

— Мне больно. — Она прикусила губу. — Не слишком приятно узнать, что мой отец был лгуном и мошенником, который взял огромную взятку у японской корпорации, потому что ему нужны были наличные, не говоря уже о том, как он предал Кэтлин Прайд. Составил план, как разорить Кэт, чтобы японцам досталось ее ранчо по цене ниже рыночной, нанял Детвейлера, а потом стоял и смотрел, как во всем обвинили его сообщника.

У нее слезы навернулись на глаза, когда она вспомнила, с каким восторгом отзывалась Кэтлин Прайд о Блэкджеке, считала его своим спасителем, тогда как на самом деле он сделал все, что было в его власти, чтобы ей не удалось превратить семейное ранчо в курорт, заповедник для животных, которым грозит вымирание. С такими друзьями, как Блэкджек, Кэтлин Прайд не нужны были никакие враги.

— Правда, твой отец совершил много ужасных поступков, — сказал Ари, — но не думаю, что к ним относится написание этой книги. Я не могу им не восхищаться. Он мог уйти в отставку, как Никсон, и обвинения против него отпали бы.

— Я не согласна. Рано или поздно все выплыло бы наружу, — возразила Пич. — Рэндольф Сперлинг узнал о взятке и использовал эти сведения, чтобы шантажировать отца. Со временем репортеры тоже раскопали бы эту историю. С моей точки зрения, папа написал эту книгу, чтобы как можно лучше раскрутить очень грязную ситуацию.

— Мне кажется, вы на ложном пути, — произнес Берт голосом, заставляющим прислушаться к нему. — Вы сосредоточиваетесь на небольшой картинке и не видите все полотно. Блэкджек оказал настоящую услугу обществу, написав эту книгу. Он описал столько выброшенных зря денег, обманов и явных злоупотреблений, что их хватит для полного погашения национального долга страны.

— Знаете пословицу насчет того, что «вор вора за руку поймал»? — буркнула Пич.

— Я не говорю, что ваш отец был святым, — продолжал Берт, — но он пережил подлинное прозрение после смерти Детвейлера. И преисполнился решимости измениться — и как человек, и как слуга народа. Он понимал, что никто не поверит его рассказам о том, что в действительности происходит в Вашингтоне, если он не расскажет правду о том, что делал он сам.

Белла кивнула. В ее глазах блестели слезы.

— Я никогда еще так не гордилась тем, что была его женой, как сейчас.

Пич ушам своим не верила.

— Это все просто ужасная насмешка. Когда я решила вернуть папе доброе имя шесть месяцев назад, меня никто не поддержал. И теперь я снова осталась в одиночестве. Я считаю, что написать такую книгу было ужасной ошибкой, о которой папа пожалел бы, если бы остался в живых. По-моему, не может быть и речи о публикации.

— Ты ничего не забыла? — спросил Ари.

— Что?

— Рэндольф Сперлинг. Ты будешь представлять для него угрозу до тех пор, пока книгу не напечатают.

— Плевать! Я презираю этого человека. Но ему не удалось бы шантажировать папу, если бы папа не принял взятку. От всего этого меня тошнит. Я просто хочу забыть обо всем.

— В данный момент не так важно, чего хочешь ты, как то, что думает Сперлинг.

В глазах Беллы светились сочувствие и забота.

— Дорогая, я знаю, что ты надеялась найти в книге. Мне так жаль, что тебя постигло разочарование. Ты всю свою жизнь смотрела на отца снизу вверх, он был твоим кумиром. Ты мечтала быть похожей на него. Теперь тебе известно, что у Блэкджека было множество недостатков. Он не был совершенством. Однако чудовищем он тоже не был. Он был просто человеком. В конце жизни у него хватило мужества быть честным. В некотором смысле эта книга — его последняя воля и завещание.

— Неужели ты хочешь, чтобы ее напечатали?

— Решение принимать не мне, — ответила Белла так быстро, что Пич поняла: она ждала этого вопроса.

— Конечно, тебе! — воскликнула Пич. — Ты была его женой. Деньги от продажи книги будут твоими.

— У меня достаточно денег. И даже при жизни отца я уже давно не была его женой. А вот ты всегда была его дочерью. Ты — его истинная наследница, Пич. Решение принимать тебе.

Ари взял Пич за руку.

— Тебе нет необходимости решать это сегодня. Дэвид Келлер не знает, что мы нашли книгу. И никогда не узнает, если ты этого не захочешь.

— Но ты считаешь, что это было бы неправильно?

— Не имеет значения, что я считаю.

— Для меня имеет.

Их взгляды встретились. В его глазах Пич не увидела ничего, кроме любви.

— Тебе надо сделать трудный выбор. Я совершенно уверен, что ты поступишь правильно.

Хотела бы она быть столь же уверенной в этом. Пич смотрела в окно, ее все сильнее охватывали сомнения. За столом повисло неловкое молчание. Белла складывала страницы в аккуратную стопку. Берт набил трубку. Ари сделал глоток холодного кофе.

Наконец молчание прервала Белла:

— Мы просидели взаперти полтора дня. Утро чудесное. Почему бы нам не вывести Лентяя на прогулку?

— У меня есть идея получше, — возразил Ари. — Я всегда еду прокатиться на мотоцикле, когда хочу обдумать какую-то проблему. И я знаю потрясающий ресторанчик за городом, где мы с Пич могли бы пообедать.

Предложение застало Пич врасплох. Она знала, почему Ари предпочитает ездить на мотоцикле, а не в машине, но он никогда не приглашал ее поехать с ним, а она никогда не выказывала такого желания. Мчаться со скоростью шестьдесят миль в час верхом на «харлее» как-то никогда ее не привлекало.

Ари улыбнулся ей особой улыбкой, смысл которой был ей прекрасно известен.

— Пользуйся случаем, леди босс. Поедем со мной. Обещаю, ты не пожалеешь.

Пич сдалась.

— А где ресторанчик?

— В Раунд-Топ.

— Это же два с половиной часа езды!

— В этом все дело. Тебе надо уехать подальше от рукописи, и дорога замечательная, множество крутых поворотов. Ты будешь так занята тем, чтобы удержаться в седле, что позабудешь обо всем остальном.

— Уехать подальше действительно заманчиво. Только я бы лучше поехала на «ягуаре».

— Ты же знаешь, как я отношусь к автомобилям. Кроме того, с заднего сиденья мотоцикла мир выглядит по-другому. Разом освобождаешься от всех лишних мыслей.

— Прекрасное предложение, — вставила Белла.

— У меня нет подходящей одежды, — упиралась Пич.

— Тебе не нужно ничего, кроме джинсов, каких-нибудь ботинок, перчаток и кожаной куртки, если у тебя она имеется. Я вожу с собой запасной шлем.

— В самом деле, дорогая, тебе следует поехать, — подбодрила ее Белла.

— А вы ни о чем не забыли? Как насчет Рэндольфа Сперлинга? Он, возможно, находится в эту самую минуту в Хьюстоне. Мне кажется неразумным разделяться. А вдруг он здесь объявится?