Барбара Брэдфорд - Так далеко, так близко…

— Вот фотография, сделанная в «Ля Шэнга» в 1960 году, — продолжала графиня Зоэ, протягивая мне список. — Предайте пламени и ее.

Я ничего не могла с собой поделать — меня непреодолимо потянуло взглянуть на фото. Оттуда на меня смотрел неизвестный мне Себастьян. Как непохож он на того Себастьяна, которого я знала! На фото он так молод, так нетронут жизнью! А Зоэ — блестящая женщина! Ее красота в самом расцвете. Неудивительно, что мужчины не могли перед ней устоять.

Почувствовав на себе ее взгляд, я положила снимок поверх поленьев и смотрела, как он закручивается и сгорает. И вот его не стало, и я обернулась к графине.

— Вам хотелось бы оставить фотографию себе, — медленно произнесла она. — И в какой‑то момент я чуть было не разрешила вам это сделать. Но лучше уничтожить все. Не то что бы я не доверяла вам, но… — ее голос дрогнул, и она отвела глаза.

— Я знаю, что вы мне доверяете. Но вы правы, лучше пусть так. У вас будет легче на душе.

Она вздохнула и прошептала:

— Позвольте, я посмотрю, что тут еще. Ах да, мое свидетельство о браке с Хэрри Робсоном. Его не нужно уничтожать. Но здесь еще и моя метрика. Пожалуйста, сожгите.

— Вы уверены? То есть, я хочу сказать, что нет никаких причин выбрасывать ее, не так ли?

Она задумалась. Наконец, мягко ответила:

— Ариэль и Шарль не знают, что в молодости я была актрисой и что меня звали Зоэ Лайсли. Им известно, что я вдовела, когда вышла за Эдуарда, что моим первым мужем был Хэрри Робсон, как они полагают. И я хочу, чтобы сгорело все, что связывает меня с семейством Локов. Бросьте это в огонь, дорогая.

Я сделала, как она просила, потом поднялась с колен.

— Я поступила мудро, избавившись от этих проклятых свидетельств, — сказала графиня Зоэ. — Мне бы не хотелось, чтобы Ариэль или Шарль обнаружили их. Но я рада, что все рассказала вам, Вивьен. Наверное, сделав так, я сняла с вас бремя, и тем самым сняла бремя и с себя. Двенадцать лет я несла его, и какое это облегчение — поговорить о нем с вами.

Я опустилась на пол у ее кресла и сказала, глядя в эти невероятные синие глаза:

— Я окажу честь вашему доверию. Я никому не расскажу ничего до самой смерти.

Нагнувшись, графиня Зоэ поцеловала меня в лоб и ласково погладила по щеке.

— Я знаю, что вы сохраните в тайне все, что я вам рассказала. Вы — прекрасный человек, честный, преданный. Чести у вас в крови. Вы не больше способны на дурной поступок, чем Ариэль. — Помолчав и внимательно взглянув на меня, она добавила: — Вы стали мне второй дочерью. Я полюбила вас, Вивьен.

— Благодарю за эти слова, графиня, и я хочу, чтобы вы знала и — я тоже люблю вас.

Улыбка появилась на ее губах и тут же исчезла. Внезапная печаль охватила ее, и глаза ее наполнились слезами. Коснувшись моей руки, она сказала:

— Получилось все так, будто я взяла нож и всадила в него. Я ответственна за смерть Себастьяна, Вивьен. Семь месяцев я живу с этим ужасным ощущением, оно разрушает меня. Горе мое невыносимо, — слезы текли по ее лицу.

— Прошу вас, пожалуйста, не нужно себя винить, — говорила я, — вы должны были сказать Себастьяну правду. Вам просто больше ничего не оставалось. Не могли же вы допустить, чтобы он женился на Ариэль. Это было бы бесчестно.

Она порылась в кармане в поисках носового платка.

— Его смерть — как тень на моем сердце, — сказала она.

Я продолжала утешать ее, и в конце концов она овладела собой и успокоилась.

Юбер принес чай, разлил его по чашкам и ушел.

Какое‑то время мы молча пили чай. Первой заговорила графиня.

— В этом ужасном и непостижимом мире любовь — единственная стоящая вещь. Только в ней и есть какой‑то смысл. Послушайтесь совета старой женщины, которая видела и испытала многое… почти все. Не идите на компромиссы, когда дело касается замужества. Конечно, вы еще выйдете замуж, Вивьен, я в этом уверена. Но делать это можно только по любви.

— Я знаю, и для меня у брака не может быть никаких других причин.

— Когда появится тот, кто вам нужен, вы это поймете. Вы будете полностью уверены в своих чувствах, хотя при этом земля уйдет у вас из‑под ног. Я в это не сомневаюсь.

— Думаю, что так и будет, графиня.

Слабая улыбка появилась на ее лице, но в глазах блестели слезы. Она мягко сказала:

— В вас я не сомневаюсь, Вивьен, абсолютно. — Она помолчала. — Вся жизнь у вас впереди. Проживите ее хорошо. Начиная с сегодняшнего дня.

37

От графини Зоэ я отправилась в ресторан, где мы С Джеком договорились пообедать.

Сев на заднее сидение такси, я дала шоферу адрес «У Вольтера» и задумалась — снять или нет бриллиантовое сердце. Оно все еще было приколото к моему жакету и выглядело замечательно на черной шерстяной ткани. Я решила оставить его там, где оно было.

Когда я приехала, Джек уже был там и поднялся мне навстречу.

— Ты, Вив, отрада для усталых глаз, — заявил он, целуя меня в щеку.

Мы сели.

— Ты тоже, — заметила я, поглядев на него через стол.

— Ты сегодня выглядишь очень стильно, Вив. Шикарно. Великолепный костюм. А кто подарил брошку?

— Она у меня очень давно, — ответила я уклончиво, жалея, что не сняла ее в такси.

— В ней есть что‑то себастьянское, — сказал он и подозвал официанта. — Что ты будешь пить?

— Шампанского, пожалуйста.

— Хорошая идея, и я тоже. Я в эти дни разделался с одной довольно трудной ерундой. — Он заказал «Вдову Клико», официант пошел за ней, а Джек продолжил: — Ну как, ты ее выследила?

— Кого? — спросила я, хотя сразу же поняла, о ком речь. Об Ариэль. О ней мы говорили во время последнего разговора в шато д'Коз всего две недели тому назад.

— О таинственной женщине Себастьяна. Об Ариэль де Гренай, конечно.

— Нет, — сказала я. — И вряд ли я буду этим заниматься.

— Почему? Ты так жаждала найти ее… поговорить с ней.

— Да я поговорила с ее матерью, а Ариэль в Африке. Я туда не поеду, оно того не стоит.

— Совсем другая музыка! Так что же ты узнала от мамаши?

— Немного. Ариэль живет в Африке. Там она и пребывала, когда Себастьян покончил с собой. И ясно, что она не может пролить свет на это дело. Она знает не больше, чем ты или я.

— Она действительно врач?

— Да.

— И ученый?

— Да, Джек, она работает с горячими вирусами, такими, как Эбола и Марбург. Так сказала ее мать.

— Господи! Опасная работа.

— Да, опасная.

Подошел официант, стал открывать шампанское. Это прервало расспросы Джека. Но когда мы остались одни, он опять стал тянуть из меня сведения об Ариэль де Гренай.