Даниэла Стил - Огни Юга

— Что-то вроде этого, — кивнула Алекса. — Но для меня это давно пройденный этап.

— Это звучит как плохой южный роман, — заметил Эдвард Болдуин. Его развод был прост и ясен. Жена ушла, но он ее не винил, и они до сих пор оставались друзьями. Она сделала это деликатно. — Вы его ненавидите? — Если он спрашивал, значит, ему было интересно. Он не стал бы ее винить, если бы она ответила, что ненавидит бывшего мужа. Услышав историю, он почувствовал неприязнь к Тому. Такие мужчины вызывали у него презрение.

— Нет. Теперь уже нет, — спокойно ответила Алекса. — Что-то помогло мне излечиться от ненависти, когда я снова приехала в Чарлстон и увидела его, слабого и жалкого. Он предал меня, но в конечном счете предал самого себя, а теперь предает ее. У меня нет к нему ненависти, осталась одна жалость. Но я долгое время очень злилась на него. Целых десять лет. Слишком долгий срок, чтобы испытывать недоброе чувство, а это тяжкий груз. — Она поняла это, лишь когда сбросила этот груз.

— Вы так и не вышли замуж второй раз? — спросил Болдуин.

Она рассмеялась, услышав вопрос, и покачала головой:

— Нет. Слишком глубокая обида засела внутри. И слишком занята своей работой и своей дочерью. У меня все есть, и большего не нужно.

— Каждому нужно большее. Мне, например. Но у меня нет времени. Я то устраиваю увеселительные поездки за казенный счет на Тайвань или во Вьетнам, то слежу, чтобы были счастливы мои избиратели, то веду политическую игру в Вашингтоне. Это забавно. Но времени на остальное почти не остается. — Однако оба они знали, что это не так. Существовало множество женатых сенаторов — их было даже большинство. По какой-то причине он, как и Алекса, тоже не хотел повторно вступать в брак. В этом они были похожи. Они оба чего-то боялись — или повторения обиды, или связанной с браком ответственности. И Болдуин не имел такого оправдания, как мерзкая бывшая жена, которая предала его; по его словам, они друзья и хорошо ладят между собой. Очевидно, он оставался неженатым по собственному выбору. Оказалось, ему пятьдесят два года, в разводе он уже двадцать лет. Из него может получиться хороший друг, подумала Алекса.

Потом Болдуин заплатил по счету, и она поблагодарила его за ленч. Простившись у входа в ресторан, она подозвала такси и вернулась на работу. Она дала ему свою визитную карточку; к ее удивлению, вечером он позвонил по мобильному.

— Еще раз спасибо за ленч. Все было очень мило, — сказала Алекса.

— Мне тоже понравилось. А знаете, у меня возникла одна идея. Завтра вечером я ужинаю с бывшей женой и ее мужем, вот и подумал, почему бы вам не познакомиться с ними. Она чудесный человек.

— С удовольствием, — согласилась Алекса. Она назвала свой адрес, он обещал заехать за ней в восемь часов. Алексу так озадачил его звонок, что, повесив трубку, она не знала, что сказать Саванне, а потому промолчала.

На следующий вечер, собираясь на ужин, Алекса надела черный костюм, который обычно надевала в суд.

— Куда это ты так принарядилась? — спросила Саванна, которая собиралась с друзьями в кино.

— Иду на ужин с сенатором и его бывшей женой, — ответила Алекса, понимая всю абсурдность этих слов.

— Что-о? С каким сенатором? — удивилась Саванна, не подозревавшая, что у матери есть знакомые сенаторы.

— С сенатором Эдвардом Болдуином от Южной Каролины, — уточнила Алекса. Саванна мельком слышала, будто он приглашен на свадьбу, но сама его не встречала. Луиза хвастала, что он там будет.

— Ты познакомилась с ним на свадьбе?

— Меня познакомил с ним твой отец. Сенатор очень хороший человек. Просто как друг. Он следил за делом Квентина по телевизору.

— Как и вся страна, — добавила Саванна и пристально посмотрела на мать. — Это свидание? — Она была потрясена. Мать ни слова об этом не говорила.

— Нет, он просто друг, — повторила Алекса.

— При чем тут его бывшая жена? — продолжала допытываться Саванна, и мать рассмеялась.

— Они остались хорошими друзьями.

Тут швейцар позвонил по внутренней связи и сказал, что ее ожидает машина. Алекса поцеловала дочь, схватила сумочку и выбежала из квартиры, а Саванна, посмотрев ей вслед, бросилась к телефону. Она немедленно позвонила бабушке. Мюриэль ответила после первого звонка.

— Привет, малышка, — Она сразу же поняла, что это Саванна. — Как дела?

— Боевая тревога, бабушка. Только не падай в обморок. Мама отправилась на свидание.

— Откуда ты знаешь? С кем?

— Она принарядилась и отправилась ужинать с одним сенатором, с которым познакомилась на свадьбе Трэвиса, и его бывшей женой.

— Бывшей женой? — удивилась Мюриэль, которой это показалось странным.

— Они друзья, — продолжала Саванна заговорщическим тоном.

— Что за сенатор?

— Болдуин, от Южной Каролины.

— Чтоб мне провалиться! — сказала Мюриэль, и обе они расхохотались.

Глава 21

Вечер с бывшей женой Эдварда Болдуина был забавным, полным неожиданностей и абсолютно безумным. Она, ее муж, известный кинопродюсер, и три их неуправляемых сына-тинейджера жили в фешенебельных апартаментах на Пятой авеню. Она являлась автором многочисленных бестселлеров. По ее словам, начала писать только после того, как ушла от Эдварда; и Алекса знала, что она с тех пор сделала чрезвычайно успешную карьеру. Своего нынешнего мужа она встретила восемнадцать лет назад, когда он купил ее книгу и сделал по ней фильм. Оба были очень привлекательными людьми, веселыми и немного сумасшедшими. Сибилла надела какое-то летящее одеяние, которое купила в Марокко, Ее муж был в джинсах и африканской рубашке. Четыре их собаки, казалось, находились повсюду сразу, и на жердочке в гостиной сидел попугай. Алекса прочла несколько книг Сибиллы, дочери известного голливудского продюсера, которая в конце концов взяла себе в мужья человека той же профессии. Не вызывало сомнений, что она и ее первый муж искренне любят друг друга, причем он находился в отличных отношениях с ее нынешним мужем. Их дети относились к Эдварду как к родственнику, чего нельзя было сказать о Луизе с Саванной.

Жизнь здесь походила на веселый фильм. На ужин варили лобстеров, причем все помогали; вовсю лаяли собаки, звонили телефоны, громыхало стерео, приходили и уходили приятели ребятишек, словно в разгар какой-то вечеринки. Вся их жизнь была сплошной вечеринкой, и они сами наслаждались этим. Привлекательная Сибилла была лет на десять старше Алексы.

Алексе еще никогда не приходилось проводить таких веселых и забавных вечеров. Все члены семьи обладали большим чувством юмора, даже дети, очень дружелюбные, и попугай, который произносил исключительно непристойные слова.