Робин Карр - Свидание с умыслом

Он смотрел на меня в упор и постепенно его лицо расплывалось в улыбке. Он бросил трубку на пол, а откуда-то сзади вытащил нож. Лезвие хищно выскочило наружу.

— Несколько месяцев назад я спрятал его в твоем саду.

Он наклонился и, схватив меня за руку, потянул вверх, чтобы я поднялась на ноги. Он потащил меня на кухню. По дороге я увидела, что все жалюзи плотно прикрыты, но под окном в столовой валялись осколки стекла. Он проник в дом, пока я была в ванной. Чувствуя нож у самого горла, я повторяла про себя: только бы он не споткнулся.

— Как тебе удалось вырваться? Ты не хочешь мне рассказать? Ты ведь всегда гордился своим мастерством…

Он втолкнул меня в кухню.

— Они всегда думали, что им удастся удержать меня, — сказал он. — Они все обо мне знают, но они ничему не научились. Они просто тупоголовые свиньи.

— Но на этот раз они тебя выследили.

— Мне было плохо, — сказал он. — Меня рвало и рвало, и, пока я задыхался, кто-то вошел. Но меня действительно выворачивало. Старые дурни, ведь это известная уловка, а они действуют так, как будто никогда прежде не видели заключенных.

— И они позволили тебе уйти?

— Труднее всего снять наручники, когда ты кого-то держишь в качестве щита. Я сделал ему захват вокруг шеи. Полицейские, которые заходят в камеры, не имеют при себе оружия… — Он засмеялся, как будто рассказывал веселый анекдот. — Они считают, что заключенные безоружны. Мы вышли на улицу, я сел в полицейскую машину с ключом внутри. Неужели они не могут придумать ничего лучшего, чем оставлять ключи в машине? Я загнал ее в открытый гараж через три квартала. Во второй машине, которую я взял, мне уже пришлось закоротить провода. И только одного легавого пришлось шлепнуть.

— Ты его зарезал?

— Не надо задавать вопросов. Я сломал ему шею. Теперь им известно, что я исчез, и они думают, что я воспользовался полицейской машиной. Но, так или иначе, скоро они будут здесь. Нам надо спешить.

— Ты хочешь поиздеваться надо мной? — Я заметила на потолке и стенах полосы света от приближающейся машины, но он, кажется, их не видел. Или не придал значения. Я услышала звук выключаемого мотора. Помощь неподалеку. Мне нужно продержаться совсем немного.

— Никакого особенного вреда, — сказал он. — Все может быть сделано в считанные секунды.

— Но какая тебе от этого польза?

Глаза его были вполне нормальные, когда он ответил:

— Я буду чувствовать себя намного лучше — только и всего.

— Но они ищут тебя. У тебя еще есть время, чтобы скрыться. Возьми мою машину и уезжай.

Он засмеялся:

— Только сначала скажи мне: это была лучшая ночь в твоей жизни?

Я почувствовала накатившую рвоту и поспешила кивнуть, пока мои глаза не наполнились слезами. Он размахнулся и со всей силы влепил мне пощечину, так что я снова оказалась на полу.

— Лживая дрянь, — злобно прорычал он. — Ты будешь делать, что я скажу, или мне перерезать тебе горло?

Я терла подбородок, не имея сил на то, чтобы плакать. Я опять кивнула ему.

— Ну так что, дрянь?

— Что ты хочешь? — с трудом выговорила я.

— Я хочу уехать, — сказал он. — В горы. В горах, с моим ножом и с моей головой я как-нибудь продержусь. Ты должна отвезти меня. Может быть, они уже поджидают меня, но ты выйдешь первой, и нож будет у тебя за спиной. Мы сядем в машину и уедем. Все очень просто, правда?

— Почему ты не уехал сразу? Ведь у тебя была машина?

Он опять усмехнулся и протянул руку, чтобы помочь мне подняться на ноги.

— Без тебя, Джеки? — спросил он. — Мы слишком подходим друг другу.

Когда я встала, я была уверена, что он ударит меня снова. Но едва он замахнулся, как я отпрянула в сторону и пронзительно закричала. Он с наслаждением расхохотался.

— Набери мне воды — в термос или во что-нибудь еще.

Я достала из серванта большой термос и, отвинчивая крышку, спросила:

— Почему ты выбрал Тома Лоулера? — Он стоял в двух шагах от меня с ножом наготове. — Почему ты не выдал себя за кого-то другого?

Отвернув крышку, я взглянула на него.

— Лоулер был славный малый, — сказал он. — Кроме него, никто не понимал меня. Я дурачил всех, кроме него.

— И ты убил его жену и его дочь! — выдохнула я громким шепотом, все еще не в силах в это поверить.

— Перехитрил хитрейшего, как говорится. Может быть, я еще с ним повидаюсь. Нанесу ему визит, как раньше.

— Ты с самого начала спровоцировал меня и Роберту…

— Я задумал это еще в тюрьме. Я просмотрел много дел — не только его. Но на него я еще и внешне походил. Я дурачил всех. И я сделал так, чтобы всякому, кто спросил бы вас, вы ответили, что я — Том Лоулер.

— Боже, — сказала я. — Так вот в чем дело. И ты спровоцировал нас, чтобы мы проверили твои обстоятельства. Конечно, ты похож на него, ты знаешь все, что с ним произошло…

— Но ты отнеслась ко всему слишком серьезно. Узнав, кто я на самом деле, ты стала вести себя хуже. Вот это-то мне и было непонятно. Не знаю, что за черт в тебя вселился. Но теперь ты должна постараться помочь мне. Идем же, Джеки.

Я протянула ему термос, но он покачал головой:

— Нет-нет, мои руки должны оставаться свободны. Я должен держать нож и тебя. И я должен идти. Вот так. Теперь возьми свою сумочку.

Я в ужасе посмотрела на него, но он подтолкнул меня, чтобы я торопилась. Пока я шла к дивану, он не держал меня. Я слышала, что на улице находятся люди и какой-то шорох исходит со стороны задней двери. Пока он не успел передумать, я схватила сумочку.

— Ключи, — пробормотала я, словно говоря сама с собой. Он стоял в дверях кухни, в нескольких шагах от меня, готовый идти.

— Женщина берет сумочку, потому что собирается уходить, — рассеянно проговорил он. — Так это и работает. Она ушла добровольно, потому что взяла с собой сумочку. Правильно? Ты не дала мне возможности быть приятным, понимаешь? Ведь вначале я хотел доставить тебе удовольствие. Но ты оказалась такой дрянью, что я возненавидел тебя.

Я повесила сумочку на плечо, расстегнула замочек и повернулась к нему. Пока я копалась внутри, он ждал, он думал, что я ищу ключи от машины.

— Поторопись, — сказал он.

Боже, помоги мне. Я сняла предохранитель прежде, чем вытащила пистолет из сумки.

— Теперь наконец ты сделаешь то, что я скажу, — произнес он.

Я прицелилась и выстрелила.

В первую секунду он удивился. Стреляя, я слышала звук полицейской сирены.

Я выстрелила один, два, три, четыре раза. Две пули попали ему в грудь, третья угодила в живот, после чего он опрокинулся на спину. Один выстрел я оставила про запас — на случай, если промахнусь. Он упал головой в кухню и ударился о холодильник. Одна из пуль оцарапала ему висок и кровь капала на пол. Его глаза оставались открытыми, и он обеими руками держался за раны в груди. Я замерла над ним, по-прежнему целясь в него.