Донна Кауфман - Правила Золушки

– Стой, – сказала Дарби, хотя было неясно, кому она говорит. – Он прав. – Она посмотрела на отца. – Я действительно пряталась, когда сбежала в Монтану. Пряталась от дома скорби, где не к кому обратиться и не с кем поговорить. Но в Монтане я смогла найти то, что было мне очень близко, как когда мы были вдвоем с мамой. То, что было важно для нее и что я люблю всем сердцем. Сожалею, но ты не можешь ни понять этого, ни даже представить. – Она помолчала, потом глубоко вздохнула и продолжила: – Но мне жаль, что я так и не смогла понять тебя. Ты тоже страдал. Тогда я не знала, чем помочь, потому что была еще ребенком. Но я давно выросла. И теперь оправдываться нельзя. Я так же виновата, как и ты. – Она сухо улыбнулась, одними уголками рта: Шейн помнил эту улыбку еще с их первой поездки в лимузине. – Очевидно, я получила свою долю тупоголового упрямства.

Шейн смотрел на них обоих и вдруг заметил, как меняется выражение лица Ландона. «Ты идиот, – хотел закричать Шейн, – неужели ты не понимаешь, какое сокровище стоит перед тобой?»

Дарби кивнула на пистолет.

– Понимаю, что я о тебе многого не знаю. Это мое упущение. Но ты обо мне не знаешь большего. И это твое упущение. Может, Пеппер права и нам нужно было встретиться и обо всем поговорить. – Она поглядела на сестру с таким серьезным выражением, какого Шейн еще не видел. – Спасибо за попытку, знаю, это важно для тебя. Но, похоже, так не получится. Мне жаль. – Она обернулась к отцу, но больше ничего не сказала.

Когда молчание слишком затянулось, Пеппер шагнула вперед.

– Пап?

Ландон кашлянул.

– Как я уже сказал, сейчас не место и не время для этого разговора.

Дарби обреченно вздохнула.

– Точно. Позвонишь, когда надумаешь. Где меня искать, знаешь. – Их взгляды встретились. – Там же, где ты встретил маму.

В дверь резко постучали. Дарби открыла ее, и на пороге появились двое мужчин и женщина, все в костюмах.

– Ага, подкрепление. – Она махнула им, приглашая войти. – Добро пожаловать на вечеринку. – Поглядела на Шейна. – Встретимся, когда все это закончится, ладно?

– Ловлю на слове, – крикнул он ей вслед, боясь, что она будет уже в самолете, когда он освободится. Разумеется, он полетит следом. Но Дарби кивнула, и он облегченно вздохнул. Она держит слово.

Дарби вытащила наушник, сняла камеру и микрофон и отдала все одному из агентов.

– Микрофон, должно быть, чуть-чуть запачкан потом и лаком для волос. На камеру не снимала. К своему стыду. Больше я такое не надену.

Потом она вышла.

– Дарби, постой, – позвала Пеппер, расталкивая агентов. – Да подождите же минуту, черт, – выругалась она, когда в комнату ввалились еще двое, преграждая ей путь. – Она раздраженно обернулась к отцу. – Боже правый, у тебя так много агентов, и ни один из них не видел, куда исчез Бьорнсен? Отличная работа, папа. – Она исчезла за дверью.

Ландон густо покраснел, пара агентов украдкой улыбнулись.

Шейн тоже ухмыльнулся.

– Какие у вас дочери. Будь я на вашем месте, побежал бы за ними следом.

– О, глянь, Аврора! Мы нашли вечеринку в конце концов. – В комнату ворвалась Вивьен, придерживая платье, явно позаимствованное со съемок фильма «Мулен Руж». «Совершенно непристойный видок», – подумал Шейн. Тут она его заметила и пошла сквозь строй агентов, как по пустому месту.

– Вот ты где! Непослушный мальчишка устроил маленький междусобойчик.

– Прошу прощения, – начал было Ландон, пытаясь ее остановить, – но это личное дело, вам нужно подождать снаружи.

У Авроры захватило дух, когда она буквально врезалась в Ландона, позволяя Вивьен миновать его. Аврора была затянута в кружева и дышала так, будто только что пробежала марафон. У нее в руках был огромный веер, она неожиданно захлопнула его и стукнула по руке Ландона.

– Господи, мужчина, уберите этот, – заявила она, указывая на пистолет. – Одно дело настоящие костюмы, но размахивать этим в приличной компании просто невозможно. Так не пойдет. – Тут она замерла и направила на него модный театральный лорнет, который держала в другой руке. Потом отодвинула его и просияла: – Пол? Как же, дорогой, когда ты сюда приехал?

Ландон стоял ошарашенный, пока кабинет наполняли агенты, они взяли ключ со стола и открыли нижний ящик.

Шейн воспользовался неразберихой и отошел назад. Он нагнулся и поцеловал Вивьен в щеку.

– Прости, охотился тут за одной девицей. – Потом повернулся к Авроре: – Милочка, ты очаровательна. Особенно в этой шляпке. – Он выдернул огромное розовое страусиное перо и, помахивая им, направился к двери.

– Буду в комнате Дарби, – крикнул он Ландону.

– Морган, послушай...

– Пол! – взвизгнула Аврора, не давая ему пойти за Шейном. – Ну когда же ты приехал? Выразить не могу, как мне приятно было встретить твою старшую дочь Дарби.

– Покажи ему, Виви, – прошептал Шейн. И помчался в западное крыло дома.

Глава 23

Правило № 23

У тебя не всегда есть второй шанс.

Постарайся не упустить первый.

– Нет, Пеппер, я не задержусь, чтобы поговорить с отцом. – Дарби снимала макияж, комкая одну бумажную салфетку за другой. – Да, понимаю, что ты устала, действительно понимаю, но я сделала первый шаг. Он может либо ответить тем же, либо убираться восвояси.

– Первый шаг... Да ты бросила ему вызов. Осталась тушь под правым глазом, – заметила Пеппер с порога ванной. – Знаешь, немного косметики тебе не помешает.

– Ага, – ответила Дарби, – еще как. Это не я, Пеппер. Это все – не я. Почему все вокруг не видят этого? – Она отложила салфетку, сполоснула лицо водой и насухо его вытерла. Потом свалила все, что было на столике, в пакетик с веревочными ручками, пихнула его сестре и пошла в спальню.

– Эй! – крикнула Пеппер, подхватывая пакет, чтобы тот не упал на пол.

– Тебе это больше понадобится.

– Чего ты так кипятишься?

Дарби молчала. Она сняла костюм и бросила его на стул. Пеппер подняла платье, аккуратно повесила на плечики и засунула в сумку. Дарби натянула старые джинсы и футболку, в которых она летела сюда, кажется, вечность назад, и стала собирать вещи: нарушая, видимо, все светские условности, она запихивала как попало шелковые и хлопковые блузки в дедушкин походный ранец.

После чего она уставилась на груду одежды перед собой и задумалась над вопросом сестры.

– Не знаю точно, – в конце концов выдохнула Дарби, выпрямилась и посмотрела на Пеппер. – Папа меня бесит. Ничего удивительного. Мне трудно вести жизнь, которой вы оба давно живете. Я думаю... Я не знаю... – Она замолчала, внезапно почувствовав себя дурой. Это же был ее выбор – распрощаться с ними навсегда. Так что теперь не стоило выть, что ее оставили одну. Но она ощущала только боль.