Эми Плам - Умри за меня

С тех пор, как произошел «несчастный случай», как его называли дедушка с бабушкой, Джорджия уже не была прежней. Учитывая, что была зима, мои раны было легко спрятать под одеждой, Джорджии же пришлось объяснять, что случилось с её рукой.

Она сказала, что оказалась в самой середине драки в ночном клубе, её сбили с ног и чуть не затоптали. Папи с Мами были настолько потрясены, что запретили посещать ей любые бары или клубы. Как ни странно, она, казалось, и не возражала. И теперь проводила свои вечера сравнительно тихо, ужиная у друзей или ходила в кино с небольшой компанией. После того, вечера, она неистово клялась, что будет держаться подальше от мужчин, потому что больше не доверяла своим инстинктам. Но я-то знала, что это продлиться не долго.

Она несколько раз приходила поздно ночью ко мне в комнату. И будила меня, либо вся в слезах, либо не могла справиться с один из своих кошмаров. Она хотела всё знать о ревенентах. И я ей всё рассказала. Мне было наплевать на запрет Жан-Батиста — я знала, что могу ей доверять.

Теперь, когда между нами не было секретов, Джорджия относилась ко мне с вновь вернувшимся уважением, а к Винсенту, как будто он достал луну с неба.

— За счастливый год для нас обеих.

Я улыбнулась ей, а затем повернулась к Винсенту, который ждал своей очереди. Он появился этим вечером в винтажном черном смокинге, и я чуть не упала в обморок, когда открыла дверь.

— Гм, я разве забыла предупредить тебя, что моя семья не будет одета в вечерние наряды? — попыталась сострить я, потрясенная его внешним видом.

Он выглядел, как кинозвезда старомодного кино, а его темные волосы были зачесаны назад от его четко очерченного лица.

Он только загадочно улыбался и ничего не говорил в ответ.

Теперь наши бокалы соприкоснулись и он наклонился, чтобы целомудренно поцеловать меня в губы, прежде чем сказать:

— Счастливого дня рождения, Кейт.

Его глаза озорно блеснули, когда он посмотрел на меня тем взглядом, который всегда заставлял меня млеть: как если бы я была съедобна, он едва мог сдерживаться, чтобы не надкусить.

— Вам, ребятки, лучше уже идти, — наконец сказала Мами.

— Куда идти? — спросила я озадаченно.

— Благодарю, что держали в секрете мои планы проведения дня рождения, — сказал Винсент моей семье.

Потом, развернувшись ко мне, он сказал:

— Во-первых, тебе понадобиться это, — доставая из-под стола большую белую коробку.

Краснея, я развязала ленточку и открыла упаковку. Внутри я увидела, аккуратно сложенные несколько слоев ткани шелка темно-синего цвета, вышитой в азиатском стиле крошечными серебреными и красными цветами и листьями. Я ахнула:

— Что это?

— Ну, доставай! — сказала Мами.

Я потянула за ткань, чтобы поднять ей вверх. Это было потрясающе красивое платье без рукавов, с лифом в стиле ампир и с завязками на шее. Я чуть не выронила его, оно было таким изысканным.

— О, Винсент, у меня никогда нечего подобного не было, даже близко, как это красивое платье. Спасибо! — я поцеловала его в щеку.

— Но, когда я буду его надевать? — сказала я, положив платье обратно в коробку.

Он просиял.

— Сегодня, для начала. Давай иди и переоденься. Джорджия сказала мне твой размер, так что должно подойти.

Джорджия как прежде самодовольно ухмыльнулась. Приятно, на секунду было увидеть её прежнее «я».

— Я пойду с тобой, — сказала она, и мы вдвоем вернулись в мою комнату.

— И когда же он спросил тебя об этом? — пристала я к ней с расспросами, стаскивая свою одежду и натягивая платье через голову.

Джорджия застегнула лиф на спине и завязала платье вокруг моей шеи под волосами.

— Я думаю, — сказала она, закручивая мои волосы и цепляя к моей голове заколки, делая простую, но элегантную прическу.

— Неделю назад, — ответила она. — Он позвонил мне из нереально офигенной дизайнерской студии и спросил, какой у тебя размер. Похоже, я угадала, — сказала она, оглядывая платье с завистью.

Она дотронулась шрама на моей руке и исчезла в своей комнате, вернувшись с тонкой как паутина накидкой на плечи.

— Она прикроет твой шрам, — сказала она, одобрительно кивая. — Боже мой, эта вещь потрясающая.

Она провела своими пальцами по шелку, когда мы посмотрели на моё отражение в зеркале.

— Ого, я не могу поверить, что отражающаяся в зеркале и та что меньше двух недель неплохо подражала Уме Турман из фильма «Убить Билла» одна и та же девушка, — сказала она.

Я обняла её, когда мы вышли из комнаты. Винсент ждал меня в прихожей.

Огонь в его глазах, когда он посмотрел на меня, говорил о том, какой именно он меня видит.

— О, дорогая, ну, разве ты не красавица!, — сияя, воскликнула Мами, протягивая мне длинное черное пальто. — Тебе это понадобиться, чтобы не замерзнуть. Оно всегда мне было велико, но тебя, я уверена, идеально подойдет, — пробормотала она.

— Ты просто красавица, прямо как твоя мама, — эмоционально прошептал Папи, расцеловав меня в щеки и пожелав нам хорошо провести время.

Джорджия махнула нам рукой, закрывая за нами дверь. Мы спустились по лестнице.

Как только мы вышли на улицу в морозный воздух, я очень обрадовалась, что Мами дала мне это пальто. Оно было настолько теплым, что я могла не застегивать его, чтобы не прятать платье.

Пройдя пол квартала, Винсент остановился, повернулся ко мне и прошептал:

— Кейт, я чувствую, — он замолчал, будто не мог найти подходящих слов, — эта такая честь быть с тобой. Мне так повезло. Спасибо тебе.

— Что? — недоверчиво спросила я.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, я приподняла свой подбородок.

Когда наши губы встретились, мое тело прильнуло к его. Я почувствовала его сердцебиение рядом с моим, а по моему тело начало разливаться тепло, когда я ответила на его поцелуй.

Винсент нежно держал мое лицо, в то время как его губы становились более настойчивыми. Тепло внутри меня превращалось в поток лавы. Наконец, прервав наш поцелуй, он нежно обнял меня.

— Остальное, позже, — пообещал он. — Когда мы не будем стоять посреди улицы.

Он посмотрел на меня, как будто я была его собственным личным чудом и крепко обняв меня за плечи, и мы пошли к реке.

Оказавшись у реки, мы стали спускаться по длинной лестнице к набережной. Я рассмеялась, когда узнала знакомую фигуру, стоявшую в нескольких ярдах.

— Что ты тут делаешь, Амброуз, в самый разгар моего дня рождения?

— Так задумано, Кейти-Лу. Всего лишь часть плана, — сказал он, и наклонился, чтобы расцеловать меня в щеки. — Дай-ка, сейчас посмотреть на тебя.