Останься ради меня - Коринн Майклс

меня рассмеяться, на что я и не думала, что способна.

— Ты отлично справилась.

— Трудно любить кого-то, когда его забирают.

Я киваю.

— Еще труднее, когда что-то остается недосказанным.

Элли глубоко вздыхает.

— Однажды я записала все, что хотела сказать своей матери. Это было похоже на журнал, в котором я записывала, как все плохо. Если бы она была жива, я бы никогда не смогла рассказать ей ничего из этого. Думаю, это часть проблемы. Мы все боремся со своими эмоциями, особенно с теми, кого любим больше всего.

— Разве я не знаю?

Я сказала Джейкобу то, чего не хотела. Я не исправила ситуацию, и об этом я буду жалеть всегда. После смерти Люка я поклялась себе, что сделаю все возможное, чтобы никогда не оставлять ничего недосказанным. И вот я здесь, все испортила.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

Я смотрю на нее.

— Конечно.

— Как ты думаешь, Люк или Джейкоб, если… ну, как ты думаешь, они думали, что ты их не любишь?

Вопрос меня ошеломил.

— Я не знаю.

— Видишь ли, в том-то и дело, что я знаю, что он знает, что ты любишь. Я не думаю, что Джейкоб усомнился бы в твоих чувствах, но он усомнился бы в своей вине за то, что ушел. В глубине души ты знаешь, что он любит тебя. Даже если ты потеряешь его, тебе не нужно зацикливаться на этом.

Она права. Я знаю это. Я знаю, что Люк любил меня, независимо от того, какие решения он принимал. Он пытался, я знаю, но всегда чувствовал, что мы не справляемся. С Джейкобом все иначе. У нас было так мало времени, но оно было более насыщенным и искренним, чем я могу объяснить. Я знаю, что он любит меня, по-настоящему любит. Именно поэтому, когда он сказал, что уезжает на работу, я была так неразумна. Мне нужно было, чтобы все это было по-настоящему. Я не могла смириться с еще одной полусерьезной любовью, которая отошла на второй план, уступив место работе, и это было не то, чем он занимался, но я не могла остановить чувство страха. За все время, что мы с Джейкобом провели вместе, он ни разу не дал мне почувствовать, что я на втором месте.

— Поговорка о любви и потере — полное дерьмо, ты ведь это знаешь, правда?

Элли отпивает чай.

— Полное дерьмо.

* * *

Деклан и Коннор выходят на крыльцо, где собрались женщины. Никто из нас ничего не говорит, но мы молча договорились не оставлять никого одного. Прошло несколько часов, и до сих пор ничего. Информацию держат в секрете, потому что средства массовой информации неумолимы. Социальные сети пестрят ложными сообщениями очевидцев, а после второго ложного сценария братья Эрроувуд отключили их.

Никакого телевидения.

Никаких социальных сетей.

Никаких телефонов, если только это не звонок от властей.

Снова раздается звонок, и это уже второй раз от Сибил. Я не могу ответить, как бы мне этого ни хотелось. Я просто… не могу. Произносить фразы: Джейкоб пропал, самолет разбился, ни от кого пока нет вестей — было бы слишком утомительно.

Дверь на крыльцо открывается, и из нее выходит Себастьян.

— Мама?

— Да, малыш?

— Джейкоба уже нашли?

Я качаю головой.

— Пока нет.

— Я сказал Хэдли, что с ним все будет в порядке. Он Навигатор и он сильный. Вот увидишь.

Хотелось бы мне иметь такую же веру, но с каждой минутой надежда исчезает.

— Он сильный, — говорит Коннор.

— Да, сильный, — соглашаюсь я.

А еще он пропал пять часов назад… где-то в Колорадо. Он может быть ранен. Он может лежать там, умирая и мучаясь, а мы просто не знаем.

— Почему бы нам не раздобыть для вас печенье? — предлагает Элли.

— Сейчас? — глаза Себастьяна расширяются.

Элли наклонилась.

— Думаю, сегодня вечером нужно приготовить печенье, что скажешь?

Он кивает, и они направляются в дом, оставляя Деклана, Коннора, Сидни и меня снаружи. В доме мрачно, грустно, и кажется, что все погружа в реальность того, что мы, возможно, потеряли его.

Коннор прочищает горло.

— Это ожидание… оно, блядь, убивает меня. Я, блядь, не могу с этим справиться.

Деклан кивает.

— Спасатели все еще работают, даже несмотря на ветер, а Кэтрин с мужем и его командой также занимаются поисками. Мы просто должны сохранять оптимизм.

— Ты когда-нибудь терялся в лесу? — спрашивает Коннор, поднимаясь на ноги и перебирая руками волосы. — Одно дело, когда ты знаешь, что люди догадываются, где ты находишься, но когда ты оказываешься там без припасов…

Джейкоб не обучен справляться с этим.

— Ты не можешь начинать это дерьмо, Коннор, — предупреждает Деклан.

— Ни хрена я не начинаю! Ты же не хочешь сказать, что я единственный, кто так думает. Он сейчас там, а я…

— Ты не можешь его спасти, — говорит Сидни, и по ее щеке катится слеза.

Он прислоняется к стене, откидывая голову назад.

— Я не могу его спасти.

Мое сердце разрывается, когда я слышу боль в его словах. Мы пытаемся, видит Бог, пытаемся, но это изматывает нас всех.

Элли возвращается и подходит к нему, притягивая Коннора к себе, чтобы обнять. Он обхватывает ее руками, прижимаясь к ее спине и зарываясь лицом в ее шею.

— Этого не должно было случиться ни с кем из нас.

Его жена успокаивает его, ее руки скользят по его волосам, когда она шепчет.

— Ему есть за что бороться, Коннор. Не иди по этому пути, пока мы не узнаем.

Все взгляды обращены ко мне. Деклан встает, подходит, целует Сид в щеку, а затем поворачивает голову ко мне.

— Прогуляешься со мной? Думаю, нам обоим не помешает передохнуть.

Я устала, но не могу продолжать сидеть здесь. И я не могу смириться с мыслью, что я — единственная причина, по которой он хочет жить, и не могу смотреть, как рушится его семья. Поэтому я поднимаюсь на ноги и киваю.

— Конечно.

Мы с Декланом не так уж много времени проводили за разговорами. На барбекю он всегда немного сдержан и больше наблюдает за происходящим. Он присоединяется к шуткам и всегда мил, но он не такой, как Джейкоб или Коннор, которые разговорчивы. Шон милый, но, как правило, немного застенчивый. Тот факт, что Деклан просит меня прогуляться с ним, определенно сбивает меня с толку. Свет его фонаря и луна наполняют воздух вокруг нас, пока мы идем прочь от дома, и никто из нас ничего не говорит, но я не знаю, что бы я сказала. Слова словно