Только когда мы вдвоем - Хлоя Лиезе

Я отпускаю Такера, рванувшись вверх, и бросаюсь на Бекса. Он едва уворачивается от меня, спотыкается, налетает на стол и валится на пол.

— Умоляю! — Бекс поднимает руки в жесте капитуляции. Он выглядит так, будто вот-вот наложит в штаны, и правильно. Мой рост 190 см и вес 90 кг уступают росту и весу Бекса и Такера, но это неважно. Я рассерженный, рассерженный мужчина, а когда я взбешён, моя кровь викинга ревёт в моих венах, требуя жестокости.

— Дай мне хоть одну хорошую причину, почему я не должен ломать твою чёртову руку, Беккет Беккерсон.

Бекс скулит, когда я опускаю ногу на его горло.

— П-потому что ты поблагодаришь меня, когда сбреешь это животное со своего лица, и Уилла упадёт к твоим ногам.

Я с шипением втягиваю вдох, потому что слышать её имя больно. Мы не говорим про Уиллу. Несколько месяцев назад я очень сильно напился, вскоре после смерти Джой, когда Уилла от меня отгородилась, и тогда я им всё рассказал. Тогда я заставил их поклясться, что они не будут говорить об Уилле или мучить меня чем-либо, связанным с ней. Они безупречно это выполняли.

До этого момента.

— Зачем? — рычу я.

Бекс косится на Такера, затем обратно на меня.

— Руни говорит, что она посещает психолога и наконец-то приходит в себя. До этого всё было плохо…

— Не надо, — я не могу это слышать. Поначалу я едва не тронулся рассудком, отчаянно желая навязаться, хотя знал, как сильно она страдает. Я перепробовал всё возможное, и всё равно она не смотрела на меня, не говорила со мной, не отвечала на сообщения, звонки или записки.

Я понимал, что ей надо было перегоревать, и то она горевала по-своему — то есть, в полном одиночестве. Но впервые в жизни логическое понимание ни капли не облегчало боль.

Сделав долгий медленный вдох, я смотрю на этих двоих.

— Значит, раз Уилла возвращается к нормальной жизни, вы двое решили, что сейчас самое время выбрить центр моей бл*дской бороды?

Такеру хватает дурацкой смелости захихикать в уголке, где он съёжился. Я делаю вид, будто бросаюсь на него, и он пронзительно визжит.

— Мудак, — бурчу я.

Горло Бекса всё ещё под моей ногой. Я чувствую, как его кадык перекатывается под подъёмом моей стопы при глотке.

— Ладно, это было… немного агрессивно. Но я видел, как ты принял мелатонин. Эта херня вырубает тебя…

— Потому что у меня была бессонница! — ору я. С тех пор, как Уилла от меня отгородилась, мой разум постоянно не знал покоя по ночам. У меня были ужасные кошмары о том, как она входит в Тихий океан и тонет, одна идёт в поход, теряется и падает с утеса. Папа сказал, что мелатонин — это мягкая и не вызывающая привыкания биологически активная добавка, которая поможет мне заснуть. Но, как все знают, Райдер слаб перед седативными. Мелатонин не просто успокаивает мой разум… он вырубает меня напрочь.

— Ладно, — Бекс нервно сглатывает. — Ладно, это было немножко дерьмово — воспользоваться твоим одурманенным состоянием. Но намерения были благородными.

— Благородными, — я тру лицо, глядя в потолок и напоминая себе, что убийство положит конец моей любви бывать на открытом воздухе. Я слышал, что тюрьмы очень клаустрофобные. Почти никаких прогулок.

— Сбрей ты её до конца, — Бексу хватает наглости сказать такое. — Будешь выглядеть меньше как какой-то лесник судного дня и больше как горячий студент.

Такер хрюкает.

— Горячий — это с натяжкой.

— Я тебя умоляю, — Бекс закатывает глаза. — Мы все знаем, почему Райдер отрастил бороду. Потому что будучи гладко выбритым, он привлекал слишком много внимания, а после потери слуха он меньше всего хотел привлекать внимание.

— Чёрт. Ладно, Фрейд недоделанный, — я отпускаю горло Бекса и тащусь в свою ванную, осматривая нанесённый урон.

Им хватает глупости последовать за мной и встать позади, пока я смотрю в зеркало. Я наклоняю голову то в одну сторон, то в другую, пытаясь сообразить, как спасти это так, чтобы не сбривать всю бороду.

Да никак.

— Ну, если только ты не хочешь оставить бакенбарды, — предлагает Такер. — Но учитывая, что я вырос по соседству с жутким типом с бакенбардами, который вечно пытался предложить мне мороженое, у меня возникают сильные ассоциации с педофилами. Растительность на твоём лице будет триггером, поэтому остаётся только полностью побриться ради моей эмоциональной безопасности.

Я смотрю на его отражение в зеркале.

— Тебе хватило наглости выбрить взлётно-посадочную полосу на моём лице, а потом выдумывать эмоциональные триггеры и соседа-педофила?

Такер стонет.

— Тебе так сложно наврать.

— Нее. Просто ты паршивый лжец, — вклинивается Бекс.

Я вскидываю руку, затыкая их.

— Выметайтесь. Оба.

Такер вскидывает кулак в воздух.

— Ты это сделаешь?

Я награждаю его взглядом, который заставляет его очень медленно опустить руку вдоль бока.

— Ясненько. Мы уже уходим.

— Ещё раз извини, — говорит Бекс прямо перед тем, как закрыть дверь.

Глядя на своё отражение, я испускаю протяжный вздох. Открыв ящик тумбочки, я смотрю на ножницы, лежащие прямо спереди и сверкающие, будто как раз меня ждали.

Голос Джой эхом отдается в моей голове. «Пообещай мне кое-что. Не бросай её и не сдавайся, ладно?»

— Ладно, Джой, — я натягиваю первый клочок волос, затем состригаю его ножницами с оглушительным звуком. — Это ради тебя.

* * *

Я чувствую себя голым. Пока я иду по кампусу, это ощущается как те сны в детстве. Те, в которых я приходил в школу в одной куртке. Сон превращался в кошмар, когда я начинал расстёгивать молнию и понимал, что под курткой ничего нет. Во сне я дёргал молнию обратно вверх и прятался в раздевалке, пока мама не приходила за мной.

Но сейчас никакая молния меня не спасёт, и никакая мама не исправит ситуацию. Бороды больше нет, и лишь лёгкая светлая щетина обрамляет мой подбородок. Тёплый ветерок обдувает лицо, напоминая, как мало защищает меня от внешнего мира.

Я понятия не имел, насколько сильно прятался за этой бородой, пока её внезапно не отняли. Ну, хотя бы у меня всё ещё есть мои фланелевые рубашки. Эта — любимая рубашка Уиллы. Сине-зелёная клетка. Её глаза всегда вспыхивали чуть ярче, когда я её надевал.

Бекс, чтоб его черти драли, не ошибся насчёт внимания, которое моё лицо привлекает без бороды. Я чувствую на себе больше взглядов. Я не хочу больше взглядов. Я хочу, чтобы на меня смотрела только Уилла. Я посильнее натягиваю бейсболку и смотрю на вибрирующий телефон. Привычки так легко не уходят — я всё ещё держу телефон