Во всем виновата текила (ЛП) - Коул Фиона

― Отвали, Орен, ― проворчал я.

― Эй, чувак, я готовлю тебя к сегодняшней красной дорожке.

― Он прав, ― подтвердила Аспен, подходя ближе с чертовой штуковиной для макияжа. ― Теперь, когда они разнюхали все о вашем прошлом, для них нет преград.

― Если ты снова попытаешься накрасить меня, я растопчу твою косметичку.

Она ахнула и уставилась на меня, прижимая прямоугольник к груди так, словно это ее ребенок.

― Я хотела, чтобы ты выглядел более человечно.

Покачав головой, я снова повернулся к зеркалу в полный рост в нашем номере. Поправил рукава пиджака и съежился, увидев мужчину, смотревшего на меня. Между концертами, постоянными вопросами и отсутствием Новы я выглядел таким же усталым, как и чувствовал себя. Знаю, что выгляжу дерьмово, но не хочу это скрывать, как бы Аспен ни старалась.

Я надеялся, что Нова увидит меня по телевизору сегодня вечером и поймет, как мне плохо без нее. Я хотел, чтобы она увидела темные круги и тусклые глаза. Трудно заснуть, когда закрываешь глаза, и единственное, что видишь ― ее слезы и то, как она произносит «прости» перед тем, как сбежала.

Я устал наблюдать за тем, как она убегает от меня.

На этот раз я даже не разозлился.

Ну, по крайней мере, не так, как когда мы были подростками, и я бушевал месяцами напролет.

Не так, как в новогоднюю ночь, когда раздражение было сильнее гнева.

Нет, на этот раз? Мне было больно. Без каких-либо других эмоций, все, что волновало и тяготило, ― это сильная потребность в ней. Это одновременно переполняло меня до краев и оставляло пустоту, которую могла заполнить только она.

Когда она ушла, я звонил снова и снова, но ответа не было ― не то чтобы я ожидал, что она ответит. Но когда звонки стали поступать на голосовую почту, я точно знал, куда она убежала. За последний месяц мы хорошо узнали друг друга, лучше, чем раньше, и мне не нужно было гадать, куда она ушла, потому что я знал, где она находится... в горах.

У меня возникла минутная слабость, и я хотел позвонить Рэйлинн, но, честно говоря, был слегка напуган.

Я хотел отправиться на ее поиски, но меня останавливала номинация на «Грэмми» и все остальное, мне нечего было предложить, кроме распростертых объятий и моего поклонения и мольбы, чтобы она вернулась. Даже если она вернется, я не знал, как долго она пробудет здесь, прежде чем снова сбежит. Я предполагал, что в этот раз она останется.

Она сказала, что готова пройти этот путь со мной, но, наткнувшись на первое же препятствие ― довольно-таки серьезное, ― она ушла. Я не виню ее. Черт, каждый раз, когда я выходил на улицу, кто-то одолевал меня вопросами об ее похищении. И это была даже не моя история, но это изматывало меня. Неудивительно, что она не хотела говорить об этом. Добавьте к этому лакомые кусочки и откровения о нашем прошлом, и о том, как мы познакомились, и репортеры накинулись на нее, словно оголодавшие дикари.

Мысль о том, чтобы сделать все так, как задумала Аспен, наводила на меня ужас.

Это заставило меня впервые в жизни задуматься о том, на самом ли деле карьера стоит всего этого.

― Ты портишь мой костюм, брат, ― крикнул Орен.

― Это гребаная футболка, ― парировал Броган.

― На ней принт костюма, ― медленно объяснил Орен.

― Ты можешь хотя бы надеть пиджак? ― взмолилась Аспен.

― Скажи «пожалуйста», детка, ― проворковал Орен.

― Иди на х*й и надень пиджак, ― отчеканила она.

― Ооо, ― Орен затрепетал. ― Обожаю, когда ты ругаешься. Я становлюсь твердым.

― Пошляк.

― И я надену пиджак, но только потому, что мне чертовски идет этот оттенок красного, ― заявил он, натягивая темно-красный пиджак.

Эш треснул его по затылку, а Броган ударил в грудь.

Я покачал головой, наблюдая за тем, как они дурачатся, и вспомнил, что эта группа ― не только моя. Мы были братьями, мы не бросали друг друга. Если бы я попытался свалить, не сомневаюсь, что они притащили бы меня обратно, и я благодарен им за это ― за исключением того, что со мной не было Новы.

Мое тело напряглось от тяжести разочарования и поражения, и непроизвольно я сжал кулаки. Сколько бы ни думал об этой проблеме, я не мог найти ответа. Как я мог так сильно хотеть чего-то и не знать, как это осуществить?

― Сегодня на мероприятии будет Соня, ― сказала Аспен.

― Нет. ― Я уставился на нее самым серьезным взглядом, на который только был способен. ― Мы обсуждали это. Я сказал, что больше никаких трюков и прыжков через обручи. Я музыкант, и если людям этого недостаточно, то я умываю руки. Мне надоело лезть из кожи вон, они должны любить нашу музыку, а не выдуманные истории.

― Знаю. Я позвонила руководству и сообщила им о твоём ультиматуме ― уйти, если они будет настаивать. Я просто сообщила. Это моя работа.

― Знаю, ― устало ответил я. ― Я рад, что они закрыли эту тему.

― Я тоже.

Пару секунд она изучала меня с грустной улыбкой, и меня это раздражало, но я должен был привыкнуть к подобному. Если я собирался прошествовать по красной ковровой дорожке в компании со своей обидой, то мне необходимо смириться с пристальным вниманием.

Возможно, мне следовало согласиться на макияж.

― Погнали, сучки, ― объявил Эш. ― Машина ждёт.

Слишком поздно.

Мы забрались на заднее сиденье лимузина и открыли бутылку бурбона, приготовленную для нас.

Аспен разлила всем по бокалу и подняла свой.

― За победу на «Грэмми» сегодня вечером.

― За победу во всех шести гребаных «Грэмми», ― поправил Броган.

Изобразив подобие улыбки, я чокнулся своим бокалом с бокалами парней и опрокинул напиток в себя. Я должен быть на седьмом небе от счастья, такой же заряженный, как и остальные товарищи по группе. Впервые мы были номинированы на шесть премий «Грэмми». В прошлом году мы были номинированы лишь на одну, нашу первую премию. Вокруг меня царило веселье и смех, но все, о чем я мог думать, ― пустое место рядом со мной.

Она должна была быть здесь, держать меня за руку. Она всегда должна была быть здесь, с самого начала.

В машине воцарилась тишина, никто не произносил ни слова, я поднял голову, обнаружив, четыре пары глаз, неотрывно пялившихся на меня.

― Что? ― спросил я.

― Ничего, ― оживленно ответил Орен, засовывая телефон в карман.

Все заговорили разом, избегая со мной зрительного контакта. Броган поднес пустой стакан к губам, а Аспен уставилась в свой телефон.

Я посмотрел на Эша, зная, что если надавлю, он скажет, что, черт возьми, происходит. Он выдал самую вымученную улыбку, которую я когда-либо видел, ― больше похожую на гримасу, чем на его обычную ухмылку. Теперь я точно знал, что что-то не так.

― Что? ― спросил я настойчивее.

Эш вздохнул.

― Не надо, ― взмолился Орен.

― Да что, бл*дь, происходит? ― взревел я.

― Нова опубликовала пост в Instagram, ― объяснил Эш, передавая мне свой телефон.

Звук ее имени поразил меня, лишив кислорода. Я посмотрел на протянутый телефон так, словно это была бомба, я не хотел его брать, но знал, что возьму. Сдавшись, взял его и посмотрел вниз. Это было видео, и я нажал «воспроизвести». Ролик начинался с ее спины, рыжие волосы распущены и развевались на ветру. Как я и предполагал, перед ней простирались горы и долина. Она выглядела так, словно находилась на краю света.

Заиграла скрипка, камера отъехала назад, и она побежала вперед. Только тогда я заметил ремни и страховочные тросы по обе стороны от нее. Как только она достигла конца платформы для прыжков с тарзанки, голос за кадром произнес «давай», и в замедленном ритме она повернулась, приподняв два пальца вверх широко улыбаясь в камеру, когда звуки скрипки сменились рок музыкой.

Она сияла на фоне солнца, ее волосы были похожи на огненный ореол. Лицо светилось от счастья, а во мне происходило сильнейшее столкновение эмоций... словно две приливные волны, столкнувшиеся друг с другом. Она была счастлива, и я был рад за нее. Я беспокоился, что ее преследовали так же, как и меня, несмотря на то, что она не фигурировала ни в каких статьях, и вот она наслаждалась жизнью ― без меня. От осознания этого в моем животе образовалась тяжесть, лишавшая радости.