Кэтрин Стоун - Исцеление любовью

Оба хирурга твердо следовали правилу, давно ставшему законом в медицинском мире: никогда не говорить в присутствии пациента, даже находящегося под глубоким общим наркозом, о том, чего тот не должен слышать. Было немало случаев, когда пациент, даже находившийся в состоянии полнейшей комы, при неосторожном слове врача вдруг открывал глаза. Рассказывали и анекдоты о тех, кто при этом спрыгивал с кровати и убегал из больницы.

Сердечко Райзы оставалось неподвижным. Оно не реагировало ни на какие экстраординарные меры. Не помог даже электрошок…

Патрик поднял безжизненное сердце девочки и положил на свою широкую ладонь. Потом осторожно сжал и тут же разжал. И так — пятнадцать раз подряд. Пока не почувствовал, как сердце девочки дрогнуло в его руке.

Пятнадцать. Тогда, четвертого июля на озере Грейдон, им с Джессом было по пятнадцать лет…

— Да, он звонил!

— Когда?

Джонатан чуть нахмурился, стараясь точно вспомнить.

— Это было сразу же после того, как сердце девочки ожило в руке доктора Фалконера.

— Он не сказал, откуда звонил?

— Нет. Он вообще еле-еле произносил слова. Сказал, что позвонит позже в отделение реанимации узнать, как идут дела. Да! Еще просил передать вам обоим, что безмерно благодарен! И анестезиологу — тоже. Вообще благодарил всех без исключения.

В течение дня Джесса Фалконера никто не видел. Но он, как и обещал, позвонил в отделение реанимации. А когда Кэтлин вернулась к себе в кабинет, то увидела на столе вазу с двумя дюжинами алых и белых роз. Между цветами она нашла карточку с подписью: «Джесс».

В два часа дня Джесс позвонил в кабинет брата и оставил записку секретарше.

— Он в больнице? — спросил Патрик.

— К сожалению, сейчас мистера Джесса здесь нет, — ответила она. — Но он где-то неподалеку.

В голосе секретарши звучало осуждение, адресованное Патрику за то, что тот раньше времени приступил к работе. Но слышалась и нескрываемая гордость за своего шефа.

— По его голосу, — добавила секретарша, — мне показалось, что мистер Джесс поправился и отлично себя чувствует. Во всяком случае, он сказал, что едет в травматологический пункт проконсультироваться по поводу какого-то дорожного происшествия с мотоциклом. Вы сказали, что он ваш брат, мистер Фалконер? Тогда, может быть, хотя бы вам удастся уговорить его вести себя разумнее? Ведь доктор Фаррелл вообще велел ему лежать в постели! А он…

Патрик вернулся к себе в кабинет буквально через минуту после звонка Джесса и очень жалел, что не смог с ним поговорить. Но Кэтлин уверила его, что брат очень скоро должен объявиться.

Сама же она была в прекрасном настроении. В первую очередь потому, что ее искусство хирурга в очередной раз послужило добру…

А теперь Кэтлин и Марту ждали другие пациенты, чьи родные тоже горячо надеялись получить их живыми и здоровыми из рук доктора Тейлор…

Глава 31

Уэствудская больница

Вторник, 7 мая 1999 года

Неуловимая тень появилась в десять часов вечера…

Кэтлин и Джесс пересекли двор, отделявший больницу от дома доктора Тейлор, в полном молчании. Она держала в руках две розы — алую и белую.

— Я пришел попрощаться, — мрачно сообщил Джесс.

— Попрощаться? В чем дело?

— Мне надо вернуться в Мауи.

— Понятно. Зайдешь ко мне?

Прежде чем зажечь свет в гостиной, Кэтлин поставила розы в вазу. Затем, обернувшись к Джессу, положила руки ему на грудь. Сердце его билось гулко, но слишком часто. Видимо, давала о себе знать значительная потеря крови.

— Подари мне свою любовь, Джесс…

— Не могу, Кэтлин, слишком мало крови во мне осталось.

— Тогда позволь подарить тебе мою любовь.

— Не надо, Кэтлин.

— Джесс, я…

— То, что уже было, — прекрасно.

Прекрасно… Снова он произнес свое любимое слово.

— Прекрасно? Что ты имеешь в виду? Прекрасный секс?

— Потрясающий секс!

Темные глаза Джесса блестели, но это был холодный блеск. Почему? Что произошло?

Джесс заметил недоумение Кэтлин. Понял, что сердце ее разрывается от боли, но боролся с собой, чтобы не сказать правды.

Я не хочу расставаться с тобой, Кэтлин. Хочу остаться навсегда. Но не могу. Не могу для твоего же блага…

Он поклялся себе уйти, когда поймет, что Кэтлин угрожает опасность. И вот этот момент наступил.

Всякий раз, когда Джесс готов был по-настоящему полюбить, на него незамедлительно опускался разящий меч судьбы — беспощадного врага, которому противостоять он был не в силах. А потому сдавался, ибо в противном случае пострадал бы другой человек. Тот, который в тот момент был рядом с ним…

Я должен уйти, Кэтлин! Должен оставить тебя! Так лучше, даже если это будет жестоко!

— Что ж, прощай, Кэтлин!

— Подожди, Джесс! Может быть, ты откроешь мне свой очередной секрет, прежде чем бросать? Я думаю, что имею право хоть что-то знать о тебе!

Он не хотел ей ничего говорить, потому что не верил, что Кэтлин найдет в себе силы решительно отбросить все выдвинутые против него обвинения. Что будет доверять ему, верить, любить…

Джесс бесстрастно пожал плечами:

— Что ж, могу и рассказать. В пятнадцатилетнем возрасте я пытался убить Патрика. Когда мы катались на яхте по озеру Грейдон, я ударил его по голове. Этого оказалось мало. Тогда я решил его утопить…

— Я тебе не верю!

Да, Кэтлин стояла на страже, как несгибаемый воин, отчаянно защищая Джесса Фалконера от самого себя. Она верила ему. И любила. А потому хотела растопить лед, сковавший душу Джесса и отражавшийся в его ставших такими холодными глазах.

— Если ты не веришь моим словам, то спроси у кого угодно в Монтклере. Наконец, у того же Патрика!

— Я не стану ни у кого спрашивать. Потому что знаю: все это неправда!

Синие глаза Кэтлин горели страстным огнем. А Джесс смотрел на нее совершенно равнодушно. Но в душе его шла жестокая борьба, которую Кэтлин просто не могла видеть.

Возненавидь меня, Кэтлин! Презирай меня! Это ведь так легко сделать!

— Когда мне стукнуло девятнадцать, я оскорбил подругу Патрика, предприняв попытку к изнасилованию. За что провел следующие четыре года в тюрьме.

— Нет, Джесс! Не говори мне о тюрьме! Ведь ты не совершал этого преступления! И даже не пытался!

— Там тебе расскажут и об этом, Кэтлин! Расскажут все о Джессе Фалконере!

Теперь ему надо было уходить, пока сердце еще сковывал лед. Но Джесс не выдержал и задал еще один вопрос:

— Скажи, ты чувствуешь себя изнасилованной?

— Нет! — «Я чувствую себя любимой», — мысленно добавила она.

— Вот и прекрасно!

Он повернулся и сделал шаг к двери.

Нет, нет! Не уходи, Джесс! Не покидай меня! Умоляю!