Анна Климова - Сердце странника

— Олег Анатольевич, к вам тут пришли.

— Кто?

— Баба какая-то. Поговорить с вами хочет.

— Сейчас иду! Не отпускайте ее!

Извинившись перед хозяином дома, Олежек поспешил к воротам.

Потом он жестоко корил себя за свою поспешность и неосмотрительность. Но в тот момент Олежек, увлеченный мыслями о поимке Тимофея, никак не думал об осторожности. А подумать следовало бы, потому что, выскочив из калитки, он нос к носу столкнулся… с Валентиной, бедной парикмахершей, которую он бросил сразу, как только отпала в ней нужда. Вид у Валентины был строгий и шикарный. Похоже, она нацепила на себя лучший наряд.

Олег вздохнул и приготовился к привычным намекам на невозможность дальнейших отношений.

— Ну, здравствуй, Олеженька, — заговорила она первой, вальяжно подходя к нему и снимая темные очки.

В то короткое мгновение ему показалось, что все обойдется без женских слез, упреков и истерик.

Он развел руки и ласково улыбнулся, давая понять, что прощает все и желает мирного расставания.

— Ты хорошо выглядишь, — ответил он привычной формулой.

— А ты нет, — последовал неожиданный ответ.

— Почему? — удивился Олежек и в следующее мгновение получил в нос крепким парикмахерским кулачком, обтянутым в черную перчатку.

— Это тебе за Кольку, за сына моего. Ну а заодно и за всех нас, — услышал он сквозь кровавую пелену боли и увидел удаляющиеся по дорожке ножки в черных туфельках и чулках.

— Дура! — заорал он, ползая по тротуару. — Мое лицо! Мои губы! Мой нос! Боже, ты мне нос сломала!

К нему подбежали, подняли на ноги. Кто-то даже заботливо отряхнул пальто, забрызганное кровью. В ужасе за собственную внешность Олежек потребовал везти себя в больницу. Садясь в машину, он плакал и стонал, воображая жуткие раны, перед которыми медики могут оказаться бессильны. Это обстоятельство испугало его больше всего на свете.

Богдан Сергеевич, окрученный приставучей немкой, слишком поздно заметил суету у ворот. Его внимание привлек один клоун, который подошел к Остерману и что-то сказал ему. Тот кивнул и жестом пригласил его в дом.

— Черт! — поморщился он, отдирая от себя Марту, кормившую его тарталетками и историей про горячего румына. — Да где же вы все! Сквозь землю, что ли, провалились?

— Куда ты, Богдан, дорогой?! — кричала ему вслед немка. — Я тебе не рассказала самое интересное! Вернись немедленно! Как некрасиво бросать даму!

Но тот, не оборачиваясь, спешил к дому.

Проследив за ним, немка подхватила свою сумочку и направилась к воротам.

— Auf Wiedersehen, Jungen![27] — игриво помахала она рукой охранникам и очаровательно улыбнулась кривыми лошадиными зубами.

Когда она скрылась за поворотом, кто-то из них сплюнул.

— С такой я только после двух бутылок смог бы.

Его поддержали сдержанным смехом.

Кристина очень надеялась на то, что хоть чем-то помогла Тимофею. Вообще идея с переодеванием принадлежала исключительно ей самой. Несмотря на упорное сопротивление Тимофея.

«Даже не думай!» — внушал он ей за день до этого.

«Даже не возражай, — отвечала она ему. — Я тебя одного туда не отпущу. Ни под каким видом».

«Кристина, пойми, это опасно!»

«Вот потому я и пойду с тобой. Ты можешь сейчас говорить все, что угодно, но это ничего не изменит. Я уже решила».

«Она решила!» — возмутился Тимофей.

«Да, решила. Мне к разным передрягам не привыкать. Ко всему прочему тебе все равно понадобится помощь, — Кристина напялила парик задом наперед и сказала по-немецки с наигранным кокетством: — Ich bin zum erstenmal in Ihrem Land. Sagen Sie bitte, wo befindet sich das nachste Kaufhaus»[28].

«Господи! Там будет ни одного немца!» — теряя терпение и одновременно смеясь, воскликнул он.

«Значит, я буду одна в своем роде. Неповторимая и замечательная немка Марта. Вот так вот, Lieber Freund!»[29]

«Хорошо. Только прошу об одном. Уходи оттуда сразу после того, как я войду в дом. Сразу!»

«Почему?»

«Так надо. К тому же после того, как я переговорю с Остерманом, может произойти все, что угодно».

«Мне не нравится это определение «все, что угодно». Что это значит?»

«Поговорим об этом после. Я хочу, чтобы ты знала одно — я никогда тебя не оставлю. Что бы ни произошло, я буду с тобой».

Теперь та недосказанность беспокоила Кристину, как беспокоила любая другая проблема, которую можно было решить заранее, но на нее не хватило духу. Увы, иногда с людьми такое случается. Когда неприятные и непредвиденные последствия неминуемы, в их сторону и смотреть не хочется — будь что будет!

Единственное, что она знала: после разговора с Остерманом Тимофею уже не придется свободно разгуливать по Минску.

Кристина перешла на другую сторону улицы, закурила и принялась ждать, поглядывая на лужайку за решетчатым забором, где вовсю шло веселье. Вопреки обещанию она решила остаться.

Тимофей видел, как увезли Олежека. Вообще-то он рассчитывал на минутное замешательство, которое отвлечет внимание и даст ему возможность подойти к Остерману. Но ярость обманутой женщины и оскорбленной матери была так велика, что бедному Олежеку, судя по всему, крупно досталось на орехи. Что ж, и поделом!

Тимофей отошел от группы скоморохов и приблизился к Остерману, все еще наблюдавшему за весельем с веранды особняка.

— Добрый день, Геннадий Маркович.

— Добрый, добрый, — хитро прищурился тот, глядя на его клоунский наряд.

— Мне хотелось бы с вами поговорить.

— О чем же?

— О компании «ИТФ Компьютере Лимитед». И о том, что я знаю.

— Хм. Интересно, — усмехнулся Остерман. — Ваша изобретательность, молодой человек, изумляет. По правде говоря, я был бы даже напуган этим вашим маскарадом, если бы меня не предупредили о вашем появлении.

— Вас предупредили о моем появлении? — удивился Тимофей.

— Разумеется. Разве вы не представитель настырной журналистской братии, жаждавшей проникнуть сюда?

— Нет.

— Ха! Так я и думал! Кто же вы такой, позвольте полюбопытствовать?

— Я хакер, которого наняли для того, чтобы инициировать скандал вокруг «ИТФ Компьютере Лимитед».

— Молодой человек, вы отдаете себе отчет в том, что говорите и о чем намерены сказать в дальнейшем? — из добродушного хозяина Остерман превратился в адвоката.

— Абсолютно. Уже то, что я сильно рискую, придя сюда, говорит о серьезности моих намерений и важности той информации, которой я располагаю.

— Речь пойдет только об «ИТФ Компьютере Лимитед»?

— Нет, не только, — покачал головой Тимофей.