Предатель. Ты пожалеешь - Натаэль Зика

- Гм, - хмыкнул Николай. – Да.

Девушка справилась намного быстрее, чем он ждал.

Но ведь это ещё ничего не доказывало? Она могла тупо вызубрить правила и условные значения или просто попасть пальцем в небо.

- Если позволите, - неожиданно снова заговорила Уварова, водя курсором по чертежу, - то я бы внесла небольшие изменения. Смотрите: если здесь поменять местами это с этим, тут убрать арку, она совсем не к месту, и передвинуть то окно ближе к центру, то вы получите больше полезной площади, не увеличивая размер самого помещения.

- Гм, - снова хмыкнул Николай, наблюдая, как Василиса отточенными движениями правит чертёж.

И вроде всего ничего изменила, но проект преображался на глазах.

- Если хотите, я нарисую, как это будет выглядеть изнутри, в готовом виде.

- Да, хочу, - неожиданно для себя он не мог оторвать взгляда от монитора, - но не прямо сейчас, хорошо? У меня к вам ещё несколько вопросов.

С трудом, но он сумел вспомнить про истинную причину поездки в Сочи: нормальные чертежи жилого комплекса! То, что Видов ни черта не исправит, он уже выяснил. Ройсман тоже исправлять не рвался. Возможно, он, как и Видов, понятия не имел, как изначально там было задумано.

Оставалась всего одна надежда – вот эта рыжая пигалица.

Ему сейчас было наплевать, кто автор, а кто напортачил. Главное, получить правильную документацию, а кто у кого увёл кораллы, а кто – кларнет,** он разберётся потом.

Глава 30

Хотя…

Изменённый план, который он специально попросил незаметно для непрофессионального глаза упростить и чуть запутать, после апгрейда, внесённого Уваровой, неожиданно заиграл новыми красками. Да так, что он сделал в уме заметку: вернуться к нему позже и, вполне вероятно, даже воплотить в жизнь.

- Слушаю, - Василиса машинально сохранила внесённые изменения, отметив их как копия1. – Ох, простите! По привычке.

- Нет-нет, всё правильно, - успокоил её Латынин. – А теперь взгляните на это.

И мысленно зажав пальцы, открыл следующий файл.

На мониторе открылся план-чертёж трёхкомнатной квартиры.

И Василиса забыла, как дышать – это же её «Грани»! Она – ночью разбуди – с закрытыми глазами начертит и наизусть перескажет все промеры и размеры!

- Эм, - через пару секунд девушка сумела взять себя в руки. – У вас только этот… фрагмент или вы хотите показать мне этаж целиком? Или сразу всё здание? Комплекс?

- А… вы знаете, что это? – осторожно поинтересовался Николай.

- «Грани будущего», - ответила девушка, глядя ему прямо в глаза. – Трёхкомнатная квартира из главного здания, второй подъезд, четвёртый этаж.

Латынин приник к монитору и пробежался глазами по чертежу, но там не было упомянуто название комплекса, и не указано ни этажа, ни порядкового номера подъезда, где должна находиться именно эта трёшка. И почему-то у него не возникло и тени сомнения, что Василиса говорит правду.

- Как? – еле слышно произнёс он.

Девушка вздохнула.

- Здесь стоит ArchiCAD?

- Да.

-Позволите воспользоваться?

- Да.

И дальше начались форменные чудеса: Уварова открыла программу и начала создавать план-чертёж, но не одной трёшки, как было подумал Латынин. А всего этажа главного корпуса.

Затаив дыхание, он следил за уверенными движениями Василисы. И не мог поверить своим глазам – она же чертит по памяти?! Две трёшки, две двушки и… Боже, она отдельно вырисовывает изюминку главного здания – пятикомнатные апартаменты с изящными эркерами и нестандартным расположением!?

- Достаточно или вам вместе с расчётами? Я могу, как и выписать подетально, но на это потребуется больше времени.

- Подождите, - выдохнул строитель, подтаскивая ноутбук к себе поближе.

Пощёлкал мышкой, открывая файл за файлом, пока не нашёл схему четвёртого этажа второго подъезда главного корпуса. А потом и апартаменты. И принялся сравнивать с тем, что успела изобразить Василиса, мать его, Марковна.

И быстро нашёл пару расхождений, причём, именно в апартаментах.

Чертёж Уваровой, хоть и незаконченный, выглядел более реальным и завершённым.

- Как вы это сделали? – с трудом оторвавшись от ноута, выдохнул Латынин. – Почему он не сумел?!

Ответить она не успела.

- Потому что Василиса Марковна – автор этого проекта, - произнёс материализовавшийся в комнате Циленко. – Она работала над ним больше, чем полгода, а Денис Видов вместе с Анжеликой Ройсман присвоили себе проект. Как думаете, почему генерал Аверин приставил к ней охрану?

Латынин сглотнул, не решаясь высказать предположение.

- Да, всё верно – потому что Видову и Ройсману живая Уварова больше не нужна. Она – прямое доказательство их нечистоплотности.

- Дурдом какой-то, - почти простонал Николай. – О чём они думали?!

- Она – сирота, - Циленко кивнул на Васю. – У неё никого, кроме Дениса Викторовича не было. Поэтому они решили, что девочка будет молчать, а если решится заявить о себе, то слово никому не известной девушки против слова академика и ведущего архитектора АртМир. Кому поверят, мм?

- Я отдал за «Грани» …десят миллионов! – вздохнул Латынин. – Нет, проект стоит этих денег, но выходит, настоящий автор не получил ни копейки?! А я не получил актуальную документацию…

- Я отдам вам правильные чертежи и верные расчёты, - отмерла Василиса. – Вы простите меня! Я не хотела вам вредить. Вам или любому другому, кто купил бы проект. Была несколько не в себе от предательства, и не нашла ничего лучше, чем испортить чертежи. Мне очень стыдно!

- Это не вам должно быть стыдно, а им, - мотнул головой Николай. – Тем, кто присвоил себе ваш труд. Ну ничего, я не никому не известная двадцатилетняя сиротка, я молчать не стану! Видов вернёт мне всё до копейки, да и Ройсману мало не будет. Нет, ну надо же, какие прохиндеи?

И он повернулся к Василисе:

- Хорошо, что вы испортили проект, иначе бы этим ворам всё сошло с рук! Скажите, сколько дней вам понадобится, чтобы… восстановить все чертежи, всю документацию?

- Пять минут, - ответила девушка. – В Москве у меня лежат оригиналы – на бумаге. А их электронная версия хранится в облаке.

- О!!! - Латынин вытер вспотевший лоб и откинулся на спинку стула. – Вы возвращаете меня к жизни! Тогда…

Он осёкся, а потом его лицо расцвело в предвкушающей улыбке.

- Видов выпросил десять-четырнадцать дней, в течение которых клялся предоставить мне исправленные чертежи.