Элизабет Адлер - Персик

– Отличная игра, – сказала она, вынимая сигарету с фильтром из пачки «Кэмел».

Ноэль щелкнул зажигалкой, давая ей прикурить. Она была не так молода, как другие, но очень привлекательна. С такой же массой длинных светлых волос и широко распахнутыми глазами, как у Джинни. На ней не было никакой косметики, тем не менее она выглядела свежей, как будто только что вошла с улицы в этот прокуренный бар. Женщина первого класса, готовая к игре.

– Вы здесь работаете недавно. – Это был не вопрос, а утверждение, и Ноэль мастерски продолжал обслуживать клиентов. Когда-то он полгода работал барменом в модном баре отеля «Коплей Плаза» в Бостоне – его великолепие было ошеломляющим после пивной, принадлежащей Нику в рабочем квартале Детройта, где продавали пиво и виски любителям выпить. В роскошной обстановке «Коплей Плаза» он увидел совсем другой мир – мир богатой непринужденности, самоуверенных мужчин и элегантных женщин. То был мир, частью которого он хотел стать.

– Вы слишком хороши для этого места, – заметила Халли Харрисон.

Ноэль удивленно взглянул на нее. Ее слова точно совпадали с его мыслями.

– Я инженер, – сказал он, – учусь в МТИ.

– Еще один чудак, помешанный на автомобилях, – вздохнула она.

Ноэль поднял брови:

– Еще один?

– Я из Детройта, – объяснила она. – Мой муж занимается рекламой, и он связан с автомобильной промышленностью. Можно сказать, она управляет нашими жизнями, – добавила она, рассмеявшись, – так же, как однажды станет управлять и вашей, мистер инженер.

– Ноэль, – представился он.

– Ноэль? А меня зовут Халли. Была на матче с мужем. Он болел за Йель, а сейчас куда-то исчез. Ничего необычного, – добавила она, когда Ноэль с удивлением взглянул на нее. – Я часто заканчиваю вечер в одиночестве.

Широко поставленные глаза были зелено-голубыми, с черными зрачками, а кожа – гладкой и загорелой, возможно, после зимних каникул на островах, натуральный жемчуг украшал уши и шею, полные губы – без помады, в них чувствовалась страсть, и Ноэлю неожиданно захотелось обнять эту женщину. Зубы Халли очаровательно блеснули, когда она улыбнулась ему.

– Не встретиться ли нам чуть позже, Ноэль? – сказала она. – Я остановилась в «Коплей Плаза», но там может быть чересчур людно. У тебя есть квартира?

Она ему назначала свидание! Желание вспыхнуло в Ноэле, и он налил себе глоток шотландского виски и выпил, поймав предупреждающий взгляд старшего бармена. Он не мог пригласить ее в свою ужасную комнату.

– Мы можем поехать в мотель, – сказал он. – Я освобожусь в полночь.

– Как Золушка, – засмеялась Халли. – Скажи где, Ноэль, и я буду ждать.

– Я сейчас позвоню и узнаю, – пообещал Ноэль, выскальзывая из-за стойки, окруженной толпой, к служебному телефону. Ноэль молился, чтобы у нее оказалась машина, он не мог позволить себе все сразу – и мотель, и такси.

Халли продолжала сидеть за стойкой, но рядом появился какой-то мужчина. Ноэль пораженно уставился на ее спутника, узнав его.

Скотт Харрисон мало изменился, лишь прибавилось несколько лишних фунтов. Он тоже узнал Ноэля.

– Итак, – сказал Скотт, – маленький, беглец. Мы встретились снова, Ноэль, так ваше имя?

– Да, сэр. – Ноэль смешал сухой мартини и поставил стакан перед Скоттом, поймав его вопросительный взгляд.

– Это за мой счет, – сказал он, – со множеством благодарностей.

Он помнил, что Скотт любил сухой мартини, потому что именно им он угостил его в свое время, и это был первый алкогольный напиток, который Ноэль выпил в первой богатой квартире, какую он когда-либо видел, – и он спал в постели Скотта. Один. Он понял, что Скотт тоже все это вспомнил по скупой улыбке, пробежавшей по его лицу.

– Ты устроился работать на конвейер? – спросил он.

– До сих пор работаю, в каникулы. Теперь я в МТИ – автомобилестроение.

Скотт присвистнул.

– Я чувствовал, что в тебе это сидит, – сказал он, качнув стаканом.

Халли Харрисон спокойно наблюдала на ними.

– Ну, что, дозвонились? – шепнула она, когда Скотт отвернулся.

– Извините, – сказал Ноэль, избегая ее взгляда, – ничего не выйдет.

Халли взяла сумочку и норковый жакет.

– Вот как? Я не поняла сразу.

– Подожди, – крикнул Скотт, – Халли!

Поставив свой стакан, он стал пробираться сквозь толпу за женой.

Убрав их стаканы, Ноэль протер стойку. Скотт Харрисон помог ему, когда Он нуждался в этом больше всего на свете, и он не собирался отплатить ему, соблазняя его жену. Даже если она такая красивая.

41

Кто-то выключил свет, и в комнате было темно, людно и накурено. Обнявшиеся парочки спокойно танцевали под магнитофонную запись, и Пич смутно вспомнила, как ее познакомили с хозяином квартиры, а потом он быстро исчез с пышногрудой брюнеткой, с которой познакомился на какой-то вечеринке. У них кончилось виски, и все пили пиво, но никто не казался действительно пьяным.

Руки Джека обнимали ее, и они танцевали щека к щеке, едва двигаясь, и Пич хотелось, чтобы вечер не кончался никогда. Ее грудь была прижата к груди Джека, а его губы то и дело жадно целовали ее. Закрыв глаза, Пич прильнула к нему. Радклифф казался далеким, Гарри забыт. Не говоря ни слова, Джек взял ее за руку и вывел из комнаты.

Ноги Пич внезапно перестали слушаться, голова кружилась. Он открыл дверь в спальню, и они заглянули в темную комнату, услышав таинственное шуршание и смешки. Она отпрянула назад, хватая Джека за руку.

– Мы поищем другую комнату, – прошептал он, останавливаясь то и дело, чтобы ее поцеловать. Пич прислонилась к стене, в то время, как Джек открыл дверь в другую комнату, заглянул в нее и снова закрыл.

– Не везет, – тихо произнес он. – Знаешь что, поедем ко мне.

От этой мысли голова Пич просто пошла кругом. Джек снова и снова целовал ее. Она повисла на нем, и Джек прижался к ней всем телом. Его руки гладили ее грудь. Он целовал ее все крепче.

– Пойдем, – шептал он.

На улице Пич задохнулась от холода. Она забыла свой меховой жакет.

– Я принесу, – сказал Джек, ныряя в полутемный холл.

Оставшись одна, Пич чувствовала холод и испытывала страх – страх из-за собственной чувственности, которую впервые ощутила.

Пич слышала звуки музыки и голоса, доносившиеся с других вечеринок из соседних домов. Мимо пробежала парочка, перепрыгивая через лужи и радостно хохоча. Они выглядели молодыми и беззаботными. Точно такой Пич была всего несколько недель назад – до встречи с Джеком. Но она не хочет становиться другой. Она тоже хочет быть молодой, легкомысленной, беззаботной. Если сейчас пойти с ним, пути назад уже не будет. Слезы текли по ее щекам, когда она побежала. Ей было восемнадцать лет, ее звали Пич, и она принадлежала только себе самой. И никому другому.