Я с тобой играл - Кира Сорока

но давай немного повременим с этой… «свадьбой». Сейчас не до твоих любовных интриг!

Да он просто сама невозмутимость, чёрт возьми!

Я не успеваю ответить, как вновь подключается Снежана:

– А где ты, Герочка, был, не расскажешь? Если ЭТА, – кивает на Элю, – здесь, то её мамаша явно где-то поблизости. А значит, она не покинула город, как ты мне обещал.

– Я был на работе. Это всё, что тебе требуется знать! – устало, но жёстко отвечает отец, сверкнув на Снежану злым взглядом. – Чего ты хочешь от меня?

– Я хочу, чтобы она ушла! Прямо сейчас!

– Нет! – отрезаю я. – Если тебе что-то не нравится, можешь свалить ты!

Рус подставляет мне ладонь, и я отбиваю «пять».

Сначала Снежана забавно надувает щёки, становясь похожей на воздушный шар, который вот-вот лопнет. И когда она взрывается, сила взрывной волны оказывается такой, которой даже я не ожидал.

– А давай-ка, ты, сосунок, свалишь к своей мамочке! – выкрикивает она, вскочив со стула. – Давай! Бери билет до Праги и вали! И невесту прихвати! И её мамашу!

– СНЕЖАНА!! – гаркает отец, с грохотом швыряя на стол вилку.

Но Горгона отказывается его слушать. Сначала осекается, а потом начинает ядовито сюсюкать:

– Ой, прости, как же ты поедешь к маме?.. Ведь твоей мамочки уже давно нет. Умерла твоя мамочка, Демьян! И твоя глупая мечта позвонить ей прямо на глазах превращается сейчас в пепел! Ммм… Ну не всем мечтам суждено сбыться, уж прости!

– СНЕЖАНА! ЗАКРОЙ РОТ!

Отец пытается до неё дотянуться, но она быстро отскакивает на безопасное расстояние.

– Нет, это ты закрой рот! Иначе я уничтожу тебя!

И направляется к выходу из столовой, бросив напоследок:

– Сделай так, чтобы этой девицы здесь не было!

После чего уходит в гостиную, громко цокая каблуками.

Этот звук отдаётся гулким эхом в моей голове, мешая мне переварить то, что я сейчас услышал… Смотрю на отца… на брата… на бабушку… И вновь на отца. Эля под столом сжимает мою руку.

– Так… Давайте оставим их ненадолго, – вдруг включается брат.

Они с бабушкой поспешно встают из-за стола. Руслан протягивает руку Эле.

– Пойдём, намешаем каких-нибудь коктейлей, что ли. Сегодня же твой день рождения.

Мне сначала кажется, что Эля не оставит меня. И я продолжаю держать её за руку. Но она мягко забирает руку и с натянутым спокойствием шепчет:

– Поговори с ним… Я буду недалеко.

* * *

Отец вертит в руках бокал с каким-то горячительным напитком. Какое-то время сохраняет молчание, чтобы быть уверенным, что все ушли достаточно далеко.

Мои нервы на пределе.

– Я что-то не понял, что несла эта ненормальная! – начинаю закипать.

Демонстративно пересаживаюсь поближе к отцу, чтобы иметь возможность смотреть ему в глаза.

– Моя мама… То есть наша с Русланом мама… Она умерла? Это правда? – голос предательски дрожит, хотя я совсем этого не хочу.

Неужели собираюсь плакать? Вашу ж мать! Соберись, тряпка! Сегодня представление для них, а не для меня!

– Да, она умерла, – спокойно отвечает отец.

– И когда это случилось?

Ну не знаю… Может, это случилось недавно, и отец просто не успел сказать мне об этом.

– Тебе было семь, – произносит папа и тут же залпом выпивает янтарную жидкость из своего бокала.

Я обескураженно смотрю на него. В смысле «семь»?..

– Это шутка, да?

– Нет, не шутка. Это суровая правда жизни, Демьян. Она болела, и я не смог её спасти.

С трудом сглатываю ком, перекрывший горло. Глаза щиплет от подступивших слёз. Но я вдруг понимаю, что мне совсем не хочется оплакивать свою мать, ведь я не видел её почти одиннадцать лет. Однако Горгона права, мне хочется оплакивать надежду, которая только что превратилась в пепел. Я думал, что когда-нибудь мы встретимся… А выходит, что нет.

Бл**!

Это похоже на какой-то глупый розыгрыш!

– Почему не говорил раньше? – отрешённо смотрю на отца.

– Можешь называть это исполнением воли твоей мамы. Перед смертью она попросила меня сделать именно так, и теперь моя миссия наконец-то выполнена.

Он тяжело вздыхает и тянется за бутылкой. Теперь я вижу, что это бренди. Плеснув себе ещё немного, выпивает залпом.

– Я не разводился с ней. Она не разводилась со мной, – говорит он словно самому себе. – И я любил её. Снежана была лишь временным утешением после её смерти.

Да, но он зачем-то женился на ней.

– То есть Снежану ты не любишь?

Отец качает головой.

– Нас связывает что угодно, но только не любовь.

Ну да, конечно! Снежана просто охмурила его однажды. Взяла своей молодостью, красивым телом…

– И это не то, о чём ты подумал, – останавливает поток моих мыслей отец. – Снежана держит меня за горло, потому что однажды пронюхала об одной афёре, которую я провернул с госбюджетом. Господи!.. Это было много лет назад, когда она ещё была моей секретаршей! – восклицает он, а потом сжимает переносицу двумя пальцами и зажмуривается. – И все эти годы я играю в любовь с ней, потому что отвечаю за тебя и твоего брата.

Ясно. Нечто подобное я и предполагал, если честно. Уж слишком быстро после того, как отец стал мэром, у него появилось немалое состояние. Я всего этого не помню… Но Рус как-то заикался о том, что мы живём намного богаче, чем другие чиновники уровня отца.

– А Даша? – подаюсь всем телом ближе к отцу. – Мама Эли… Её ты любишь?

– Какое это имеет значение? – начинает злиться отец.

Раз злится – значит, любит!

– Ты можешь просто ответить на вопрос?

Отец тянется за бутылкой, но я её перехватываю. Ещё не хватало, чтобы он начал слишком налегать на спиртное из-за этой Горгоны!

Он раздражённо вздыхает. Откидывается на спинку стула.

– Ты не должен был учиться с Элей в одной школе. Я вообще должен был увезти их с Дашей