Кэти Эванс - Настоящий (ЛП)

Он подходит ближе, проводя пальцем по моему подбородку, и я отвечаю на это, мое испуганное тело готово к сексу от шквала гормонов, что вызвало во мне его самообладание.

− Я собираюсь пойти набить морду тому ублюдку, − шепчет он, бархатное обещание пронизано угрозой. Он наклоняется и проникает языком в мой рот, − а затем я собираюсь заставить тебя подчиняться мне.

− Реми, успокойся, − говорит Райли.

− Все в порядке, Райли, он уверенно пытается, − резко говорю я, наконец приобретая очень сердитый взгляд на Ремингтона, на который он, кажется, напрашивался.

Он хмурится в ответ, наклоняет свою голову, тяжело дыша мне в лицо. Тогда он хватает мои волосы в кулаки и яростно овладевает моим ртом, проводя языком по моим губам.

− Когда ты будешь со мной в постели, я собираюсь вычистить тебя своим чертовым языком, пока нигде на тебе не будет ничего его. Только мое. Только мое.

Его эрекция упирается в мой живот, и я понимаю, что он совсем сходит с ума, чтобы требовать−свою−самку, доказать−ей−свое−право−собственности из-за меня. Мои бедра становятся влажными, и я задыхаюсь от напряжения близости.

− Хорошо, возьми меня там, − умоляю я, слабая от желания облегчить нас обоих.

Он отпрянул и сузил глаза.

− У меня нет гребаного времени позаботиться о тебе, − резко говорит он, направляясь к двери, а я кричу, затаив дыхание от паники.

− Реми, вернись. Не влезай в неприятности!

Он поворачивается, и мой желудок стягивается в узел от вида решительного убийцы на его лице, его кулаки вздрагивают, когда он тычет пальцем в воздухе, указывая на меня.

− Защищать тебя − для меня большая честь. Я защищу тебя, и все, что ценное для тебя, как если бы это было моим.

От того, как он смотрит на меня, у меня перехватывает дыхание.

− Этот больной придурок умолял меня прикончить его жалкую жизнь, а я рад угодить, − он рычит, его глаза сердито смотрят на меня. − Он только что взял кое-что святое у меня и унизил это! − Он возвращается, тыча пальцем мне в грудь. − Пойми меня. Ты. Моя!

− Ремингтон, она моя сестра.

− И Скорпион никогда ее не отпустит. Он держит своих женщин накачанными наркотиками и зависимыми, они даже не могут думать. Он никогда не отдаст ее, разве что захочет чего-то большего за нее. Этим являешься ты? Он хочет тебя, Брук? Он мог бы накачать тебя наркотиками. Раздеть тебя. Поиметь тебя, − черт возьми, он мог поиметь тебя!

− Нет!

− Он прикасался к тебе?

− Нет! Они делают это, чтобы спровоцировать тебя, не поддавайся! Оставь это на завтра для ринга. Пожалуйста. Я хочу сегодня быть с тобой.

− Я был с ней все время, дружище, ничего не случилось, − заступается Райли, похлопывая по его руке и пытаясь отвести его немного назад.

Я вижу, как в его глазах оседает предательство, когда он слушает, как говорит Райли, и перед тем, как я успеваю остановить его, он оборачивается и хватает рубашку Райли в кулак.

− Ты позволил моей девушке приблизится к морде того подонка, ты, кусок дерьма?

Меня охватывает паника, когда он поднимает Райли над землей.

− Реми, нет! − я подхожу к нему, бесполезно дергая его за руку.

Он трясет его в воздухе, и Райли багровеет.

− Ты позволил ей поцеловать краски этой грязной мрази?

Пит смотрит на меня.

− Мне очень жаль, − шевелит губами он, а затем обращается к Реми, − Ладно, приятель, уложим Разрушителя в постель, а? − и он втыкает шприц в его шею, Ремингтон бросает Райли на пол, выдергивая шприц из кожи и отбрасывая уже пустой в сторону.

Я задерживаю дыхание, когда он подходит и хватает меня. Он смотрит на меня, его глаза сверкают, он открывает рот, колеблется, затем издает низкий болезненный звук и обрушивается на мой рот, запечатав поцелуем, которым одновременно требует и наказывает меня. Затем он отпускает мою руку и топает к двери, оставив меня, облизывающую свои раненые, напухшие губы, глядя ему в след.

Райли кашляет, вставая на ноги и потирая горло, когда до нас всех доходит, что Ремингтон ушел.

− Какого черта? − недоверчиво моргает Пит в открытую дверь, откуда только что вышел Реми.

− Это должно было уложить слона, разве нет? − угрюмо спрашивает Райли Пита.

− Главное слово − это "должно было".

Качая головой, Райли смахивает стекло со своих джинсов.

− В нем, наверное, весь адреналин. Черт.

− Пит, разберись со своим дерьмом, вы, оба! Ты только что ввел ему седативные средства [6]! Он может упасть в переулке, и мы это знаем, его могут ограбить и… о боже. − Я закрываю лицо, когда думаю обо всех вещах, что он может сделать неправильно, или что может случиться с ним.

− Успокойся, Брук, мы это понимаем. Райли, возьми два других транквилизатора, и встретимся в машине, − говорит Пит, затем оборачивается к менеджеру и указывает на чековую книжку, которую до сих пор держит в руках. − Не могли бы вы прислать счет в президентский люкс? Я гарантирую, что мы выедем завтра утром.

− Я хочу помочь!

− Черт, ты уже достаточно помогла, Брук, − говорит мне Райли, глядя на меня так, как будто из-за меня начался апокалипсис. − Просто поднимись наверх и жди его. Тебе предстоит выполнить свою работу, когда он вернется.

Я, как сумасшедшая шагаю по комнате, ожидая услышать что-то. Ничего.

Я вижу все его вещи по всему нашему номеру, его iPad и ноутбук, его зубная щетка на раковине, его одежда все еще в чемодане, а некоторая висит в шкафу, и по моим нервным окончаниям проходит ужасное беспокойство.

Ремингтон просто ушел туда, и он мог все бросить ради меня. Мои губы болят от пытки моими зубами, когда я возвращаюсь назад и представляю, что бы случилось, если бы я отказалась поцеловать ту дурацкую татуировку. Я бы не смогла поговорить с Норой. У нее никогда бы не появилось шанса вырваться на свободу, который я предоставила ей.

Сейчас, это кажется относительно безопасным, учитывая то, что у меня не было выбора, но как же сильно я хотела, чтобы Ремингтон об этом не узнал. Даже будучи злой, я могу чувствовать его боль, и теперь я беспокоюсь по этому поводу. Даже, если прямо сейчас он запускает кулаками в челюсть Скорпиона, его победа в Подземелье покатится к черту, и я не могу себе даже представить, что этот ужасный больной-член-рептилии может сделать с Норой в возмездие, если Реми повредит его сегодня.

О боже.

Мысль о моем разрушении, не только моей карьеры, но и Реми, убивает меня.

Мой желудок так не в порядке, что такое чувство, будто я собираюсь выбросить кишечник. Я хочу, чтобы Нора была в безопасности, но я и отчаянно нуждаюсь, чтобы Рем вернулся в отель, где я уверена, что могу попытаться успокоить его с помощью секса. Если он хочет заставить меня подчинится ему, клянусь богом, я позволю ему поверить во все, что он захочет, лишь бы он был снова спокоен. Я его не боюсь. И не буду. Он все еще мой Реми, только в чертовски плохом настроении.