Джоанна БРЕНДОН - ПРОСТО ПОЦЕЛУЙ

Но Мэйс нахмурился не из-за того, что она предложила. Ему было о чем беспокоиться. Он бы продал душу дьяволу, если бы смог убедить Лу, что и он должен заниматься другой работой. Но Робин необходимо уговорить! Нельзя допустить, чтобы Робин вышла из его поля зрения. Когда-то они отлично работали вместе репортерами и снова будут работать.

– Если ты вернешься, Робби, ты можешь занимать любую должность.

Женщина почувствовала себя немного неловко и не могла понять почему. Может, она переигрывает? Нет, не переигрывает. Ее охранная система функционировала прекрасно, и она предупреждала, что нельзя доверять его быстрому согласию.

– Есть еще одно условие для моего возвращения в «Сэнтинел».

– Что бы это могло быть? – Его голос казался спокойным.

– Я настаиваю на том, чтобы работать одной. Независимо.

– Конечно. По-другому и быть не должно. Одни лгут, другие верят. Мэйс почувствовал угрызения совести, но заглушил их вином, остававшимся в стакане. Все оправданно в любви и на войне, а здесь было понемногу и того, и другого.

Правильно ли она поступила, что согласилась на следующий день утром прийти и побеседовать с Лу?

Поздно вечером Робин лежала в своей огромной кровати, уставившись в темный потолок, пытаясь решить, не совершает ли ошибку, которую потом не сумеет исправить.

– Очень может быть, – прошептала она уныло. А потом улыбнулась, ощущая странное облегчение, наполнившее все тело. Она знала, что сможет работать в газете только при условии, что Мэйс не будет вмешиваться в ее личную жизнь. А он, без сомнения, добивается обратного.

– Вот почему я не буду этого делать, – сказала она вслух и продолжала строить свои планы.

Она будет внештатным сотрудником. Репортером она была хорошим. У нее особое чутье на факты, которые другие репортеры в спешке могли пропустить. Она легко вступает в беседу с людьми и часто узнает такую информацию, за которую ее соперники многое бы отдали. «Одной мне будет работать очень хорошо», – подумала она, перевернувшись на живот и обхватив подушку руками. Ежемесячный доход от «Сэнтинел», который она будет получать, позволит ей продержаться, пока она прочно не встанет на ноги.

В конце концов, если повезет, она справится со своими чувствами к Мэйсу. Она крепче сжала подушку и закрыла глаза. «Возможно, когда-нибудь я встречу еще кого-то».

Что-то восстало глубоко внутри нее при этой мысли.

Глава 3

Сегодня Робин впервые с тех пор, как уехала в Рено (более семи недель назад), чтобы подать заявление о разводе, поедет в «Сэнтинел». Женщина ощущала потребность выглядеть как можно лучше. Снова и снова перебирала она вещи, отвергая их по разным причинам. Наконец остановилась на зеленой шелковой блузке с гофрированным воротником и прямой юбке из мексиканского льна. Ей зададут много вопросов, много любопытных взглядов будет брошено в ее сторону. Если же она будет хорошо выглядеть, то это позволит сохранить спокойствие, которое так дорого стоит.

Робин уделила немного больше времени своим волосам: зачесала их назад и заколола за ушами двумя зелеными пластмассовыми гребнями. С необычной тщательностью нанесла грим, надела пару висячих сережек и зеленое с золотым ожерелье из бисера.

Было десять часов, когда она вошла в здание, где располагался «Сэнтинел». Все служащие были заняты работой над первым выпуском газеты, слишком заняты (она на это надеялась), чтобы тратить на нее время.

Она прошмыгнула мимо кабинета управляющего и поспешила к своему старому кабинету, где будет ждать ее Лу.

– А, вот и ты, – без особого выражения прокомментировала Лу, когда появилась Робин. Она налила две чашки горячего кофе и предложила одну Робин, Робин предполагала, что будет определенная неловкость при первой после развода встрече с бабушкой Мэйса, но ничего подобного не ожидала. Лицо Лу представляло собой застывшую маску неодобрения. Руки Робин тряслись, когда она брала чашку дымящегося кофе.

– Спасибо, вы – настоящая спасительница, – пробормотала она, пытаясь улыбаться.

– Пойдем в гостиную и поговорим, – предложила Лу, и Робин быстро согласилась. Там обстановка была более непринужденная, и их встреча могла пройти дружелюбнее.

Гостиной условно называлась крошечная, кубической формы комната, вмещавшая два старомодных легких кресла, обитый красновато-коричневой кожей, видавший виды диван и крошечный столик для кофе. Робин села в одно из кресел, а Лу заняла диван.

– Ну, хорошо, девочка, расскажи мне об этом все, – ее тон не был похож на просьбу.

– О чем об этом? – невинно спросила Робин, отпивая глоток и поверх чашки изучая немигающее лицо Лу.

– О Рено и о том, почему ты туда уехала, не предупредив никого о своих намерениях, – ее голос даже осип от нетерпения.

Робин сделала еще один глоток и прошептала:

– Я оставила записку.

– Записку! – усмехнулась пожилая женщина, всем своим видом демонстрируя возмущение. Робин вздохнула.

– Хорошо, Лу. Знаю, я поступила не самым лучшим образом, но в то время это было самое большее, на что я оказалась способна. Я задыхалась, Лу. Вы можете это понять? Мне надо было найти выход. – Она опять отпила кофе и печально улыбнулась. – Если бы я тогда не ушла от Мэйса, не знаю, что бы я сделала.

Ответ Лу удивил Робин.

– Я пыталась предупредить Мэйса, что это должно случиться, но он не слушал.

Робин нахмурилась. Именно эта женщина твердо заявляла, что никогда не будет вмешиваться в семейные дела своего внука, даже если он и его жена станут выяснять отношения на работе.

– Ты уверена, что захочешь вернуться, зная, что Мэйс сделает все возможное, чтобы вернуть тебя в свою жизнь? – взгляд Лу был вызывающе прям и требователен.

Слегка покачав головой, Робин взглянула на зажатую в руках чашку, потом посмотрела на Лу.

– Вчера вечером я думала, что у меня нет выбора, оставалось только умолять кого-нибудь предоставить мне работу. У меня было предложение от «Ревью», но я не могу делать то, что, по мнению Эвери, должны делать служащие женского пола. – Заметив странное выражение лица Лу, она усмехнулась. – О, ничего подобного. Просто он хотел, чтобы я работала с ним, в офисе. Я сказала, что я репортер и предпочитаю выезжать на место событий, а он ответил, что у него есть мужчины для такого рода деятельности.

– Это потому, что ты выглядишь такой хрупкой, милочка, – объяснила Лу, мягко посмеиваясь.

– Хрупкая! – выкрикнула Робин, мгновенно забыв о том, что ей надо было объяснить, почему она решила не возвращаться в «Сэнтинел» Нервничая, она приподняла рукой копну золотистого цвета волос и кончиками пальцев потерла шею. Легкая, хрупкая, нежная. Именно такими словами ее обычно и описывали, и ей становилось дурно, как только она их слышала. О Боже, Боже мой, настанет ли день, когда и мужчины, и женщины будут относиться к ней как к самостоятельному опытному человеку, а не как к «куколке»?