Эдна Мир - Дикий цветок

Джасти покраснела, но сумела подавить свой гнев.

— Отэм Джастис Колбери, сэр.

— И откуда вы приехали?

— Из Клапстока, штат Орегон, сэр.

— У вас есть с собой социальная карточка?

— Да, сэр.

Глен еще раз посмотрел на Джасти. Видимо, он не пропустил мимо ушей ее нарочито вежливое «сэр», но внешне никак не отреагировал и молча взял протянутую пластиковую карточку.

— Хорошо. — Глен небрежно сунул документ в свой нагрудный карман. — Можете идти, мисс. — От Джасти не ускользнуло, что последнее слово было произнесено с язвительным оттенком, но воздержалась от замечания, только коротко кивнула и вышла из кабинета.

На дворе она облегченно вздохнула. В любом случае, Глен Обервуд не принадлежал к тому типу людей, которые ей нравились.

«В каждом раю есть свой змей», — любила повторять ее мать. В таком случае, Глен Обервуд — здешний змей. Но она никому не позволит испортить себе пребывание в этом райском уголке. Джасти улыбнулась и направилась в сторону главного дома. Жизнерадостно насвистывая, девушка вошла в светлую современную кухню.

Глен стоял у окна своего кабинета и смотрел на залитый солнцем двор. Юбка Джасти весело развевалась вокруг ее стройных длинных ног, а рыжеватый конский хвост, перехваченный синей лентой, взлетал в такт ходьбе.

До Глена доносились оживленные голоса ковбоев, женщин, работающих на кухне, и сборщиков урожая, которые собрались во дворе во время обеденного перерыва.

Синклер Браун, десятник, выставил радио из столовой на подоконник открытого окна, и люди подпевали знакомому шлягеру, а несколько пар танцевали.

Джасти танцевала с Хортиком.

Глен наклонился вперед и прижался лбом к стеклу. Ощущение холода на горящей коже было приятным. Он чувствовал, что его лихорадит, но твердо знал, что абсолютно здоров.

Он подхватил не грипп, а другой, куда более опасный, вирус, грозящий разрушить привычную жизнь, которую он с таким трудом наладил.

Звучала песня «Король и королева Америки…». Хортик в совершенстве освоил современные танцы. Они с Джасти, легко и грациозно двигавшейся, составляли очаровательную пару — воплощение юности и беззаботности.

Глен медленно оторвался от окна и вернулся к письменному столу. На кожаной настольной папке лежало письмо. Он взял его в руки, прочитал, положил обратно. И тут же резкой, внешне молодцеватой походкой вышел из здания конторы.

Никто не обратил особого внимания на угрюмый взгляд человека, быстро пересекавшего двор под оглушительный грохот хитов, раздающийся из приемника и нарушающий покой знойного летнего полдня.

Джасти остановилась и обеими руками отвела от лица волосы.

— Мне нужен перерыв, — сказала она, задыхаясь. — Оставь меня в покое, Хортик, иначе обеда сегодня вечером не будет.

— Это было бы печально, — улыбнулся Хортик. Он тоже остановился и наклонился к Джасти. — Ты знаешь, что я набрал три с лишним фунта с тех пор, как ты здесь?

— Мне уехать?

Его лицо посерьезнело.

— Никогда, — негромко произнес он. — Я этого не допущу, слышишь?

Джасти не ответила. Она поспешно отвернулась и села рядом с Синди и Тиной Вэренс на грубо сколоченную скамью, стоящую в тени под навесом, увитом виноградной лозой.

Уже неделю девушка жила на ферме. Время промчалось так быстро, что Джасти еще не успела передохнуть и задуматься над своей новой жизнью.

Она нашла общий язык со всеми обитателями фермы, ее кулинарное искусство было по достоинству оценено, а с Синди, Тиной, Хортиком и десятником Синклером по-настоящему подружилась.

И все-таки у Джасти оставалась доля сомнения в правильности своего решения остаться здесь.

Присутствие Глена Обервуда не позволяло ей чувствовать себя спокойно и уверенно. Ее пугал взгляд его холодных как лед голубых глаз, а от вечно хмурого, недовольного лица Глена, которое при виде нее как будто еще больше мрачнело, у девушки всякий раз мороз пробегал по коже. Неужели этот человек когда-то смеялся?

— Завтра вечером мы празднуем день рождения Стивена! — ворвался в мысли Джасти крик Сэма Стока.

Сэм работал на ферме «Дикий цветок» поваром. Его обязанностью было ежедневно обеспечивать весь персонал трехразовым обильным питанием.

И, хотя в каждом жилом домике имелась своя маленькая кухня, большинство работников все же предпочитали есть в столовой, что экономило массу времени.

Сэм только что закрыл кухню и радовался возможности поболтать в перерыв с коллегами. Его сообщение сразу же вызвало всеобщий интерес.

— Стало быть, намечается пирушка? — осведомился Эдгар Хауэрт, один из конюхов, ухаживавших за лошадьми.

Сэм кивнул.

— Стивену исполняется… э-э, я не должен выдавать, но дата кругленькая. Такое дело он собирается отметить на полную катушку. Приглашает всех желающих в «Чертовы рога» в Шайенне. Начало в восемь.

— У-у-у, умираю от жажды, — выкрикнул Говард Пич, и все расхохотались.

— Ты пойдешь? — тихонько спросил Хортик и обнял Джасти, щекой коснувшись ее лица.

Она нерешительно пожала плечами.

— Не знаю. Я ведь должна…

— Ничего ты не должна! — нетерпеливо перебил ее Хортик. — Завтра суббота, а в воскресенье ты свободна. Мы поедем в Шайенн.

— В любом случае мне нужно сначала вернуться на кухню, — возразила Джасти и торопливо высвободилась из его объятий. Хортик все более открыто демонстрировал свое расположение к ней. Она сама толком не понимала, радует ее это или раздражает. Как бы то ни было, Джасти не слишком нравилось, что некоторые коллеги уже начали величать ее «новой миссис Обервуд». — Мой перерыв закончился, меня ждет масса работы. Эдвина объявила, что сегодня вечером будут гости.

— Ба, да это Логаны, — протянул Хортик, и на лице у него появилась гримаса, как у невоспитанного мальчишки. — Как только позволит этикет, я смоюсь. Мы пойдем в кино.

— Мы послушненько останемся дома, — крикнула Джасти уже на бегу. — Будь хорошим мальчиком, увидимся завтра вечером.

И она умчалась — рыжий вихрь в пестрой юбке и с синей лентой в волосах, развевающейся за ней, как знамя.

Глен Обервуд наблюдал из окна своей спальни, как она летела. При виде Джасти сердце у него опять безрассудно подпрыгнуло — так было всегда, когда он думал об этой девушке или слышал доносящийся откуда-то ее звонкий смех.

Глен не пытался побороть себя, всякое сопротивление было бесполезно. По крайней мере с самим собой нужно быть откровенным.

Он стоял, глядя на двор, и мысли его были о Джасти, которая только что скрылась в дверях заднего входа двумя этажами ниже.