Галина Врублевская - Карьеристки

Ознакомительный фрагмент

И хотя, роясь к архивах беллетриста, Маргарита Андреевна не нашла связующей нити со своими близкими, она уже ощущала с ним родственную связь. А собранный из-за личных побуждений материал подтолкнул ее к написанию беллетризованной биографии писателя. Роман получился интересным, в нем правда факта переплеталась с правдоподобием вымысла, что и выводило книгу на достойный литературный уровень. И потому уместно было выставить роман на конкурс.

Возложив цветы, Маргарита Андреевна отошла на шаг, постояла молча. И мысленно попросила душу уже слегка подзабытого сочинителя помочь ей получить престижную книжную премию. Живя в одиночестве, она уже привыкла разговаривать со своим нареченным предком. Вот и сейчас пожаловалась в пространство:

— Трудно мне, Александр Иванович. Живу одна, мужской опоры не имею, написанную книгу не издать. И отовсюду в мою сторону летят стрелы. Вот сегодня Витя, наш председатель секции, обругал ни за что. И мне это очень больно. Ведь я его… Нет, любовью это, конечно, не назвать, но очень ему симпатизирую. С курсами опять-таки неприятность, помещение отбирают..

Она разговаривала с Куприным так, как могла бы говорить с отцом, если бы он был жив, но отца она потеряла в детстве. Он утонул, спасая чужого ребенка, и похоронили его там же, в Беларуси, откуда он был родом и где случилось несчастье. Ясное дело, что к нему на могилу не наездишься. Мама, вышедшая замуж за грека, тоже жила далеко. Да, матери семьдесят с небольшим, и она счастлива в семейной жизни, а Маргарите нет еще и пятидесяти, а устроить свою судьбу ей, очевидно, не светит. Если бы Виктор Рубальский был холост! Маргарита, правда, слышала, что семейное положение не мешало Вите отрываться с другими женщинами. Впрочем, «другим» не было и тридцати — мужчины в пятьдесят уже не смотрят на своих ровесниц, да и женщины, что моложе их на пять-десять лет, большинству тоже не интересны.

— Маргарита Андреевна! — услышала она мужской голос откуда-то, как показалось, из кустов, настолько внезапно он прорезал тишину.

Она обернулась.

— Георг, что вы тут делаете?

— То же, что и вы! Гуляю! Представляете, Маргарита Андреевна, я ни разу не был здесь. Наши ребята в группе обсуждали литературные места в городе, а я лишь ушами хлопал. И решил для себя, что обязан посетить это знаменитое кладбище. Едва нашел его, какими-то глухими закоулками ехал, даже навигатор его почему-то не распознал сразу. А вы здесь тоже впервые?

— Ну что вы! Я здесь часто бываю! — воскликнула и тут же смущенно опустила глаза. Рассказывать о своих фантазиях относительно родства с писателем постороннему человеку желания не было. Впрочем, теперь, после написания книги, она может и не стесняться, открыться частично:

— Я работала над биографическим романом Куприна, так что приезжала сюда неоднократно, чтобы сосредоточиться над образом у его могилы.

— Вы для конкурса специально роман написали?

Вот, оказывается, и про конкурс знает.

— Нет, так получилось, вначале интерес возник, затем роман написался, а потом и конкурс подходящий подвернулся. А вы прицельно ищите могилу? Каких писателей хотите посмотреть? Могу провести для вас экскурсию!

— Давайте вначале посмотрим могилу академика Бехтерева, меня сестра попросила рассказать, как она выглядит. Надя книгу его дочери читала, Натальи Бехтеревой, и очень впечатлилась.

— Пойдемте, покажу! Захоронение недалеко от входа. Там вся их семья похоронена. А вы знаете, что академику Бехтереву пророческие сны снились?

— Да, сестра в той книжке вычитала.

Поговорили про сны, пока шли к захоронению. Георг не верил вещим снам, а Маргарита хотя и верила, но спорить с ним не стала. Останавливались у могил других знаменитых персон, затем свернули к участку, где были похоронены писатели. Многие люди гуляют, внутренне уравнивая себя с великими, что было бы невозможно, будь те живы. За полтора часа Маргарита и Георг обошли все кладбище. Покойных классиков Георг не жаловал. Сказал, что читал в юности повести Куприна, но эти любовные истории его не впечатлили.

— Он не только о любви писал, но и о военных.

— Да какие в его время военные, так, форс один, шпорами на паркете звенеть.

Оказалось зато, что Георг запойно читал Конецкого, тоже писателя и моряка. Но его могилу здесь не обнаружили.

Заговорив о морских рассказах, Георг пожаловался:

— Вот не получается у меня так писать, как у него, а ведь тоже много баек мог бы читателям порассказывать.

— Литература, Георг, — это не байки, а душа.

— Душа, — повторил Георг задумчиво и тайком заглянул в глубокий вырез блузки своей спутницы. Может, там, в ложбинке между грудей, и таится эта самая душа?

Ему хотелось пошутить на эту тему, но он сдержался, справедливо полагая, что Маргарита не оценит соленый юмор. И перевел разговор в деловое русло:

— Нам пора возвращаться. Я ведь должен быть у вас в шестнадцать ноль-ноль, а сейчас пятнадцать часов. Мне еще надо домой заехать за инструментом.

— У меня все есть: и молоток, и отвертка, и даже дрель, я ведь самостоятельная женщина. Что вам взад-вперед мотаться, позвоните сестре, и поедем ко мне прямо сейчас.

Они вышли за ворота и направились к машине Георга.

Маргарита Андреевна, зная, что у нее дома нет обеда, по пути попросила Георга остановиться, затащила в магазин, где и накупила полуфабрикатов: блинчиков и котлет. Нормально готовить она давно отвыкла, поскольку не было для кого, а для себя одной смысла не видела.

Миновав Сенную площадь, припарковались в угловом переулке, у дома со шпилем, где теперь жила Маргарита Андреевна. Едва нашли место для парковки — здесь в центре каждый пятачок был занят. Завернули в сумрачный двор, вошли в подъезд, поднялись на пятый этаж по свежеотремонтированной лестнице, еще пахнущей краской, а не кошками.

— Вот здесь я и живу, — констатировала очевидный факт Маргарита, когда оба оказались в квартире. — Посмотрите, какой чудесный вид!

Оба подошли к чистому высокому окну и посмотрели на Сенную площадь. Мчащиеся по центру машины, десятки торговых павильонов по периметру — все вопило о современности. И только скамьи, имитирующие старые, полуразвалившиеся телеги напоминали о временах, когда по площади бродили герои Достоевского. Но об исторических реалиях подумалось только Маргарите, чьи мысли еще не успели вернуться из эпохи Куприна. А Георг, подойдя к подоконнику, сразу озаботился практическим делом:

— Вот здесь, между батареей и стенкой, я могу хозяйственный шкафчик соорудить!

— Обсудим шкафчики чуть позже, Георг. Вначале обед! Неужели вы не проголодались? Я голодна как зверь.