Ирина Быстрова - Шуточки жизни

Может, их проймет, если я объявлю себя лесбиянкой? Хотя сомневаюсь…

А замдира в нашем офисе действительно объявили неподдающимся. Не поддающимся женским чарам. Причем чарам разнообразным и в некоторых отдельных случаях очень изощренным. Он как будто ничего не замечал. Держался вежливо, но отчужденно. Комплиментов на посторонние темы, как то: внешний вид и чудесные или расчудесные личные качества окружающих дам – не делал. Единственное, что позволил себе за эту неделю, это похвалить Вику за ее сметливость и быстроту компьютерной верстки да заметить, как компетентна наша главбужка, и высказать ей по этому поводу свое одобрение. Не густо, верно? Нет, я сама не интересовалась этим. Наоборот, старалась держаться подальше от приемной, чтобы, не дай бог, лишний раз на него не наткнуться. Но в нашей конторе совершенно не обязательно проявлять особый интерес к чему бы то ни было – даже если ты запрешься в своем кабинете и не будешь сутками из него выходить, тебе все равно все будет известно. А иначе на что нам Вика и Галка?

Но право же, странные они все. Замдир просто нормальный мужик, переживший недавно семейный стресс. Не дамский угодник. Потому и не бросается на всех подряд. Он всегда таким был. То есть я хочу сказать, я никогда его дамским угодником и не считала. Он не был похож на донжуана. В те далекие студенческие годы – тоже. Приятно было, что мои тогдашние догадки на его счет оказались правильными.

– Вот вы странные, – повторяю я уже Галке, – с чего вы решили, что он будет кидаться на каждую, кто нацепит на себя короткую юбку или выкрасит волосы в бешено-красный или интригующе зеленый?

– Лучше бы бросался, – задумчиво отвечает она, – тогда все было бы проще.

– Что проще-то? – спрашиваю я и понимаю, что лучше бы я этого не делала.

Ведь очевидно, что имеет она в виду не рабочий процесс, а их с Жаннетой безумную идею. Так и есть…

– Проще было бы, – в сердцах рявкает Галка, – свести тебя с ним!

«Свести»! Боже, вот словечко-то! Я вздыхаю и беру кусок пирога с рыбой. Жаннета – а мы у нее сегодня заседаем – великая мастерица по части пирогов.

– Он, кстати, – Галка и не собирается менять тему, – запросил личные карточки всех конторских…

Пирог идет не в то горло, и я захожусь кашлем. Галка сильно хлопает меня по спине, отчего становится только хуже, и продолжает:

– Не сказал зачем, но, наверное, хочет изучить: кто, что, откуда и так далее.

Это катастрофа! Я помню свою фотографию на личном деле. Конечно, я там без тех жутких кудрей, что были у меня на третьем курсе, но ведь и без очков! А дальше – название института, который я имела счастье заканчивать. Наткнется он на слово МАДИ и обрадуется: «Ну надо же! Родственная душа. Кто же это?» – и – возврат к моей физиономии. И – узнавание. Проклятье! Надо заменить фотографию. Срочно.

– Ты уже отнесла ему дела? – спрашиваю я у Галки.

– А как же! Сегодня вечером, – гордо выпячивает губы Галка. – И Лелькина мордочка положена на самый верх. И… – она делает эффектную паузу, – в самый низ тоже.

– Как это? – в унисон изумленно вопрошаем мы с Жаннетой.

– Ксерокопия, – довольно хмыкает Галка, подливая себе кофе. – Я пораскинула мозгами и решила, что впечатление нужно закрепить. Вот и подсунула под низ ксерокопию Лелькиной карточки, вроде как случайно. Двойной удар, словом! – И она триумфально оглядывает нас в ожидании восхищенных вскриков.

В подобных случаях у меня всегда возникает вопрос: когда она это делала, о чем в первую очередь думала? О моем предполагаемом счастье? Или о том, какая она умная?

– Грандиозно! – выдыхает Жаннета. – Ты просто гений!

– А то! – притворно потупившись, улыбается Галка.

Я тоже бормочу какие-то слова одобрения, а в голове тем временем пульсирует одна мысль: нужно выкрасть эту злосчастную карточку! Прямо завтра утром.

День, однако, начинается неудачно. В приемной постоянно кто-то торчит. Не Вика, так директор. Не директор, так главбух. Ну и так далее. А вот замдира почти целый день в офисе нет. Приехал на часок утром, а затем исчез. И это обнадеживает. По идее у него не должно было остаться времени на просмотр каких-то личных дел. Нужно лишь задержаться после работы и тихонько извлечь свои бумаги из замдировского кабинета. Он и не заметит ничего. Он же не знает, сколько каких работников в офисе. А если все-таки заметит? Да ну, глупость! Я ему по большому счету ни к чему. Я имею в виду, как штатная единица. В прямом подчинении не нахожусь. Так что нет, все нормально. И я остаюсь после работы.

Все проходит как в кино. Без проколов и дублей. Я бегу домой, карточка спокойно лежит в моей сумочке, в общем, все тип-топ. Ровно до следующего утра.

Одиннадцать. Дверь открывается, и врывается Вика. С бумагами, которые мне предстоит изучить.

– Представляешь, – весело тарахтит она, – М.А. оказался оригиналом.

– М.А.? – переспрашиваю я, подтягивая к себе бумаги.

– Ну да, новый зам, – терпеливо объясняет Вика, одновременно показывая, где мне следует расписаться. – Максим Александрович, сокращенно – М.А.

– Оказался оригиналом? – перехожу я к следующему пункту. – В чем это?

– Со мной еще никто так не кокетничал, – продолжает щебетать Вика. – Подходит сегодня и говорит: «Вика, у нас завелся полтергейст». Ну как тебе? – И Викуша заливается радостным смехом.

– Полтергейст? – замороженно повторяю я. – Э-э…

– У него там что-то пропало в кабинете. – Вика сверяется со списком. – Спрашивал, кто-нибудь заходил к нему вчера или нет. А, вот еще тебе письмо…

– Что пропало? – Я расписываюсь за письмо трясущимися руками.

Заметил, чтоб его!

– Какая-то редкая ручка, – продолжает веселиться Вика, – и блокнот.

Что такое? Я замираю. Какая ручка? Какой блокнот?

– И что теперь? – хрипло бормочу я.

– Горло? – сочувственно смотрит на меня Вика. – Это акклиматизация после Египта. Береги себя.

– Спасибо, – машинально отвечаю я и повторяю: – Так что теперь? Нас будут обыскивать?

– Скажешь тоже! – прыскает Вика. – Уже все нашлось. Оно никуда и не пропадало. Просто бумагами засыпали.

– А больше ничего не пропало? – Я не могу удержаться, чтобы не спросить это.

– Да нет, – озадаченно щурится Вика. – Он больше ни о чем не говорил.

Я медленно, чтоб она ничего не заметила, перевожу дух.

– Вот я и думаю, – Вика засовывает под мышку список и мечтательно смотрит на меня, – это он заигрывал со мной…

– Вика! – прерываю ее я. – Ты же замужем!

– Ну и что, – Вика распахивает темно-серые глаза и крутится на каблуках, – могу же я чуточку развлечь себя на работе.

И уходит, оставляя меня в одиночестве. Нет, все, все определенно сошли с ума! Говорят, мужики думают не головой, а… сами знаете чем. А тут, похоже, и женщины подзаразились у них тем же самым. Ажиотаж, одним словом.