Эшли Дьюал - 23 оттенка одиночества (СИ)

Будто прочитав мои мысли, мистер Илиган восклицает:

- Сегодня я слегка усложняю вам задачу. Будете читать отрывок не только перед своими однокурсниками, но и перед старшими ребятами.

Я покрываюсь красными пятнами. Радуюсь, что Трой меня не видит, и шмыгаю на третий ряд. Парты у нас совмещенные, длинные. Они тянутся далеко ввысь класса и оканчиваются где-то на десятой возвышенности; оканчиваются там, где сидит он.

Когда звенит звонок, меня передергивает. Сердце стучит так дико, что я не могу нормально дышать. Складываю на коленях ладони, с силой сжимаю их, приказываю себе не оборачиваться, не шевелиться.

- Боишься? – спрашивает меня Аманда. Я и не заметила, что села с ней рядом.

- Ага. Немного.

- Не переживай так. Я практически забыла о своем позоре. В конце концов, есть вещи и пострашнее общественного унижения.

Если она так думает, она ничего не знает о жизни. Быть отвергнутой ровесниками – это как быть сорняком, посреди благоденствующего, цветущего поля. Его жизнь гадкая и короткая. И ему приходится претерпеть столько унижений, что никакие иные проблемы в сравнение не идут.

Сосредотачиваю внимание на лекции. Прежде чем перейти к издевательствам, мистер Илиган объясняет теорию, повторяет элементы и способы воздействия, и я пишу каждое его слово, усердно сжимая в пальцах ручку, будто пытаюсь не только оставить на листке чернила, но и разорвать тетрадь к чертовой матери. Потом плавно отхожу от букв и начинаю вырисовывать круги, квадраты, треугольники. Зажмуриваюсь и невольно поправляю длинный рукав джинсовой куртки. То, что осталось у меня на запястье, режет похлеще других воспоминаний.

Вдруг чувствую, как Аманда резко пинает меня в бок.

- Что? – смотрю на нее, и вижу, как та косит в сторону преподавателя. О, Боже.

Оборачиваюсь. Мистер Илиган стоит прямо перед моим носом и улыбается. На самом деле, я верю в то, что он хороший человек, просто немного любит издеваться над людьми, поэтому и подался в преподаватели.

- Наверно, вам не терпится ответить, мисс Рочестер?

- Нет, - подавленно шепчу я, - правда. Я слушала вас, записывала.

- Отлично, в таком случае вам будет проще, чем тем, кто витал в облаках.

Он все-таки издевается. Однако я и так уже чересчур напугана, чтобы ужаснуться сильнее. Сглатываю. Спускаюсь следом за учителем и могу думать лишь о том, что он меня заметил. Теперь Трой знает, что я здесь. Не оборачивайся. Не оборачивайся!

Я поднимаю глаза.

Трой смотрит на меня. На его лице все та же холодная маска, и мне становится так паршиво, что нос покалывает. Главное, держать себя в руках. Я отворачиваюсь, сжимаю в кулаки ладони и смотрю на мистера Илигана, будто сумасшедшая.

- Нет смысла волноваться, мисс Рочестер, - растерянно подбадривает он, - это всего лишь отрывок. Вас никто не укусит.

- Я и не волнуюсь!

Голос не слушается. Я говорю то громко, то тихо. Выбираю один из перевернутых листков и задерживаю дыхание.

- Оно совсем короткое.

- Значит, вам повезло.

Я пробегаюсь глазами по тексту и понимаю, что дышать нечем. Вновь. Опять. Я стою посреди кабинета и не могу открыть рот, как не пытаюсь.

- Мисс Рочестер, мы ждем.

Меня покачивает. Бледные пальцы с силой сжимают листочек, и уже через пару секунд он покрывается легкими, изогнутыми трещинами. Я набираю толику воздуха в грудь. Невольно поднимаю взгляд и вижу ухмылку Троя. Однако я слишком хорошо его знаю. За этой полуулыбкой стоит целый калейдоскоп чувств.

- Я заговорил об этом, потому что, - запинаюсь. Облизываю сухие губы и нервно переминаюсь с ноги на ногу. Робко пробую еще раз. – Я заговорил об этом, потому что за последние недели мог убедиться, какое это чудо - быть вместе. Я не могу их больше выносить, - сглатываю, - эти получасовые встречи! Я хочу больше получать от тебя! Я хочу, чтобы ты постоянно была со мной, мне надоели эти хитроумные прятки любви, они мне противны, они мне не нужны, мне нужна ты. Ты и только ты! Мне никогда не хватит тебя, и я…, - голос надрывается. Я с силой стискиваю зубы и понимаю, что глаза пощипывает от слез, - и я не хочу обходиться без тебя и минуты.

Руки резко опускаются вниз. Я вновь смотрю на Троя, однако он отводит взгляд в сторону, и мне ничего другого не остается, кроме как прошептать:

- Можно выйти?

Не дожидаюсь ответа учителя. Кладу смятый лист на его стол и быстро покидаю аудиторию, мечтая избавиться от всего, что делает, так больно.

ТРОЙ

Поднимаю глаза только тогда, когда за ней захлопывается дверь. Кажется, лишь теперь я могу дышать. Кулаки разжимаются, плечи падают вниз.

- И что это было? – Джейк едва ли шепчет: присутствие мистера Илигана ничуть его не заботит. – Это же та девчонка из кафетерия.

- Да.

- И она разревелась?

- Не знаю.

- Унеслась прочь, как ненормальная!

- Ты сам все видел, - нервно дергаю наручные часы.

Я схожу с ума – только непонятно от чего. Все пытаюсь быть тем, кем был еще несколько дней назад, но не выходит. Сейчас все иначе. Сейчас здесь она. Но я не хочу испытывать того, что когда-то уже чувствовал! Я проходил через это, а избавляться от ощущений – совсем непросто. Я потратил ни один день на что, чтобы выкинуть Китти Рочестер из своей головы. И что теперь? Она вновь управляет мной, будто марионеткой. Ловит мой взгляд, а я лишь с чертовски безумным усилием отвожу его в сторону. Это неправильно. Это не то, чего я хочу. Ни сейчас. Ни когда бы, то ни было еще.

Встаю с места.

- Ты куда?

- Схожу покурить.

Учитель растеряно наблюдает за тем, как я картинно покидаю аудиторию. Хлопаю дверью и несусь по коридору, одержимый лишь мыслями о ней; лишь картинками ее лица, и рук, и звуком ее голоса. Я не видел Китти два года. Но сейчас время испаряется. Мы будто бы и не расходились. Будто бы я и не уезжал. А то, с какой обидой она читала отрывок Илигана? Лучше бы я сдох, но не видел ее глаз. Лучше бы мы никогда друг друга не знали. Тогда сейчас жить было бы проще.

Останавливаюсь уже на улице и зажигаю сигарету: пагубная привычка, к которой меня пристрастили еще в школе. Затягиваюсь. Выдыхаю дым и вновь срываюсь с места, продолжая идти в неизвестном направлении. Лишь бы подальше отсюда. Добиваю одну сигарету, достаю другую. Закуриваю и собираюсь к черту вернуться домой, как вдруг замечаю Китти.

Она сидит на скамье под деревом. Смотрит на свои руки и не двигается. Словно окаменела. А я хочу уйти. Уже разворачиваюсь – медленно, тягуче, неторопливо, потому что это сложно: сложно от нее отворачиваться, – как вдруг наши взгляды встречаются.