Анна Смолякова - Замок из песка

— Что, попало, да?

— И ничего не попало! — Я обернулась. Вертлявая девочка стояла рядом, уперев руки в бока, и глядела на меня с насмешливым сочувствием.

— Попало-попало!.. Но ты не расстраивайся! — Она неожиданно дружелюбно улыбнулась, отчего на ее розовых щеках проступили маленькие ямочки. — Может, она еще забудет. А тебя как зовут?..

Через пять минут я уже знала, что мою новую знакомую зовут Света Томилина, она уже четыре года занимается танцами, и у нее «превосходные данные». Причем «превосходные данные» Света выговорила с явным напряжением и гордостью.

Мы увиделись снова через два дня. Сразу после подготовительного тура. Новая приятельница шла по улице за руку с мамой, тщательно разворачивая ступни носками наружу.

— А у меня тоже оказались «превосходные данные», «правильное сложение» и «продолговатый тип»! — радостно выпалила я, едва поравнявшись со Светой.

— Ну и что? — Та скептически наморщила носик. — На подготовительном туре только уродцев и «жиртрестов» отсеивают! Это еще и не соревнование вовсе!

В том, что такое настоящее соревнование, мне предстояло разобраться через три дня…

Я сразу поняла: «Вот оно! Началось!» — едва поднялась на второй этаж училища. Юные абитуриенты вместе с мамами жались вдоль стеночек и переговаривались испуганным шепотом. Народу было много, причем девочек значительно больше, чем мальчиков. Периодически белая дверь в конце коридора открывалась, оттуда выходила женщина и называла чью-нибудь фамилию. Названный испуганно ахал и торопливо шел на экзамен.

Вообще-то я ехала в училище в довольно спокойном расположении духа, но через пятнадцать минут стояния у стены мои коленки начали ощутимо подрагивать. И тут снова словно из-под земли возникла Света Томилина.

— Привет! — Она склонилась передо мной в реверансе. Видимо, уже репетировала свое появление в «страшном» кабинете. — Трусишь, да?

— И ничего не трушу! — Я презрительно наморщила нос, а бабушка тихонько улыбнулась.

— А хочешь, покажу одно движение? Если ты его сделаешь, то тебя обязательно примут!

Вид у Светы был чрезвычайно уверенный, и я подумала, что лишним новое движение не будет.

— Это называется тур! — важно пояснила она, а потом крутнулась на одной ноге, лихо ударив второй себя под коленкой. — Сможешь так?

С первого раза у меня ничего не получилось, не получилось и со второго. Потом я чуть не ударилась лбом о батарею. Тогда вмешалась бабушка, предложив нам утихомириться и вести себя прилично. Я до сих пор не знаю, где была в тот момент Светина мама. Возможно, окажись она рядом и вовремя призови дочь к спокойствию, моя судьба сложилась бы совсем по-другому. Но Светиной мамы рядом не оказалось. А моя новая подружка радостно предложила:

— А давай несколько туров сделаем вместе? Кто быстрее вон до того подоконника докрутится?

Это было самое глупое пари в моей жизни…

Мы встали рядом. Я присмотрелась, как Света держит руки, и установила их в ту же позицию, крутанулась вокруг собственной оси раз, еще раз… А потом все вдруг поплыло перед моими глазами. Я запомнила только в бешеном темпе несущийся на меня угол подоконника, Светкин жизнерадостный визг и ее локоть, мелькнувший перед моим носом. Я не упала, умудрившись удержать равновесие, а вот «перспективная балерина» плюхнулась-таки на пол. Я увидела ее в тот момент, когда она поспешно отползала от (о, ужас!) той самой строгой тетки с крупно завитыми локонами. Тетка же, одернув юбку, повернулась величественно и неторопливо и снова вперилась в меня взглядом.

— Так. Старая знакомая? — произнесла она тоном, не предвещавшим ничего хорошего. — Я тебя предупреждала или нет?

— Это не я. — Мои онемевшие от ужаса губы отказывались слушаться.

— Значит, ты еще и лгунья? Ну, хорошо.

В этот момент подоспела бабушка, испуганно спросила, что случилось. Начала извиняться перед теткой и за меня, и за Светку сразу, заставлять меня просить прощения. Я, конечно, извинилась. Но строгая дама только брезгливо повела плечами и удалилась, кивнув то ли в знак прощения, то ли еще почему.

Минут через пятнадцать назвали мою фамилию. Бабуля расправила мой бант, поддернула плечики гимнастического купальника и легонько подтолкнула меня к двери. В комнате за высоким столом сидели две женщины и один мужчина. Вдоль зеркальной стены тянулись две длинные, круглые палки: одна повыше, другая пониже. Меня попросили внятно назвать свое имя, а потом подойти к станку. Невысокая женщина с мягкими руками встала за моей спиной.

— Ну-ка, подними правую ножку так высоко, как только сможешь! — попросила она, обхватив мою щиколотку. — Да не гнись, не гнись! Держи спинку пряменько.

Упражнение было нетрудным, мы делали его еще в детском саду, и это называлось «флажок». Женщина удовлетворенно кивнула, обернувшись на сидящих за столом, и попросила поставить ступни, «как швабра». И снова мне стало смешно. Мама давным-давно объяснила мне, что это называется «первая позиция». Экзаменаторам особенно понравилось, когда я проявила инициативу, сообщив, что еще могу поставить ноги и по третьей позиции, и по пятой. В общем, все шло хорошо, и я уже демонстрировала свое умение гнуться назад, когда дверь отворилась и в кабинет вошла строгая дама с локонами.

Я увидела ее, уже стоя на «мостике», поэтому тетка оказалась перевернутой вверх ногами. Но от этого она не стала менее страшной. Руки мои мгновенно ослабели, и я чуть не упала.

— Это у нас кто? — Она подошла к столу и заглянула в какие-то бумаги. — Суслова? Очень хорошо… Ну и как?

— Да вроде бы неплохо… — неуверенно произнесла женщина с мягкими руками. — А вам как кажется, Наталья Леонидовна?

Вместо ответа та решительно подошла ко мне, как-то брезгливо взялась рукой за мою талию и с силой перегнула меня в позвоночнике. Так больно мне еще не было никогда в жизни.

— О чем тут говорить? Пластичности никакой! Она же просто деревянная, — скупо усмехнулась темноволосая дама, возвращаясь к столу. — Да и потом, на ноги посмотрите! Это что у нее за ноги? Не понимаю, как ее до первого тура допустили?

Ушла она так же внезапно, как появилась. Меня больше не просили ничего показывать и сказали, что я могу быть свободна. Результат не объявили, но и так было ясно, что это провал. Из кабинета я выскочила, громко и судорожно рыдая. Дама стояла у подоконника с еще одной женщиной и курила в форточку.

— Вон, еще одна куксится! — проговорила она негромко, когда я проплелась мимо нее. — Набираем черт знает из каких семей, а потом не знаем, как с воровством в общежитии бороться!

Бабушка, заключившая меня в объятия, этой фразы, к счастью, не слышала, а то бы непременно вступилась за мою честь. И мы бы покинули Северск не только с позором, но и со скандалом.