Диана Килина - Пепел (СИ)

– Не убирайте бутылку, – говорю я.

Он пожимает плечами, и ставит бутылку на стол.

– Лед нужен?

– Было бы неплохо.

Он подходит к двери слева от себя, бьет ее ногой и кричит:

– Детка, притащи лед! – поворачивается ко мне, и подмигивает, – Сейчас все будет в лучшем виде.

Я смотрю на дверь и чего–то жду. Тут она открывается, и спиной выходит Дана, таща большую картонную коробку. В ней звенит стекло. На коробке лежит пакет со льдом.

– Неужто, кто–то решил опустошить твои запасы вискаря? – она смеется и видит меня.

У меня перехватывает дыхание. Я замечаю татуировку на предплечье, но не могу ее разобрать. Похоже на надпись. Дана тоже в футболке Бразилии с 10 номером. Неймар написано сзади. Она что, фанатка футбола?

– Привет! – произносят мои губы, и я улыбаюсь.

– Привет, – отвечает она, нахмурившись, и поворачивается к бармену, впихивая ему в руки коробку – Вот, твои бокалы, Руся. Если еще раз засунешь их так высоко, я тебя повешу.

– Слушаюсь и повинуюсь, мисс Злюка.

– Иди, заполняй накладные. Днем поставщик приезжал. Я справлюсь.

Она берет пакет со льдом, разрезает его ножницами и бросает пару кубиков в мой бокал.

– Итак. Эрик, – она сверлит меня взглядом и сейчас совсем не похожа на себя прежнюю, – Что ты здесь делаешь?

– Решил открыть новые места для себя, – мне почему–то становится смешно и я улыбаюсь.

Она злится, что я нашел ее. Забавно. Она забавно злится.

– Сегодня открытие чемпионата мира по футболу. Здесь будет жарко. Ты болельщик? – она протирает стойку, на которую попало несколько капель подтаявшего льда

– Нет. На самом деле я никогда не смотрел футбол. Кто играет?

– Бразилия–Хорватия.

– На кого ставишь?

– А не видно? – она дергает футболку и улыбается.

Лед тронулся. Это хорошо.

– Бразилия. Хорошо играют?

– Лучше всех! Они пятикратные чемпионы мира. Неймар вообще бомба, но у них в сборной все такие. Они не играют, они танцуют! – выпалила она, и я рассмеялся – Что смешного? – хмурится ее лицо.

– Ничего, прости. Никогда не видел девушку, которая смотрит футбол.

– Все когда–то бывает в первый раз, – она пожимает плечами, – Мне надо отойти, отдать заказ. Никуда не сбежишь?

– Обычно ты сбегаешь, - я пожимаю плечами, прикладываясь к стакану с виски.

– Точно, – она хлопает себя по лбу и смеется, – Я забыла о своем амплуа.

Она берет поднос с бокалами и выходит в зал, разносит напитки по столикам, а я просто слежу за ней взглядом. Она порхает по залу, ставит бокалы, что–то говорит посетителям, улыбается и смеется. Ей нравится ее работа. Я это чувствую.

Внезапно мне становится не по себе. Я замечаю легкую тень зависти где–то в глубине себя. Когда–то я тоже мечтал о том, что буду работать и получать удовольствие. Я уже не помню точно, чем я хотел заниматься в молодости, но точно не инвестициями и акциями.

Я уехал учиться, потому что меня туда устроил отец. Он всю свою жизнь откладывал деньги на мое обучение, и, когда я окончил школу, даже не было речи, потратить эти деньги «впустую».

– Сынок, посмотри на нас! Я всю жизнь проработал на стройке, перебиваясь случайными заработками. Ты достоин большего! Ты должен стать большим человеком.

Ох, папа. Если бы ты знал, что большой человек ничего, абсолютно ничего, не значит в жизни.

– О чем задумался? – выдергивает меня из воспоминаний ее голос.

– Да так, ни о чем. Тебе здесь нравится?

– Да, – она осекается, – Почему мне должна не нравиться моя работа?

– Не знаю, – я пожимаю плечами, – Много зарабатываешь?

– Мне хватает, – улыбается она, – Деньги не главное в жизни.

– Но с ними жить намного проще.

– Ты ошибаешься, – отрезает она и замолкает.

Я пожимаю плечами, допивая свой виски. Наливаю еще, прямо из бутылки.

– Сколько я должен за нее? – киваю на бутыль среднячкового пойла

– Нисколько. Она стоит тут черт знает сколько времени. Здесь в почете пиво, – она улыбается мне снова, и мне становится тепло от ее улыбки.

– А твой… Начальник не будет против?

– Руся? Я тебя умоляю. Он мечтал о том дне, когда кто–нибудь приговорит ее.

– Почему не выбросить?

– Нельзя выбрасывать еду или напитки. Между прочим, в некоторых семьях дети голодают.

– Ну, эта бутылка им все равно не поможет.

– Почему же? – она закидывает полотенце на плечо. Забавный жест. – Хочешь помочь голодающим детям?

– Могу попробовать, – мне снова становится смешно.

Эрик Кааск и благотворительность? Это что–то новенькое.

– В каждом торговом центре есть корзины пищевого банка. Туда можно положить продукты, которые распределяют между бедными семьями. Эта бутылка стоила пятнадцать евро. Купи на них еды и положи ее в такую корзину.

– А почему просто не дать денег бедным? Или приюту?

– Потому что деньги – это просто бумага. Ребенок, который хочет есть, не поймет их ценность. Он не может съесть бумагу. А вот тарелка каши с маслом, или кусок хлеба с вареньем – это для него имеет ценность.

– Понял тебя. Попробую на днях, – я улыбаюсь

– Обещай мне, – ее лицо становиться серьезным.

– Что?

– Обещай, что потратишь пятнадцать евро на еду и отдашь ее бедным.

– Обещаю, – я смеюсь, – Завтра же дам распоряжение своей домработнице. Она как раз по субботам закупает продукты.

– Нет, – она хмурится, – Ты должен сделать это сам.

– Почему? – меня удивляет настойчивость ее тона

– Потому что я так хочу.

Меня словно прошибает током, я медленно обдумываю сказанное ей, а потом спрашиваю, затаив дыхание:

– Ты всегда получаешь то, что хочешь?

– Почти, – она опускает глаза и делает вид, что снова протирает стойку.

Но я знаю, что это притворство, столешница чистая и блестит от постоянной полировки.

– И что же тебе не удалось заполучить?

– Это не твое дело, – резко отвечает она.

Я остолбенел и раскрыл рот от удивления.

Почему она так злится, отвечая на простые вопросы? Где та милая девушка, с которой я познакомился? Неужели Игорь был прав, и она слегка того?

– МАЗИЛА! – кричит толпа позади нас.

Она поднимает глаза на большой экран, и с досады бросает полотенце на стойку

– Блин, автогол! Ничего, они еще отыграются, – она качает головой и прикусывает губу.

Теперь она становится похожей на девчонку, у которой отобрали любимую игрушку. Я совсем потерялся в переменах ее настроения.

– Ты можешь посмотреть повтор, – говорю я, выдержав паузу.