Хайди Маклафлин - Навсегда моя (ЛП)

— Да, приятель, слышу. Безумие, да?

— Должно быть, людей больше, чем в прошлом году.

Конечно, больше. Мы же лучшие.

Я шлепаю свою девушку по попе, когда та пробегает мимо меня в подскакивающей на бегу бело-золотисто-красной юбке чирлидерши. Она разворачивается и подходит ко мне с таким взглядом. Я знаю, чего она ждет, и планирую ей это предоставить.

— Ты знаешь, насколько сексуален, когда закусываешь губу? У тебя такой взгляд, Лиам. Есть планы для нас на вечер? — шепчет она мне на ухо. Теперь все мое внимание приковано исключительно к ней, а не к игре, когда ее рука пробирается под мою футболку. Нет ничего лучше, чем ощущать ее кожу на своей.

— Разлепитесь, вы двое, — говорит Мейсон, хлопая меня по затылку. — Если у него во время игры будет стояк, то какой-нибудь полузащитник отобьет ему член.

Мы все начинаем смеяться. Она целует меня на прощание, говоря мне, чтобы я всем надрал задницу. Она никогда не желает мне удачи, просто говорит надрать задницу.

Я надеваю шлем и выбегаю на поле. Мы бежим мимо чирлидерш и студентов. Ревет музыка, когда нас объявляют на поле. Родители и болельщики, громко крича, стоят на трибунах.

Мы с Мейсоном отходим в сторону и разминаемся, всегда вместе. У нас есть традиция, и мы не собираемся сейчас ее нарушать.

Звучит свисток, и я занимаю центральную позицию, Мейсон — слева от меня. Эта игра для него. Ему нужно всего сто ярдов, чтобы побить рекорд штата по пробегу, а я хочу убедиться, что сегодня вечером это произойдет. Наша первая игра с передачей мяча ему, и он разбивает блокирующего полузащитника с победой в тридцать ярдов.

Мы повторяем эту комбинацию снова и снова, пока его отец не поднимает табличку с цифрой 100. Я передаю Мейсону мяч и наблюдаю за тем, как он бежит к своему отцу. Они обнимаются, а болельщики сходят с ума. Мейсон Пауэлл только что установил небывалый ведущий рекорд штата по пробегу — девять тысяч пятьсот два.

Я помню эту игру, как будто она была только вчера, а эти стены лишь усиливают воспоминания. Я практически чувствую запах ларька по продаже хот-догов и поп-корна. Я слышу возгласы и ощущаю вибрацию от топота ног на трибунах.

Я все еще помню лицо мистера Пауэлла, когда Мейсон побивает тот рекорд. Как бы мне хотелось, чтобы мой отец так смотрел на меня.

Я повсюду вижу нас. Четыре титула штата мы выиграли в футболе и два в бейсболе. С самодовольной улыбкой, держа свою самую ценную награду, на меня смотрит Ник Эшфорд. Он хотел быть мной. Приехав в Бомонт, он всюду следовал за мной. Он все время тусовался с нами, будто наш друг на всю жизнь, а ему нужна была только моя девушка.

Кроме Мейсона я не знаю, что произошло с моими остальными одноклассниками. Я не поддерживал с ними связь, потому что мне нечего было сказать и не хотелось слышать, какой я неудачник из-за того, что бросил колледж. Мне пришлось сделать самый лучший для себя выбор, и я его сделал, несмотря на то, что причинил боль всем, кого любил, особенно ей.

Когда появляется группа молодых ребят, я ныряю в уборную. Я не жду, что им известно обо мне, но их учителя могут знать, а мне не хочется раздавать автографы или позировать для фото. Мне просто хочется быть собой, даже если и недолго.

Я выхожу из туалета, у раковины стоит мальчишка, держа руки под водой . Я смотрю на него сквозь зеркало. Он плачет, хотя и пытается смыть слезы, плеская водой в лицо.

Кажется, он мелкий, и у него волосы немного длиннее, чем у обычных ребят его возраста. Наверно, его запугивают, а он здесь прячется. Ненавижу задир. Мы с Мейсоном никогда не поддерживали в школе какие-либо издевательства. Мы сами в этом удостоверились.

— Ты в порядке, приятель? — вопреки своему здравому смыслу спрашиваю я. Мне не хочется знать ответ, потому что не хочу стычки, но я не могу равнодушно смотреть на плачущих детей.

Он кивает и закрывает лицо.

— Я не должен разговаривать с незнакомцами, — говорит он. Умный мальчик.

— Ты прав. Я просто хочу убедиться, что тебе не нужно позвать учителя или еще кого-нибудь.

— Не нужно, я в порядке.

— Молодец. — Я мою руки, поглядывая на паренька в зеркало. Он следит за каждым моим движением, разглядывает мои татуировки на руках, возможно, размышляет, собираюсь ли я теперь его похитить, когда он заговорил с незнакомцем.

— Эй, мистер, а я вас знаю.

Не подавая виду, я вытираю руки бумажным полотенцем.

— Правда? — говорю я, не встречаясь с ним глазами.

— Да, это вы целовались с моей мамой на видео, которое я смотрел.

Я вспоминаю свои многочисленные музыкальные ролики, но не помню, чтобы кого-то целовал.

— Ты видел его по телевизору? — спрашиваю я.

— Нет, вы были в футбольной форме.

Я замираю. Только один раз я целовал девушку, будучи в футбольной форме. Я смотрю на мальчика, теперь по-настоящему рассматриваю его. Темные волосы, удлиненный подбородок, пронзительные голубые глаза. Этого не может быть.

Ни за что, черт возьми.

— Да, а кто твоя мама? — спрашиваю я в попытке развеять сомнения.

— Джози Престон.

— Неужели? — спрашиваю я, с трудом выговаривая слова.

Он кивает и улыбается настоящей широкой улыбкой, показывая отсутствующий передний зуб.

— А вы много целовались с моей мамой?

Что мне сказать этому мальчику? Ясно одно — я не могу сказать ему правду, особенно не зная того, что происходит.

— Да, твоя мама была настоящей красавицей. Уверен, она и сейчас такая.

Он согласно кивает. Я тоже считал свою маму самой красивой, пока больше не смог смотреть на нее и наблюдать за ее движениями, как у робота.

— Мне пора. Увидимся, — говорит он. Не давая мне возможности ответить, парнишка выходит за дверь.

Я выбегаю из туалета и музея так быстро, как только могу. Когда я проходил мимо, мальчик попытался со мной заговорить, но я его проигнорировал. Мне нужны ответы, и, независимо от того, готов я или нет, она мне их даст.

Доезжая до Главной Улицы, мне приходится замедлиться. Нельзя допустить чьих-то подозрений или риска того, что меня остановят. Я паркуюсь напротив ее магазина и с минуту смотрю на дверь. Я узнал о цветочном магазине несколько лет назад. Когда приближались наши годовщины или я тосковал по дому, то искал ее в интернете, как безумный преследователь, а потом выяснил, чем она занимается, но нигде ничего не говорилось о ребенке.

Я езжу по кругу, ожидая закрытия магазина, пока не темнеет. Не хочу, чтобы были свидетели. Я подъезжаю именно тогда, когда она выходит из магазина с невысокой рыжеволосой девушкой. Они обнимаются на прощание, а потом она смотрит на меня. Черты ее лица мягкие, и она не напугана незнакомцем на мотоцикле, одетом во все черное. Она даже не знает, кто я, и просто пытается быть дружелюбной.