Коник-остров. Тысяча дней после развода - Татьяна Рябинина

карте от деревни до станции километров двенадцать по прямой. С той скоростью, которая светилась на табло, мы давно должны были добраться. Значит, не по прямой. Иван отключил автопилот и держал курс, лавируя между многочисленными мелкими островками, поросшими лесом. Красота, конечно, сказочная — строгая, суровая. Северная. Но настроения любоваться не было. Вместо этого внимательно вглядывалась в воду.

Справочники описывали Волозеро как слабоминерализованное, с водой темно-желтого цвета, с преимуществом сине-зеленого фитопланктона. Сильной жары этим летом не было, цветение если и началось, то не настолько, чтобы бросалось в глаза. Во всяком случае ни зеленых пятен цианей, ни бурых скоплений диатом я не заметила.

Значит, будем искать. Эти заразы вместе не живут, как рыжие и черные тараканы. Если одни идут в рост, вторые гибнут, но перед этим бурно плодятся и те и другие. Вода усиленно цветет, рыбе нечем дышать. Когда я сказала шоферу Саше, что можно развести еще какие-то третьи водоросли, чтобы пригасить борцунов, это было неправдой. То есть в теории можно, но никто этим никогда не занимается. Сами между собой разберутся, процесс естественный. Главное — чтобы рыбу при этом не забили. Интересовало меня все это исключительно с научной точки зрения.

Наконец впереди показался уходящий далеко в воду мыс. Прикрыв глаза от закатного солнца, я рассмотрела пирс с одиноко тоскующей лодкой, а потом и длинный барачного вида дом. Его красно-бурый колер навевал воспоминания о Финляндии. Заложив крутой вираж, Иван подогнал катер к пристани, заглушил двигатель и соскочил на сырые доски. Обмотал канаты вокруг двух ржавых кнехтов, молча вытащил мои сумки и пошел к берегу.

Вот так, да? Война?

Ну что ж… видит бог, я этого не хотела.

Кое-как выбравшись на причал, я побрела следом — к крыльцу биостанции. Рыжая собака, похожая на лису, поплясав вокруг Ивана, равнодушно покосилась на меня, но не сочла заслуживающей внимания. Повернув ключ в висячем замке, он вошел внутрь, я за ним.

Темные тесные сенцы с грязным половиком, три двери. Иван открыл одну из них, за ней оказалась просторная комната с кафельной печью-голландкой. Большой стол, видимо, использовался как обеденный и рабочий: на нем стоял компьютер-моноблок. Кухонный уголок, кровать с металлической спинкой, заваленная одеждой скамья у стены, старомодный книжный шкаф с застекленными дверцами и шторками — вот и вся обстановка.

— А мне куда? — спросила я, растерянно озираясь.

Все так же молча Иван открыл еще одну дверь рядом с печкой, включил свет и занес мои вещи в крохотную комнатку, где едва помещались такая же допотопная кровать, стул и небольшой комодик с выдвижными ящиками. Поставив сумки на пол, он развернулся и направился к выходу. На крыльце шаги смолкли — я осталась одна.

— Капец! — сказала вслух и села на край кровати.

Сетка под тонким матрасом, прикрытым шерстяным одеялом, прогнулась с жалобным звоном. Подушка напоминала полужидкий кисель, как в плацкартных вагонах. На стуле лежало сложенное стопочкой застиранное постельное белье. Крохотное оконце с такой же серо-желтой тюлевой занавеской выходило на густой куст, который в принципе не пропускал внутрь дневного света.

Я поискала розетку, чтобы поставить на зарядку телефон, не обнаружила и вышла в большую комнату. Там их нашлось целых две: одна занятая проводом от компьютера, вторая — от настольной лампы. В окно было видно, как Иван на пристани выгружает из катера коробки.

В туалет я последний раз ходила на автовокзале в Пудоже. Поискать или подождать? Во избежание эскалации решила потерпеть, тем более это было не единственным вопросом, с которым предстояло разобраться. Как любой ученый-естественник, я постоянно ездила «в поле» и привыкла к походным условиям, но еще ни одна подобная вылазка не была сопряжена с такими проблемами.

Дверь из сеней скрипнула, в комнату просочилась собака-лисица. Изучающе посмотрела на меня с порога, подошла ближе, и я погладила ее по загривку. Обнюхав мои руки, она пошла было к миске в углу, но еще по пути поняла, что там ничего нет, сменила направление и улеглась на полосатом половичке под лавкой.

Рассматривая каждую мелочь в этой комнате, я заодно еще и принюхивалась. Пахло… сложно.

Старое дерево, тронутое сыростью. Пыль. Хвойная смола. Озерная вода — у нее особый запах, его не спутаешь ни с чем. Прохладный, мягкий, гладкий, как шелк, с легкой горчинкой. Река, море, болото пахнут совсем иначе. А еще… запах мужчины. Не просто стандартный мускусно-тестостероновый запах абстрактного самца, а тот особенный, хорошо знакомый, наотмашь бьющий по рецепторам, заставляя сердце срываться в галоп, а живот — отзываться горячо и влажно. Когда сидела рядом с ним в катере, не почувствовала. Наверно, перебивало водой и солярой.

Вот только этого и не хватало! Может, промочить ноги и заполучить насморк? Черта с два, по закону подлости это обязательно будет цистит!

— Вань, я понимаю, у тебя нет никакого желания со мной разговаривать, — начала я, когда он вернулся, — но кое-какие вопросы нам все равно придется обсудить. Бытовые. И рабочие.

— Да? — насмешливо хмыкнул он. — А что тут обсуждать? В сенях еще две двери. Одна — лаборатория, можешь там работать. Данные я тебе дам. Вторая — туалет и баня. Вода в колодце. Плита и посуда здесь, — он махнул рукой в сторону кухонного уголка.

— А… продукты? — хотелось думать, что он шутит, но, похоже, нет.

— Напишешь список, что тебе надо, я закажу по рации, привезут. Только учти, банкоматов здесь нет, интернета тоже. Only cash*.

Видимо, вид у меня был очень красноречивый — вызвавший вполне так дьявольскую усмешку.

— А еще тут грибов и ягод море. И рыба в озере. Но пока заказ не доставят, можешь моими запасами пользоваться. Погреб под сенями. Надеюсь, ты не думала, что я буду тебе готовить, стирать и еще как-то жопу заносить?

— Нет, — процедила я сквозь стиснутые зубы. — Как-нибудь обойдусь. Вот только по работе…

— Лодочку видела? — перебил Иван. — Грести умеешь?

— Ты издеваешься? — не выдержала я, хотя и понимала прекрасно, что он меня провоцирует.

— Отнюдь. Это же твоя работа. Мне своей хватает.

Дав понять, что разговор окончен, он вышел в сени и тут же вернулся с двумя консервными банками, парой яиц и буханкой хлеба. Содержимое одной банки вывалил в миску собаке, в другой оказалась ветчина, которую накрошил в сковороду, залил яйцами и поставил на электроплитку.

Мысленно пожелав ему подавиться, я отправилась на поиски туалета. По пути отметила крышку погреба, открыла одну дверь — там оказалась лаборатория. За второй — маленький предбанник и еще две двери. Ну просто царство дверей!