Нарисуй мне в небе солнце (СИ) - Даниленко Жанна

Ярослав рассмеялся.

— А я думаю, зачем ты водку купил, и не припомню случая, чтоб мы с тобой раньше вот так сидели и огурчиками закусывали. Смешной ты, пап. Дом в подарок. Зачем? Думаешь, я бы не справился?

— Я в тебе не сомневаюсь, сынок. Нисколечко не сомневаюсь, но жизнь с чистого листа начинать трудно. Я начинал, тоже вот так в Москву приехал, в институт поступил, да не с первого раза. Армию отслужил, только потом взяли. Жил в общаге, как все иногородние. Влюблялся. Всё было. Кстати, вкус у тебя дурной, я про Леру твою.

— Она не моя, можешь не беспокоиться. Что она к тебе приходила? Расскажи, что ли.

Отец налил чай в чашки и поставил на стол зефир с конфетами. Водку отправил обратно в холодильник, она свою задачу на сегодня выполнила.

— Пришла, сказала секретарше, что твоя невеста. Та и доложила.

Яр смеялся в голос, представляя эту ситуацию. Яркую, надменную Лерку, считающую, что её слово решающее и последнее, ещё год назад вбившую себе в голову, что Ярослав очень выгодная партия, и приложившую массу усилий, по приручению парня. А ведь он клюнул, купился поначалу.

— А ты что, пап? — сквозь смех произнёс он.

— Ничего, вышел поглядеть, что за птица, да и сказанул, что если б ты собирался жениться, то я знал бы об этом раньше, чем она. Как она раскудахталась. И обещал ты ей место в моей клинике и вообще все блага. Слушал я и жалел её. Она рядом с тобой была, а кто ты — не поняла, да и не стремилась, пожалуй. Ты для неё был средством, самовлюблённость и душевная слепота не дали ей возможности разглядеть тебя, осознать, какой ты на самом деле. Хорошо, что она бывшая. Я гораздо старше тебя был, когда влип с твоей матерью.

— А уж как я с собственной мамашей влип… Звонила она, подарок Косте требуется.

— Есть у Кости подарок от тебя. Я ему по интернету заказал и организовал доставку от твоего имени. Имей в виду.

— Спасибо, пап. Ты представляешь, позвонила в управление, чтоб меня на работу не брали. Сука.

— Она твоя мать. Ярик, я не хочу обсуждать это. Да, мы развелись, и ты остался со мной. Я счастлив такому решению. Но она всегда будет твоей матерью, по праву твоего рождения. Я не её оправдываю, это факт.

— Ты её простил? — Ярослав наконец встал из-за стола, хмель отпустил, голова прояснилась. Хотелось помыть посуду и уйти от нежелательного разговора. Отец всегда о ней говорил правильными словами, а не как было на самом деле. Зачем? Ярослав не понимал. Чтобы у него была мать? Он и так признавал её наличие, был вежлив с ней и терпел встречи, звонки, разговоры, но только ради отца. Он убеждал себя, что всё это делает ради отца, чтобы мать ему скандалов не устраивала и не делала попыток забрать сына.

— Не знаю. Не думаю об этом, она есть и есть, и чем дальше, тем лучше. Я бы и не вспоминал о ней никогда, если бы…

— Если бы она сама не напоминала, так? — продолжил мысль отца Ярослав.

— Так! Сын, в любом разрыве виноваты двое. Ты винишь мать, но и я не святой.

— Да конечно! — Ярослав не сдерживал эмоций. — Это ты изменял, это ты нагулял ребёнка, это ты пришёл и сообщил одиннадцатилетнему сыну, что у него скоро будет братик или сестрёнка и другой папа в довесок. Только сейчас она меня забрать не может, потому что не знает, как отнесётся её любовник к наличию уже имеющегося сына. Она о любовнике думала, когда меня бросала, нас с тобой бросала?! А потом потребовала, чтобы я её Диму папой называл и обожал Костика.

— Яр! Она полюбила другого. Так бывает.

— Из-за великой любви к мужчине она отказалась от меня, предала, понимаешь!

— Она заботится о тебе, как умеет. Давай прекратим обсуждение этой темы. Ты ненавидишь мать только потому, что любишь её. Ревнуешь к Косте. Я не осуждаю, я понимаю тебя. Но она твоя мать. Жён меняют, матерей — нет. И закроем тему. На сегодня так точно. О работе лучше расскажи.

— Да всё окей. Завтра грудничковый день. Мне бы параметры и коридоры эти повторить. Сейчас в компе гляну.

— Я книги привёз. В шкафу.

— Ты надолго ко мне?

— Ну, пока тут хозяйством займусь: забором, туалетом, дровами… До выходных, скорей всего.

— А работа?

— Подождёт, сейчас важнее ты.

— Пап, а как ты относишься к усыновлению?

— Вопрос конкретный или абстрактный?

— Абстрактный. Просто там девица одна родила, ребёнка бросила и сбежала. Вот думаю, каковы его шансы обрести семью.

Ярослав спрашивал, расстилая свою постель. Посуда уже была помыта и вытерта, учебник педиатрии лежал около подушки, а отец обустраивался на ночь в соседней комнате.

— Яр, сложный вопрос. Помнишь, когда я женился во второй раз, у неё был ребёнок?

— Помню конечно.

— Так вот, я отцом ему стать не смог. Просто понял, что могу любить только собственных детей.

В комнате отца погас свет, а Ярослав углубился в изучение нормальных показателей развития детей до года.

Часть 7

«Здравствуй, папа. Хотел позвонить, поговорить, поделиться, но вовремя глянул на часы. Да, время далеко за полночь, и вы с Дашей наверняка уже легли. Будить тебя совсем не хочется. Только вот рассказать надо.

Я скучаю, пап, и по тебе, и по Ромке с малышами…»

Тут он подумал, что по Дашкиным пирогам и булочкам тоже скучает, но писать этого не стал, из политических соображений. И продолжил писать о другом.

«Очень скучаю, папа! Но не жалею, что начал работать именно здесь.

Ты обещал приехать с Ромкой в субботу, рыбачить. Я жду. Закупил продукты, приготовлю что-нибудь вкусненькое, даже, может, пирог испеку или торт. Да, я стал учиться готовить. А что, не перебиваться же столовским. Ты умеешь, да и я не лысый, чтоб не научиться.

Теперь о главном.

Пап, я работаю три недели, понимаешь, всего каких-то три недели. Я устал. Иногда приходят мысли, что ошибся в выборе профессии. И это страшно. Пап, я же мечтал спасать жизни и лечить. А на деле ощущаю своё полное бессилие в этом деле.

Например, половина моих пациентов жалуется на боли в коленях. И им от пятидесяти пяти и старше. Что я могу им сказать? Что ничего практически невозможно сделать? Что это возрастные изменения, что основой данного заболевания является износ хряща? Что по-научному это называется остеоартроз, а для колена — гонартроз? Папа, им Малышева всё объяснила про «отложение солей» и присоветовала мазаться «конской мазью». Они её всю в аптеках скупили. Может быть, какой-то эффект и есть, но состав её самый обычный, при условии, что делится она на согревающую с перцем и охлаждающую — с ментолом. А ещё есть куча этих телевизионных псевдодокторов, которые из телевизора вещают глупости. Мои больные так и говорят: «Вы видели передачу, доктор? Нет? Так вы послушайте!» Вот нет у меня телевизора и не надо.

Но в такой ситуации что же должен сделать я? Как поставить себя с пациентом, как объяснить? А главное, как помочь?

Ты понимаешь, если я не ничего не сделаю, значит, я плохой врач.

Ты представляешь, меня столько лет в институте учили понимать патологические процессы организма, но не научили лечить, то есть помогать людям. Я знаю теорию, но как применить всё это?

Сегодня на меня наорала физиотерапевт. Я ж к ней людей направляю. А есть разнарядки, нормативы, ограничения, очередь.

Выходит, надо думать и выкручиваться самому, бороться с псевдонаучными рекомендациями всяких Малышевых. А главное, научиться помогать, найти свою методику, вернее, адаптировать рекомендации для конкретных людей.

И это только колени.

Теперь про коллег. Я теряюсь и не знаю, что делать. Направил пациентку пятидесяти трёх лет к кардиологу. Жалобы на одышку, тахикардию в покое. На ЭКГ депрессия сегмента ST в грудных отведениях. С чем ушла женщина на консультацию, с тем и вернулась. Кардиолог сказала, что лечить её не может, так как ей противопоказаны статины из-за патологических изменений в печени. А кардиограмма в пределах возрастной нормы. И что дальше? Её совсем лечить нельзя? Или только у кардиолога нельзя, а у терапевта можно?