Продана в жены - Мария Устинова

покрыты чем-то золотисто-бронзовым. Она выглядела настолько экзоткой, насколько это вообще возможно.

Когда я встретилась с ней взглядом, меня чуть до пяток не прожгло. У нее были кошачьи глаза: умные и спокойные. Она затянулась и на тонком запястье я увидела клеймо, только не разобрала чье — Руслана или Зверя.

Заметив, что дива на нас смотрит, Вика печально шмыгнула носом.

Она подошла, покачивая крутыми бедрами. Каблуки у нее были сантиметров по пятнадцать.

— Меня зовут Алайна.

«Клеопатра» предложила сигарету, но я помотала головой. Вика неумело прикурила от огонька, предложенного дивой.

— Ты новенькая?

Не спрашивая разрешения, она беспардонно села между нами. На Вику она больше не обращала внимания, да та и сама затихла, прекрасные глаза были обращены ко мне. Она вела себя так, словно была старшей в этом бедламе. Нагло взяла мою руку и повернула запястьем вверх — на лице даже мускул не дрогнул, когда она не увидела клейма.

Я отдернула руку. За эту грубость захотелось ее уесть.

— Алайна — это сценический псевдоним?

Она загадочно улыбнулась своими роскошными губами и грациозно встала.

— Она клеймо смотрела, — прошептала Вика, когда девица вернулась к своему месту. — Не спорь с ней и не пытайся задеть… Она тут…

Вика не успела закончить. На мое плечо легла рука, и я подпрыгнула, с трудом подавив вопль.

— Лили… — позади стоял Равиль.

— Лилия, — автоматически пробормотала я.

— Пора возвращаться. С подругой ты встретилась.

Мы с Викой переглянулись, как испуганные котята.

— Можно она пойдет с нами? — я крепко обнимала ее за плечи. — Я останусь на месяц, а спальня просторная…

— Зверь еще не смотрел ее.

— Пожалуйста… — я сделала умоляющие глаза.

— Нет, идем, Лили, — Равиль говорил вежливо, но непреклонно. Интересно, как он здесь оказался? Мне казалось, недальновидно делать телохранителем раба — разве он не должен ненавидеть хозяина в глубине души?..

Спор прервал сам Зверь, появившись на пороге гримерки.

Девчонки затихли, Вика сжалась на кушетке в комок. Ее начала бить дрожь. Я обняла ее за спину, пытаясь подбодрить, но подруга затравленно уставилась в пол. Самое паршивое собеседование из всех возможных. От его слов зависело, что с ней будет.

Он мог отпустить ее или пленить — Вика мелкая сошка, за нее некому заступиться. Как и за меня. Зверь вразвалочку подошел к нам. При его приближении Алайна поднялась, ловя взгляд, но смотрел он на нас.

На меня упала его тень. Зверь не улыбался. Алайна встревоженно стояла позади.

— Встань.

Вика сидела, но прежде чем он повторил — глубоко затянулась и поднялась на дрожащих ногах. Выглядела она жалко: худая и несексуальная, угловатая, нескладная, словно страдала в детстве рахитом. На фоне девушек из гримерки — страшила, несмотря на юность. Но Зверь осмотрел ее, как племенную кобылу — даже заставил открыть рот.

Из «Авалона» просто так не уходят.

Отпустить ее — признать ошибку, Зверь этого не допустит. Использовать молодую девушку можно с выгодой. Но лицо было недовольным: Вика ему не нравилась.

— Тебя тоже родители не кормили?

Вика шмыгнула носом и начала тихо плакать, до белизны поджимая губы.

— Танцевать умеешь?

Она помотала головой.

— Что умеешь делать? На кого училась? Языки знаешь?

Она помотала головой и горько сглотнула.

— Парень у тебя был? Или ты девочка?

Сквозь плотно сжатые губы донесся слабый стон.

— Не было у нее никакого парня! — разозлилась я.

— Да? — задумчиво спросил он и вдруг ухватил Вику за подбородок.

Крепко сжал, вынуждая взглянуть ему в глаза.

— Это правда? — голос звучал заинтересованно и спокойно, он почти мурлыкал, но пальцы давили так сильно, что Вика жалобно застонала.

У нее останутся синяки после такого…

— Кирилл… — нежно прозвучал голос Алайны.

Она протянула руку, но он огрызнулся — хорошо, не укусил.

— Иди на сцену!

Она отдернула пальцы от плеча и, стуча каблуками, ушла за дверь.

— Ты бесполезная! — разозлился Зверь, но хотя бы отпустил ее. — Внешности нет, истеричка, работать не можешь. Просто падаль…

— Она не успела выучиться, — заступилась я. — Когда бы, ей восемнадцать… Вика хотела на медсестру поступать, целыми днями готовилась…

— Ты знаешь медицину? — заинтересовался он.

— Немного, готовилась…

Он задумался и велел Равилю:

— Скажи Стелле, чтоб отвела ее вниз. Пусть Ирина ей займется. Она говорила, ей нужна помощь на ринге. Не справится, выкину к черту на задний двор! — прорычал он. — Псов кормить!

Он ушел, и мы с Викой облегченно вздохнули.

— Идем, — Равиль твердо взял меня за руку.

— Я тебя найду! — опрометчиво пообещала я, когда нас вынудили разъединить объятия. — Не переживай, мы еще встретимся, Вика!

Я вышла в коридор, не оглядываясь. Тихонько промокнула глаза. Ну что ж, как бы ни сложилось, ее не отправят к шесту, уже хорошо…

Обратно Равиль вел меня тем же путем — через зал.

Но когда я попала туда, остолбенела. На сцене выступала Алайна, и даже я, девушка, была не в силах отвести взгляд. Алайна была профессиональной танцовщицей. Не самоучкой, как те девушки в блестках… Интересно, как она получила клеймо?

Во вспышках золотого света, который выхватывал ее из темноты, из экзотической девушки она стала потрясающе внеземной. Черты, прическа, макияж — все играло на номер. Золотистая пудра на ее теле отливала в сценическом свете. Гибкие движения когтистых рук, загадочное лицо, похожее на маску с черными провалами-глазами и ярко-алым ртом. Тело изгибалось в эротическом танце, музыка обволакивала зрителей. Действовала, как дудочка, которой зачаровывают змей. Густая, томная и тягучая, как янтарный сироп. Мужики, которые горлопанили и лезли на сцену в других номерах, на танец Алайны смотрели, как каменные изваяния.

От этого зрелища было невозможно оторвать взгляд.

Музыка стихла.

Алайна постепенно замедлила движения и остановилась, опустив руки. Стояла, как на невольничьем рынке, глядя в зал. Мужчины оживали. Я сначала не поняла в чем дело, а потом догадалась: после такого номера она не могла просто уйти. Алайна ждала, когда опустят занавес.

Заминка закончилась тем, что кто-то из перепивших зрителей решил, что «товар на витрине», и полез на сцену, а за ним еще несколько.

Алайна не испугалась.

Покрутив головой, я поняла почему: сцену охраняли, к ней бросился охранник и загородил ее, распахнув руки, как гусак, охраняющий потомство.

— Когда-то я тоже так могла… — прозвучало позади. Там стояла Стелла, подперев один бок и задумчиво смотрела на сцену. — Как отжигала, это что-то… Ну да ладно.

Грудь пятого размера, узкие бедра — и в целом фигура стриптизерши, стали понятны. Раньше она танцевала эротические танцы, но со временем ее повысили — или это понижение?..

— Ох ты е-мое! Равиль, смотри.