Нас будет трое - Амелия Борн

– Что с ним?

Голос Даши тут же утратил ленивую сонливость, сделавшись серьезным и обеспокоенным.

– Не молчи! – взмолилась она. – Он цел?

– Я не знаю… – придушенно прошептала в ответ.

– В каком смысле ты не знаешь?

– Он не ночевал дома… кажется…

– Господи, да что там у вас творится такое?

Послышалась шумная возня – Даша явно поднималась с постели. Я могла представить, как она сейчас накидывает на себя легкий халатик, который больше годился для того, чтобы обнажать нужные места, нежели для того, чтобы прикрыться, и озадаченно хмурится, готовая в любой момент броситься на помощь, если бы я только попросила.

Эта, такая знакомая картинка, помогла мне обрести снова хоть какое-то подобие покоя.

– Мы поругались вчера… он привел в дом ребенка…

– Какого еще ребенка? – мгновенно ужаснулась Даша.

Столько лет прошло со дня нашего знакомства – а она, как казалось со стороны, совсем не менялась. Похожая и прежде на красивую, неуловимую птичку, которую невозможно было запереть в клетке, такой она оставалась и по сей день. Было много тех, кто мечтал ухватить ее за хвост: десятки мужчин – красивых, успешных, богатых – но никому так и не удалось этого сделать за все годы. И лучшая подруга – наверно, единственная из знакомых мне женщин, кого я совершенно не могла представить в роли матери. И потому видела сейчас, как наяву, неподдельный ужас на ее лице от одного лишь слова «ребенок».

– Его ребенка, Даш… – пробормотала, стараясь не заплакать. – Его…

– Чушь какая! – тут же отреагировала она в ответ. – Откуда у него мог взяться ребенок…

– Оттуда, откуда и у всех, – невесело хмыкнула я.

– Я имею в виду – без тебя…

Она невольно ударила в самое больное место. Я согнулась на постели пополам, ощущая, как губы становятся солеными от стекающих ручьем слез.

– Он мне изменил, – озвучила вслух то, во что так трудно было поверить.

– Это невозможно! – решительно возразила Даша. – Я за все эти годы не видела, чтобы он на другую хоть раз смотрел, как на женщину! А ведь за ним сколько девок бегало, помнишь? А он в тебя как вцепился – так больше и не отпускал…

Я невольно улыбнулась этим воспоминаниям. Как же давно это было… И как я нуждалась сейчас именно в этом – напоминании о том, как муж всю жизнь ко мне относился. Произнесенное чужими устами, оно давало какую-то смутную надежду на то, что всему этому ужасу есть какое-то объяснение… Что-то, во что я смогу поверить. Что-то, что сделает жизнь, разломившуюся на «до» и «после», прежней… цельной.

– И где сейчас этот ребенок? – поинтересовалась подруга, так и не получив от меня ответа.

– В гостиной… спит.

– Знаешь что? Нужно сделать тест на днк! Может, кто-то просто решил повесить на Валеру чужого спиногрыза?

– Даш, мы же не в глупом ток-шоу, – устало отмахнулась я. – Если он его привел – значит, уверен в том, что это его сын.

– Хм… – коротко отозвалась подруга. – И что ты теперь будешь делать?

– Я не знаю… – призналась растерянно.

– Хочешь, приеду? Я, конечно, ничего в детях не смыслю, но…

– Не надо, – покачала я головой. – Миша кажется очень напуганным и я думаю, что… ему не на пользу будет присутствие еще кого-то незнакомого…

В динамике послышалось недвусмысленное осуждающее цоканье.

– Осторожно, Златка. Ты уже начинаешь мыслить, как мать. А тебе бы по-хорошему этого паренька слать куда подальше… иначе так и останется на твоей шее!

Она, конечно, была права. Но вспоминая лицо этого несчастного, беззащитного мальчика… я не могла найти в себе той жесткости, которая требовалась в этой ситуации.

– Раз помощь не нужна… – донесся до меня голос подруги.

– Пока ничего не надо, – ответила я, правильно поняв намек. – Беги.

– Если что – звони! Я приеду!

Она отключилась, а я с тяжелым сердцем поднялась с кровати. Нужно было что-то решать… но для этого не мешало бы сначала найти того, кто бросил меня наедине со своим сыном и сбежал!

Заглянув в гостиную, я ожидала увидеть, что Миша действительно еще мирно спит. Но диван оказался пуст, а с кухни доносились весьма характерные звуки…

Войдя туда, я буквально онемела, только в глазах резко зажгло так, что выступили невольные слезы.

Миша старательно подметал пол. Вооружившись столь несоразмерной с его маленькой фигурой длинной щеткой, внимательно выметал мусор, среди которого я увидела ошметки гари из духовки. Подняв глаза вверх, обнаружила, что посуда, в которой вчера были угли, теперь вымыта до блеска…

Это настолько меня поразило, что я чересчур резко подскочила к мальчику и вырвала из его рук щетку и совок.

– Ты что делаешь? – выдохнула потрясенно.

Он испуганно отшатнулся от меня, вжался худенькой фигуркой в стену…

Я поняла, что ребенок решил, будто я его ругаю. Едва не плача, я присела перед ним на колени и сказала:

– Миша, ты не сделал ничего плохого. Ты молодец и я благодарна тебе за помощь. Но ты не должен был этого делать…

Я прижала ладонь к губам, чтобы не зарыдать. Почему этот маленький мальчик умел то, чего уметь вовсе не должен был? Ведь в этом возрасте мальчишкам положено беззаботно играть, а не драить посуду и подметать пол!

– Ты и раньше делал такое? – спросила я как можно мягче, как только обрела вновь способность говорить.

Он уверенно кивнул в ответ, глядя на меня своими огромными, невинными глазами. Он явно не понимал, что то, чем он занимался – настоящий нонсенс.

– Каждый день? – уточнила я, чтобы подтвердить свою чудовищную догадку.

Он снова кивнул.

Я сглотнула, ощущая какую-то неясную ненависть к тому, кто довел этого ребенка до подобного.

– Пожалуйста, больше такого не делай, если я не попрошу, ладно?

В его глазах отразилась задумчивость. Он словно пытался уложить в своей маленькой голове новые, ранее незнакомые ему правила. Но в