Неизменный (ЛП) - Хиггинсон Рэйчел

Она вздрогнула от упоминания её старого имени, того, которым я и сама смогла бы звать её с трудом. Для нас двоих Фрэнки Волкова была мертва.

Как и для её дядей.

Тон её стал резким, с острым оттенком страха. Наши прежние имена могли навлечь беду, воззвать к демонам, от которых мы с таким отчаянием избавились.

— Ладно, почему бы тебе не рассказать мне об этом, Каро?

Я пропустила её оборонительный тон, пытаясь сформулировать круговорот своих мыслей.

— У меня весёлое предчувствие.

Она чуть смягчилась, испустив свою неуместную агрессию с долгим выдохом.

— Это всё из-за пиццы, Принцесса Какашка?

Из меня вырвался смешок.

— Вполне возможно.

Мы долго сидели в тишине. Франческа щёлкала каналы на телике, остановившись на ночном повторе «Настоящих домохозяек». Я подумала, что разговор окончен. После того, как мы прожили бок о бок столько времени, знали друг друга всю нашу жизнь, у нас не было необходимости в длительных обсуждениях. Я почти всегда знала, о чем думает она, а она знала, что творится в моей голове.

И каким-то образом мы всё ещё любили друг друга.

Но спустя какое-то время она всё же озвучила свои мысли.

— Мы бы уже были мертвы, — сказала она. — Ты знаешь это так же хорошо, как и я, Кэролайн. Если бы они узнали, где мы находимся, нас бы уже не было.

Я тоже думала об этом, но не могла избавиться от тревоги в груди.

Я вновь взглянула ей в лицо, зная, что она права. Мои пальцы машинально сжались на плече Джульетты, защищая мою дочь от зловещих призраков, нависших над нами.

— Ты чувствуешь себя в безопасности здесь?

В уголках её губ затаилась грустная улыбка.

— На земле нет такого места, где бы я чувствовала себя в безопасности. Но я думаю, мы неплохо спрятались. А мне и этого достаточно.

Но тот клочок бумаги всё ещё находился в моём кармане.

Где он?

Где кто?

— А что если мы недостаточно хорошо спрятались, Фрэнки? Что мы будем делать?

Она отвернулась к телевизору, в её тёмных глазах клубились воспоминания о нашем прошлом.

— Убежим, — она так крепко сжала пульт, что от напряжения у неё побелели костяшки пальцев. — И на этот раз не остановимся.

Моё тело оставалось спокойным, неподвижным, расслабленным, но сердце в груди громыхало, а кровь неслась по венам словно в погоне. Из телевизора доносились звуки: громкие и богатые женщины орали друг на друга, но моя голова ощущалась так, словно её погрузили под воду. Я не слышала ничего, кроме свиста собственных безумных мыслей.

Мы с Фрэнки еле-еле убежали из мира кошмаров. Нам повезло, что мы остались в живых. И ещё больше повезло, что смогли найти место, которое смогли назвать домом. Но не проходило и дня, чтобы я не думала о том, какой была наша жизнь, и не чувствовала, пробегающий по коже холодок, как будто приведение, потянувшееся из могилы, чтобы затащить меня внутрь.

Так я просидела ещё час, изо всех сил пытаясь запихнуть всех сбежавших демонов моего прошлого обратно в накрепко закрытый ящик, в котором я обычно их держала. Потребовалось время, чтобы сердцебиение успокоилось, паника утихла, а всё то, чем я была когда-то, уместилось в моей внутренней тюрьме. Но я справилась.

Я подняла Джульетту, тихо вздохнув от того, какой большой она стала. Её длинные волосы упали на мои руки, когда я относила её в её комнату, а она нежно обвилась вокруг моего тела.

Положив её на её кровать принцессы, я накрыла малышку пушистым розовым одеялом и поцеловала в лоб.

— Я люблю тебя, моя сладкая Джульетта, — прошептала я, как и каждую ночь прежде, повторяя слова из песни Нила Даймонда, в честь которой я её назвала.

Она не ответила — слишком крепко спала. В итоге она повернулась и устроилась поудобнее.

У меня затекло тело от того, как долго я смотрела на её сладко-спящую фигуру. Моё прошлое было ужасным, но она была моим светлым будущим. Она была причиной, по которой я бежала, и причиной, по которой я всегда буду бежать. Она стоила всех проблем.

Я положила руку на живот, вновь вздохнув. Интуиция подсказывала мне, что что-то надвигалось. И на этот раз я прислушалась. И приготовилась. Я укрепила свою решимость против чего бы то ни было.

В первый раз я сбежала, чтобы Джульетта смогла жить. С тех пор ничего не изменилось. Если бы мне пришлось каждый день до конца своей жизни бежать, чтобы сохранять жизнь своей дочери, я бы это делала.

Глава 4

Утро понедельника наступило слишком рано. Я не была готова к реалиям рабочей недели после такого спокойного выходного дня, когда мы завтракали в нашем любимом кафе, занимались стиркой и гуляли с малышкой в парке после обеда.

Я отвезла Джульетту в дошкольный класс на весь день и поспешила на работу, всего лишь на пятнадцать минут выбившись из графика. К сожалению, на главной улице совершенно не было пробок, а потому у меня не было и оправдания перед боссом, кроме извинений за то, что вот такой вот я человек. Опаздывающий человек. Вечно опаздывающий.

Я винила Джульетту. До её рождения я, вообще-то, всегда прибывала вовремя туда, куда было нужно.

Зная, что несмотря на моё опоздание, Мэгги будет полна великодушия и сострадания пока мои извинения включали в себя латте с лесным орехом, я захватила пару в местном кафе, а затем направилась в горы, к уединенному маленькому курортному домику под названием «Мэгги на горе», что был в семнадцати минутах езды от города.

Курорт представлял из себя собрание замечательных одно- и двуспальных коттеджей, которые, хоть и выглядели старомодными, но были очаровательными. Мы славились тем, что были домом вдали от дома. Вдали от города, вдали от работы и даже вдали от сотовой связи.

Многие любили останавливаться у нас на денёк-другой. Реже на все выходные. До того момента, пока наших гостей устраивало уединение. К счастью, мы могли предложить им бесплатный WI-FI, чтобы облегчить тревогу от разлуки с их бесполезными смартфонами.

Мэгги наняла меня, когда мы только переехали в эти края. Я приехала в город на четвёртом месяце беременности со свежей карточкой социального страхования, нулевой кредитной историей и постоянным потоком слёз. Я находилась в полном раздрае.

Она наняла меня, предложила платить наличкой и не задавала никаких вопросов. Позже до меня дошло, что она предположила, будто я сбежала от парня, который жестоко со мной обращался.

В обратном я её никогда не уверяла.

Спешно войдя в офис, я нашла её в её обычном виде: она склонилась над столом, очки на кончике носа, длинные седые волосы собраны в низкий пучок. Я поставила перед ней латте и натянула свою лучшую улыбку.

— Отменяем розыск, — заявила она невозмутимо, ни к кому не обращаясь. — Она-таки не умерла.

— О, Мэгс. Ты волновалась за меня?

Она взглянула на меня с самым непроницаемым выражением лица, которое я только видела.

— Волновалась? Нет уж. Бесилась? Да! Было бы ужасно, если бы ты потерялась где-нибудь в горах, это могло бы принести неприятности моему бизнесу.

У нас всё было забронировано аж до конца марта. Этой женщине точно не нужно было ещё больше дел.

Их у неё было и без того слишком много для её скудного штата сотрудников.

Борясь с улыбкой, я подтолкнула к ней её латте.

— Если тебе от этого хоть немного полегчает, то мне действительно очень жаль. Я размышляла насчёт отмазки, включающей медведя, сиротку и корзину со щенками. Хочешь послушать?

Она потянулась за кофе и с осторожностью отхлебнула из стакана. Мы двигались в верном направлении. Полный глоток означал бы абсолютное помилование.

— Дай угадаю, — протянула она. — Сиротка продавал щенков на обочине, когда из лесу выскочил медведь?

— Вот и нет. Сиротка продавал медведя, когда из лесу выскочили щенки. Но не волнуйся, я всех спасла. Беда миновала.

Губы её дрогнули, но она сдержала улыбку.

— Ну теперь ты здесь, так что тебе, вероятно, лучше приступить к работе.