Айдар Павлов - Русалочка

- Это все? - спросил он после паузы.

- Значит так, я о тебе больше ничего не слышу. Я тебя не знаю. Я тебя не вижу. С Кристиной - то же самое. Ты о ней забыл.

- Ладно, - кивнул Вова. – Не волнуйтесь. Все будет хорошо.

Ирина Михайловна круто развернулась и вышла в открытую дверь, оставив Гамлета оцепеневшим подобно статуе.

- Ирина Михайловна! – крикнул Вова, очнувшись.

- Я все сказала, - отрезала мать из темноты.

- Куда вы пошли? – Вова бросился следом. – Там подвал, осторожно! Идите обратно, я вас провожу.

- Меня провожать не надо. - Ирина Михайловна вернулась из подвала. – Скажи куда идти, я как-нибудь справлюсь.

- Туда. – Вова показал на нужную дверь.

Мать Кристины, наконец, вышла, куда надо.

Вова прижался к стене и застонал.

- Круто – услышал он сбоку.

К нему подошла Офелия, в ее руке дымила сигарета:

- Кто это был, Вольдемар?

- Саша, не надо, - попросил Вова.

- Вам плохо, принц?

- Мне офигенно, никогда мне не было так хорошо, - проскулил Гамлет, возведя взор к потолку.

- Будешь курить?

- Я бросил.

- Когда это?

- Вчера.

- На, покури, не мучь себя. Никогда нельзя резко бросать.

Офелия покровительственно улыбнулась, отдала Гамлету дымившую сигарету, сняла парик и с облегчением взбила огненно-рыжие волосы:

- Голова трещит от этого гандона. А что вдруг бросил?

Вова глубоко затянулся и пожал плечами:

- Одышка. Не хочу сдохнуть, поднимаясь по лестнице.

- А как хочешь?

- Красиво, - ответил Вова, пожирая облака табачного дыма. - Ярко, быстро, в лучах рампы. Курение - медленная смерть. А я хочу быстро.

- А я не тороплюсь. Ну что, полегче стало? «Сколько ни старайся, а грешного духа из нас не выкурить», да? Что она от тебя хотела?

- Ты что, не слышала?

- Только в самом конце. Кого ты должен забыть?

- Я познакомился с русалкой, а это ее мать.

- Ого! Не слабо. Дай затянусь, - попросила Саша.

- Это твоя последняя сигарета?

- Нет. Просто хочу покурить с тобой одну сигарету. Мы что, не можем выкурить одну сигарету?

Офелия курила мощными затяжками, как курят водители-дальнобойщики. Ее прически менялись каждый месяц, но всегда оставались короткими и яркими, как у куклы. Губы Саши поджимались в постоянной усмешке, адресованной всему миру, без которой, ее хищное личико могло бы показаться злым и агрессивным. Наконец, эту Офелию-модерн украшал очень соразмерный, аппетитный нос, благолепие которого несколько сглаживало отпечатанную на лице трагедию эмансипированной девственницы рубежа столетий. Ее Офелия дала б прикурить Микки Рурку, что там закомплексованный Гамлет! От невинного ангела эпохи возрождения сохранился лишь авторский текст, в остальном это были антиподы: Саша и Офелия. Там, где у Шекспира культивируется «податливый женский воск», актриса облекалась в непробиваемые доспехи. Но поскольку деградация образа соответствовала бандитской эпохе 90-х, слышавшей о настоящем театре лишь по воспоминаниям стариков (а кого они особо интересуют?), зрители полагали, что все так и должно происходить, текст с ней не спорил, режиссер не возражал, Гамлет был согласен.

Саша попала в театр Ситникова сразу после института, проработала один сезон, и осенью-зимой бывали отдельные моменты, когда Вова спрашивал себя: не скоротать ли с Сашкой вечерок? Временами девушка с необычайно яркими волосами вызывала у него какой-то невнятный интерес. Но эти постоянные наезды с ее стороны, пусть даже облеченные в форму идиотских шуток… Саша, к примеру, могла ни с того, ни с сего отмочить: любит ли ее Вольдемар? женится ли он на ней? хочет ли он ее, в конце-то концов? красивая ли она? Подобные наезды раз за разом подавляли едва теплившийся половой интерес Вольдемара к своей подруге по сцене.

- Почему не можем? – Вова вернул Саше сигарету. – Мы легко можем выкурить одну сигарету… Потом еще одну… Потом можем выпить бутылочку пива, потом еще одну, и еще… Как получится. Что сегодня делаешь?

- Я не буду с тобой напиваться, не уговаривай.

- Что именно тебе не нравится: со мной или напиваться?

Саша со смехом съездила по спине Вовы париком Офелии:

- Ты хам, понял?

- А вы порядочная девушка?

- Милорд!

- И так хороши собой?

- Что разумеет ваша милость?!

- То, что если вы порядочная и хороши собой, вашей порядочности нечего делать с вашей красотой.

- Разве для красоты не лучшая спутница порядочность?

- Скорее красота стащит порядочность в омут, нежели порядочность удержит красоту в границах приличия. Прежде я считал это парадоксом, а теперь вижу, что таковы правила… Я любил вас когда-то. Вы это еще помните?

- Действительно, принц, мне верилось.

- А не стоило верить. Сколько не прививай нам добродетели, грешного духа из нас не выкурить. Я не любил вас.

- Тем больнее я обманулась.

- Шла бы в монастырь. К чему плодить неудачников? Посмотри на меня: вроде бы, неплохой человек, а если копнуть, столько всякой дряни всплывет, что уж лучше бы мать не рожала меня. В моем распоряжении больше грехов, чем мозгов, чтобы их обмозговать. Какого дьявола люди вроде меня толкутся меж небом и землей?

- Вова, Александра! – появился режиссер. – Почему я вас должен ловить по коридорам? Вы не могли бы продолжить дискуссию на сцене?

Вечером Офелия привела пьяного Гамлета к себе домой в аккуратную, уютную комнату в коммуналке. Свет не включали, белой ночью все прекрасно видно; Вова без проблем мог разглядеть все особенности тела Офелии, когда подруга по сцене стала раздеваться. Бедный принц! В его сердце обвивала русалочка, а глаза разглядывали коллегу по работе.

- Где моя сумка? - спросила Саша полушепотом.

Нелепо пряча сумочку Саши за спиной, Володя покачивался в центре комнаты, пытаясь шутить:

- Я ее выбросил.

- Давай, давай, - поторопила подруга. - Ты в дупло пьяный!

Чтобы овладеть сумочкой, Саша обхватила парня руками, и оба с шумом повалились на пол. Подниматься не торопились. Нацеловались до одурения.

- Ты находишь мой поцелуй восхитительным? - спросил Вова.

- Это что-то! - Саша встала на ноги. - Схожу в ванную.

- Ты красива, порядочна... - мямлил Вова, развалившись на паркете. - Если ты еще сходишь в ванную, станешь вообще чистенькой, гладенькой. Станешь, как ангел. Тут бывали ангелы?

- Естественно. - Саша разделась до нижнего белья. - Я красивая?

- Да, да, да.

- А грудь? - она сняла лифчик.

- Грудь ангела!

- Издеваешься? Где ты видел у ангела грудь?

- На картине. Вот такую большую сочную грудь, больше чем у тебя.

- Встань с пола, не расслабляйся.