Останься ради меня - Коринн Майклс

отправить Бренне сообщение, но я был сосредоточен на том, чтобы подняться в воздух.

Я достаю телефон из кармана и смотрю на последнее сообщение.

Бренна: Я надеялась, что ты позвонишь. Я просто хочу поговорить.

Я тоже хочу, но тот разговор, который нам с ней нужно обсудить, лучше провести лично. Мы ссорились и говорили гадости, которые, возможно, не должны были говорить, но это помогло мне понять, что больше нет никого, с кем бы я хотел ссориться. Я люблю ее, и, если это означает, что мы будем ссориться, пока не исправим ситуацию, значит, так тому и быть.

Я: Так и будет, когда мы окажемся в одном штате.

Проходит несколько минут, и появляются маленькие точки, давая мне понять, что она набирает текст. Они появляются, останавливаются и снова появляются.

Бренна: Хорошо.

Многовато времени для одного слова, но я представляю, как ей было тяжело. Я отправляю сообщение Себастьяну.

Я: Ни пуха ни пера, Кеники. Если я не успею вернуться, знай, что я горжусь тобой.

Себастьян: Думаешь, у тебя получится?

Я не хочу давать ему ложную надежду.

Я: Я делаю все, что в моих силах.

Себастьян: Хорошо. Мы отправляемся в школу, чтобы проверить, как там дела у ребят на сцене. Мама пытается вспомнить все, что ты просил их сделать.

Я: Я уверен, что она будет великолепна.

Себастьян: Надеюсь, вы с мамой сможете все исправить. Она много плачет.

У меня сердце разрывается. Ненавижу, когда она плачет. Я никогда не знал, что сердечная боль возникает не от собственной боли, а от того, что я вижу, как страдает женщина, которую я люблю. Это было хуже всего.

Я: Не волнуйся. Просто сосредоточься на своей роли и репликах.

Себастьян: Спасибо, Джейкоб.

Я: Мы скоро поговорим.

Надеюсь, мы скоро увидимся.

Я бросаю телефон на боковой столик, чтобы не смотреть на часы и не гадать, передвинули на сцене свет или побрился ли Дэнни налысо в знак протеста против того, что мама заставила его есть шпинат, как он грозился сделать.

Пилот звонит на телефон, который стоит рядом с моим креслом.

— Алло?

— Здравствуйте, мистер Эрроувуд, это капитан Эллиот Лукас, через несколько минут ожидается небольшая турбулентность. Пожалуйста, пристегните ремень безопасности и оставайтесь на месте.

Капитан Лукас. Как Люк. Мой желудок делает странное сальто, и я не могу понять, хорошо ли это, что он летит, или это предзнаменование.

— Хорошо. Спасибо.

— Нет проблем, мы быстро справимся. Просто оставайтесь на своем месте.

Я пересаживаюсь с дивана на кресло, стоящее напротив небольшого прохода, и затягиваю ремень безопасности. Самолет покачивается, и я цепляюсь за сиденье. Я никогда не боялся летать, но и турбулентность мне не по душе. Мы снова набираем высоту, и ощущение такое, будто мы едем по ухабистой проселочной дороге. Я закрываю глаза, представляя, что именно это мы и делаем. Я держусь, пытаясь улыбнуться, когда мы преодолеваем очередную большую яму. Только вот ощущение такое, будто это не яма, а сточная канава. Мы падаем вниз, прежде чем снова выровняться. Самолет летит вверх и вниз. Снаружи раздается громкий взрыв, и все сразу меняется. Свет гаснет, и самолет больше не подпрыгивает… он просто падает.

Раздается писк, и стюардесса, спотыкаясь, направляется ко мне.

— Что, черт возьми, происходит? — кричу я.

— У нас отказал двигатель. Мы совершим экстренную посадку. Мне нужно, чтобы вы заняли удобное положение и постарались сохранять спокойствие.

— Куда вы идете? — спрашиваю я.

— Я буду сидеть в своем кресле напротив вас. Мне нужно, чтобы вы знали, как выбраться из самолета, если со мной что-то случится. Это дверь. Вам нужно потянуть рычаг вверх, а затем нажать. Если я буду недееспособна, вы должны отстегнуть меня и вынести с собой из самолета, если сможете.

— Мы разобьемся?

— Мы совершим аварийную посадку.

Есть ли, блядь, разница?

Иисус. Я умру.

Я думаю о своих братьях и о том, как я не поговорил с ними перед отъездом. Я не обнял Хэдли, Бет-Энн, Остина или Дикона. Я не успел научить их всему, что нужно делать с отцами, чтобы свести их с ума. Я никогда не встречусь с ребенком Шона и Девни. Сердце замирает, когда мои мысли заполняет великолепная женщина с рыжими волосами и голубыми глазами.

Бренна.

Я умру, так и не узнав, что Бренна все еще любит меня. Она не услышит, как я скажу ей, что прощаю ее. Я не смогу рассказать ей о жизни, которую хочу прожить с ней и детьми. Я не справился с ситуацией, и теперь ей придется пройти через это — снова.

— Джейкоб? — зовет стюардесса. — Вы помните, что я сказала про дверь?

Я киваю, потому что, если я открою рот, меня может стошнить. Мы быстро снижаемся. Я слышу, как пилоты переговариваются друг с другом.

— Сохраняйте спокойствие и просто следуйте моим указаниям, — настаивает она.

Мое сердце колотится, и я пытаюсь сосредоточиться, но, черт возьми, не могу дышать.

— Как тебя зовут?

— Джессика.

— Хорошо, Джессика, рад был познакомиться, и, судя по всему, мы вместе попадем в авиакатастрофу, так что, если выживем, останемся друзьями на всю жизнь.

Она пытается улыбнуться, но это выглядит искаженно.

— Займите свое место, Джейкоб.

Я киваю.

— Если я не выживу, мне нужно, чтобы ты сказала Бренне, что я люблю ее и думал о ней.

— Не думай так.

— И моей семье. Мне нужно, чтобы они все знали, что я их люблю.

— Сосредоточься, Джейкоб. Помни, что покинуть самолет крайне необходимо.

— Ты скажешь им?

Джессика ничего не говорит, а потом я вижу верхушки деревьев. Вот и все. Это конец. Я умру в этом самолете и никогда больше не увижу людей, которых люблю. Они никогда не узнают, как сильно они мне дороги и о чем я сожалею.

Я закрываю глаза, выводя любимую женщину на передний план.

Я люблю тебя, Бренна.

— Джейкоб, — голос Джессики сильный и властный.

— Я готов.

Мы оба наклоняемся вперед, скрещивая руки на груди, но ее широко раскрытые глаза все время смотрят на меня.

— Приготовься!

И мир становится черным.

Глава тридцать пятая

Бренна

Дети ведут себя очень хорошо, несмотря на отсутствие режиссера. У нас есть около часа до начала представления, или это уже начало представления? Не знаю, да и плевать мне на это. Прошлой ночью я спала как дерьмо, ну, это ложь. Чтобы спать как дерьмо, я должна была бы действительно спать, а я этого не делала. Весь день я ждала, ждала и ждала, что