Падение ангела - Лана Шэр

И всё же он почувствует мою ложь. И выкрутиться получится вряд ли.

— Дело не во мне. Я… мне никогда не угрожали. Оружием, — осекаюсь, понимая, что могу звучать неоднозначно, ведь угрозы были, — Но… много лет назад моего… — вновь короткая пауза, взгляд в сторону, потому что от страха увидеть глаза Марка сжимается желудок, — Моего первого парня застрелили. Это было ещё в юности. Его брат влип в какую-то историю с одной из банд и Тревис… — закусываю губу, борясь с желанием замолчать и не продолжать, — В общем, он пытался разобраться с этим и в одной из перестрелок его… застрелили.

— Ты была там? — голос Марка напряжён и я не смотрю на него.

— Нет. Узнала уже после. В тот день я была в соседнем городе, выбирала места для учёбы после школы. В нескольких были дни открытых дверей и я… чёрт, пока он истекал кровью на грёбаном асфальте, я выбирала между специальностью юриста и переводчика.

На последних словах я услышала свой собственный всхлип и поняла, что очередная брешь внутри меня рухнула. Чёрт. За последние дни я плачу больше, чем за несколько лет.

Это немыслимо! Расклеилась как тряпка. И это всё от того, что рядом появился кто-то сильный и… не важно. Просто нужно это прекратить.

Не говоря ни слова, Марк притянул меня к себе и прижал к крепкой груди, давая возможность успокоиться.

— Теперь я понял, — нежно проведя рукой по моему затылку, сдавленно произнёс он.

— Что ты понял?

— Почему ты так ненавидишь всё, что связано с… моим миром, — аккуратно дав определение дерьму вокруг, с нотой боли в голосе ответил Марк, — Не то чтобы всё это можно было любить, но… ты правильно выбрала держаться от этого подальше.

— Но нихрена не вышло, — с сожалением произнесла я безжизненным голосом, чувствуя ещё одну жгучую слезу, стекающую по щеке.

— Посмотрим, — загадочно отвечает мужчина, но я не готова сейчас выяснять что именно он имел ввиду.

Не отвечаю, делая глубокий вдох и надеясь, что тема закрыта. Не хочу говорить о прошлом. Оно осталось позади и всё, что ассоциируется с тем периодом должно быть за спиной. Сейчас и без этого хватает поводов для беспокойств.

Завтракаем мы молча, каждый в своих мыслях.

Я прокручиваю события последних дней, пытаясь понять перемены в Марке, так разительно вспыхнувшие с момента моего выхода из дома с заплаканными глазами. Его нежность, хоть и проявлялась она очень точечно, была чем-то новым. Причём на контрасте с этим чувством ярость его тоже была просто сносящей всё вокруг.

Будто после того, как он узнал о моём общении с детективом, что-то внутри мужчины разорвалось. Потому что перемены начались именно с того дня. Не сразу после моего выхода из участка. Нет. В машине, когда я села в салон и он отослал охрану. Будто не хотел, чтобы мне было некомфортно. Словно хотел защитить и быть в тот момент единственным, кто окажется рядом. Тогда я этого не поняла, но сейчас не могу не думать о том, что произошло за время нашего отъезда из города.

О каждом его действии, о сказанных словах. И о том, что на это всё чувствую я.

— Такой тяжёлый вздох может означать что угодно, но точно не предзнаменует ничего хорошего, — внимательно глядя на меня произносит Марк и я понимаю, что слишком сильно улетела в свои мысли.

Снова.

— Зависит от того, что сейчас можно назвать хорошим, — слабо улыбаюсь, поднимая на него глаза, — Поговорим о том, что вчера произошло? Кхм, после твоего ухода, — уточняю, чтобы он не подумал, что я хочу обсудить то, что было когда он вернулся в номер.

Эту часть дня пока хочется избегать.

Господи, Алана, что за детский сад? Между вами было уже столько всего, а несколько неосторожно брошенных мужчиной слов и ты чувствуешь себя как уж на сковородке.

Но это было правдой. Откровения Марка застали меня врасплох. Потому что в его глазах, голосе и том, как он говорил — было нечто большее, чем просто животное желание обладать.

И это пугало. Поиск что нашло отклик внутри меня.

Мужчина закрывает глаза и разминает шею, будто перед выходом на ринг. И я понимаю, что всё время думала лишь о той войне, которая происходит у меня внутри. О наших битвах с Марком. Но никогда не придавала особого значения тому, что испытывает во всей этой истории он.

— В целом, рассказать пока сильно нечего. Ральф действительно урод. Уверен, что за его плечами немало разного грязного дерьма и он упивается этим как чёртов сытый кот. И он действительно опасный ублюдок, Алана, поэтому ты и близко к нему не подойдёшь.

— Удалось выяснить хоть что-то?

— Пока рано об этом говорить. Моей задачей было собрать его портрет и понять, с какой стороны подойти.

— И ты понял?

— Да.

— И с какой же?

— Не с той, с которой мне бы хотелось, — уклончиво отвечает мужчина и я недоверчиво хмурюсь, понимая, что легко не будет.

— Что это значит, Марк?

Какое-то время он молчит, обдумывая то, что собирается мне сказать. Отвратительная привычка взвешивать каждое слово, абсолютно понятная для него, но нестерпимая для меня.

— Если я не ошибся, он один из тех, кто прётся по… молодым девушкам. И вполне может иметь выход на тех, кто использует их для наживы. А может и вовсе играет в этой истории не последнюю роль. Это мне ещё предстоит выяснить. Но он точно может быть полезен. Поэтому какое-то время мы побудем здесь. Если, конечно, дома у тебя нет дел поважнее, — с сарказмом произносит Марк, будто не зная, что для меня нет ничего важнее поиска сестры.

— Смешно, — язвительной бросаю, прищурив глаза, — И каков план? Что мы будем делать теперь?

Задавая последний вопрос, я ясно даю мужчине понять, что просто сидеть в отеле больше не собираюсь. Пусть он не хочет чтобы я пересекалась с этим Ральфом (я и сама не то чтобы горю желанием), но ведь на этом наши возможности не ограничиваются.

— Пока я думаю об этом, детка. Есть вероятность, что он заинтересовался в нашем знакомстве в качестве партнёров, но этот сукин сын может оказаться слишком скольким червём, чтобы верить хоть одному его слову. Мои люди проверят его, покопают