Жанна Курсунская - У кого как...

– Почему?

– Она не боится Божьей кары. Ее душа сильна и свободна. Она не совершает подлых поступков, потому что уважает себя и других людей. Твоя порядочность основана на страхе. Страхе перед Богом.

– Разве бояться Господа плохо?

– Это просто трусость.

– Я не могу причинить боль Равиэле. Страх перед Всевышним здесь ни при чем.

– Фальшь. Ты не можешь причинить боль себе.

– Значит, я должен оставить жену, которой дал клятву под хупой на углях Храма? Именем Бога дал клятву никогда не предавать ее.

– Я не властен решать за тебя, Эфраим.

– Что же мне делать?

– Ты уже сделал. Выкупил мою фальшивую монету и подарил Синди.

– Я купил перстень жене.

– Ты купил перстень Синди.

– Я не подозревал о ее существовании, когда покупал это кольцо.

– Ты вырвался из объятий Равиэлы и летел по небу две тысячи триста двадцать семь километров.

– Что значит это совпадение цифр?

– Только одно. Ты хотел этого совпадения, стремился к нему, но лгал себе, ища оправданий в Танахе, молясь и дрожа перед Господом. Ты жаждал всего, что произошло в Будапеште. Это и есть правда. Будь честен перед собой, Эфраим, сбрось фальшь – и поймешь, как нужно поступить.

– Иегуда!..

Дым окутывает старца с ног до головы. Слышу мягкий шепот:

– Спасибо, Эфраим... – Звук моего имени тает вместе с белым облаком в бледном предрассветном тумане.

...Открываю маленькие пластиковые баночки с маслом и вареньем. Мажу белый хлеб. Пью чай... Через час я везу командира части. Есть время прийти в себя, расстаться со сном, вернуться в реальность...

– Эфраим! Тебя ждут на КПП.

Этого еще не хватало! Не могу сейчас ни с кем говорить.

– Эфраим!..

Медленно встаю из-за стола, иду по длинному залу столовой, по красно-коричневой земле территории воинской части... Какая-то женщина в синем платке смотрит на меня сквозь колючий забор, прикрывшись от солнца ладонью... Синди! Ближе-ближе... Этот глубокий вырез рубиновой кофты. Чувствую его запах. Его нежность.

– Синди!..

Прижимаемся друг к другу через проволочную изгородь... Никого нет на свете. Никого. Даже этих железных колючек. Даже солнца и неба.

– Синди...

– Ришар, родной, прости меня, я причинила тебе такие страдания! Я не беременна. Это – ложь. Ложь! Прости меня!

– Глупая...

– Да, я глупая, я идиотка. Я люблю тебя и хотела солгать, но...

– Не смогла?

– Да...

– Не надо. Не надо больше лжи.

Разжимаю пальцы Синди, касаюсь якоря на перстне.

– Эфраим, вы что, сумасшедшие! Стоите, как в гетто, не дай бог. Выйди через КПП, погуляй с девушкой. У тебя есть еще полчаса в распоряжении. – Черноглазый Йоси берет меня под руку, выводит за ворота, лукаво подмигивает: – Везет вам, религиозным, умеете красавицам голову задурить.

Возвращаюсь из армии. Как странно, уже девять вечера, а в нашем доме темно. Неужели Равиэла легла спать? Звоню в колокольчик. Тишина. Открываю дверь. Включаю свет и сразу замечаю на столе большой лист бумаги, придавленный розовым кварцем. Мой свадебный подарок Равиэле. Тяжелая глыба необработанных кристаллов. Кристаллов любви... Ровные, аккуратные буквы с трудом складываются в слова. Читаю медленно-медленно, теряя на пути слоги, путаясь в смысле:

«Дорогой Эфраим! Десятки раз думала, как сказать тебе то, что произошло со мной, как объяснить случившееся, и всегда ужас охватывал меня от одной мысли, что это необходимо сделать. Три месяца назад я впервые в жизни изменила тебе. Это произошло, когда Ришар гостил в нашем доме. Он любит меня, Эфраим. Любит уже несколько лет. С первой встречи. Но никогда раньше я не позволяла ему приблизиться ко мне. Была уверена – наш брак нерушим. Боялась Божьего наказания за измену. Теперь понимаю, что мы просто обманывали друг друга и сами себя. Теперь, когда обнаружила нечаянно два подарка в твоем армейском рюкзаке. Два одинаковых рубиновых колье. У тебя тоже есть любимая женщина, Эфраим. Наша ложь бессмысленна. Я беременна. Беременна от Ришара. Страшно представить, но я хотела обмануть тебя, сказать, что ребенок твой. Обмануть и себя, и Ришара и таким образом сделать тебя счастливым. Но Бог спас меня от этого страшного шага. Посмотри, вверху листа результаты моего анализа на беременность. Прочти и порадуйся вместе со мной. Нынешним летом родится мой сын. Это произойдет в Париже. Сейчас ты читаешь письмо, а я лечу к Ришару.

Будь счастлив, Эфраим».

Теряю ощущение времени и пространства. Одиночество в огромном мире особенно невыносимо. Еще раз бросаю взгляд на письмо жены, выхожу из дома, завожу машину и долго кружу по Иерусалиму, пока не оказываюсь под окном Синди. Оно горит мягким желтым светом. Долго звоню. С досадой думаю, что девочка боится темноты и спит при свете, хочу уйти, но вдруг дверь распахивается, и моя полуголая, пьяная и счастливая возлюбленная повисает у меня на шее.

– – Ты что, пьешь в одиночестве?

– Нет, с Ринат...

– Сестренка к тебе прилетела?

– Она в Интернете сидит.

– Где?!

– Хомо сапиенс из каменного века! – Синди тащит меня в спальню к компьютеру.

Вижу сияющую Ринат в розовом прозрачном пеньюаре. Хихикает с экрана, как кокетка в порнографическом фильме, замечает меня, мгновенно исчезает и появляется снова, на этот раз в более приличном виде.

– Синди, что за пляски посреди ночи?

– Празднуем нашу помолвку...

– Когда начали?

– В двенадцать.

– В двенадцать дня?!

– Ришар, какой ты тупой! Днем Интернет стоит очень дорого!

– Не называй меня Ришаром!

– Ты сам выбрал это имя.

– Синди, выйди из Интернета, мне нужно с тобой поговорить. Ринат, девочка, извини, я заберу ее у тебя.

– Только навсегда, пожалуйста, на всю жизнь! Давайте выпьем за это.

Синди наливает четверть фужера «Смирновской». Вспоминаю почему-то, что ее предпочитал любавическии рэбе. Пью обжигающую жидкость под счастливые взвизгивания Ринат и Синди. Реальность снова исчезает.

– Теперь целуйтесь до зари, а я исчезаю в волнах эфира.

Беру Синди на руки, на секунду вижу краешек черного неба с ярко мерцающей звездой.

– Девочка, быстрей загадывай желание!

– Дурак, это самолет летит в дальнюю страну.

– Ах да! Равиэла летит к Ришару.

– Правда? Невероятно! Значит, он действительно существует!

Падаем в кровать и целуем друг друга так неистово, словно две тысячи триста двадцать семь лет были в разлуке. Я шепчу это Синди. Она моментально садится на кровати:

– Откуда ты знаешь эту цифру?

– А ты?

– Мне сказал брат, когда я курила с ним на его могиле.

– Он сказал тебе о монете?

– Да. Ее сделал Иегуда Бецалель.

– Фальшивомонетчик.

– Но ведь она настоящая?