Уроки вежливости для косолапых - Виктория Победа

сломать, заставить сомневаться, подстраиваться. Потому что слушала не тех людей, собственных родителей в том числе, потому что поверила в свою никчемность и несостоятельность. Потому что дала лишить себя поводов для радости и вот этого счастливого блеска в глазах, что сверкал с каждой фотографии.

Вот почему.

Ничего из этого я, конечно, не озвучиваю вслух.

Незачем это на ребенка вываливать. Достаточно уже того, что вывалила на его дядьку.

Вывалила и как будто наконец сбросила с плеч тяжелую ношу, что висела на мне мне неподъемным грузом долгие годы.

— Марина Евгеньевна?

— Все хорошо, Саш, просто ностальгия.

— Я сделаю вид, что поверил, только не плачьте больше, пожалуйста.

Я смеюсь в ответ на это по-детски наивное замечание. Смотрю на этого тринадцатилетнего мальчика и отчасти вижу в нем отражение Миши. Есть у них что-то общее. То ли его воспитание сказывается, то ли дело в генах, не знаю.

Меня захлестывают эмоции, улыбаюсь и, кивнув, притягиваю Саньку к себе.

Он меня в ответ обнимает.

Сидим так несколько секунд.

— Так, давай собирать оставшиеся вещи, скоро грузчики приедут и Паша — успокоившись, размыкаю объятия и резко встаю с кровати.

Вопрос с переездом был почти решен, осталось только вещи перевезти.

Всю неделю мне было некогда, да и попросту лень. После рабочего дня хотелось нежиться в кровати, а не собирать вещи. Потому это дело было отложено до ближайших выходных.

Миша предлагал нанять людей, я категорически отказалась. Некоторые вещи я предпочитала собирать исключительно самостоятельно. Помочь вызвался Санька, а Буров рванул на базу, работа его никак не хотела отпускать.

Расширение базы требовало его практически постоянного присутствия, так что почти всю неделю он проторчал там.

Забота о Саньке легла на мои плечи, что мне, конечно, было в радость.

Всего за неделю мы очень сблизились. Казалось, этот мальчишка в моей жизни был всегда.

В общем, переехала я, можно сказать, сразу после возвращения в город.

На работу приезжала вместе с Санькой и всякий раз встречала кого-то у входа.

Так что новые слухи расползлись очень быстро. В лоб мне коллеги вопросов не задавали, но постоянно косились и судачили за спиной.

Коллектив гудел, по словам Тоньки, которая только подливала масла в огонь.

Я не препятствовала, Тоня развлекалась.

В целом все складывалось хорошо.

— Марина Евгеньевна.

— А?

— Я говорю, там Пашка подъехал, поднимается с мужиками уже. Коробки можно относить вниз?

— Да, — спохватываюсь, — да, конечно.

— Угу.

Осматриваюсь в опустевшей квартире, кошусь на свою кровать, недавно ставшую предметом нашего с Мишей маленького спора.

Улыбаюсь, вспомнив о его неприкрытых намеках и чувствую себя абсолютно счастливой. В груди разливается почти забытое ощущение, то самое, из моего прошлого.

Когда последнюю коробку выносят из квартиры, грустно окидываю ее взглядом.

А ведь я искренне считала, что состарюсь здесь в полном одиночестве.

Вздыхаю, отбрасываю глупые мысли, пообещав себе больше к ним не возвращаться, и выхожу из квартиры.

Не успеваю повернуть ключ в замке, как в кармане начинает вибрировать телефон.

Мысленно улыбаюсь, уверенная в том, что звонит Буров. Однако, стоит мне вынуть телефон и взглянуть на экран, как улыбка тотчас сползает с моего лица.

Надпись “Мама” отражается на экране и я невольно с силой сжимаю мобильник в ладони.

Стиснув зубы, убираю телефон в карман.

Она уже несколько дней звонит беспрестанно. Я даже порывалась взять трубку, но Миша запретил. Вовремя вмешался.

Я с ним согласилась.

На этот раз ее упорство достигает своего пика и я не выдерживаю.

— Да! — получается слишком резко, но я не испытываю за это ни капли вины.

— Ну наконец-то, ты почему трубку не берешь?

— Потому что я занята и потому что я не хочу разговаривать.

Наверное, впервые в жизни, даже несмотря на все случившееся, я позволяю себе этот раздражительный тон в отношении матери и не испытываю ничего, вообще ничего.

Ни чувства вины, ни желания быть понятой, ни потребности в поддержке. Ровным счетом ничего, кроме жгучего раздражения и желания поскорее повесить трубку.

Мама тоже теряется, замолкает.

В трубке повисает тишина.

— Ты что-то хотела? — спрашиваю устало.

— Поговорить, — ее интонация меняется, исчезают обвинительные нотки.

— Мне кажется, все уже давно сказано.

— Марин, — на удивление спокойно, — давай просто поговорим, в конце концов, не чужие ведь люди.

— Ты об этом должна была вспомнить, когда вставала на сторону Вадима, — цежу ядовито, выплескивая вслух обиду.

Из трубки раздается тяжелый вздох.

— Ну и что, ты теперь до конца жизни будешь нас всех наказывать? Я прошу просто поговорить.

Прикрываю глаза, считаю до трех.

— Мне пора, мам.

— Ну подожди ты, что у тебя не найдется времени полчаса посидеть в кафе?

Понимаю, что не нужно поддаваться на эти манипуляции. И то, что ее активность неспроста так возросла — я тоже понимаю. Наверняка ведь что-то нужно, иначе бы не позвонила.

В памяти мгновенно всплывает последний наш разговор. Она меня тогда чуть ли не свести с бывшим мужем собиралась.

Знаю, что совершаю ошибку, но также знаю, что она не отстанет.

— Хорошо, давай в пять в кафе у дома, — произношу и вешаю трубку.

Пора просто расставить все точки над “И”

Глава 53. Когда прошлое не желает отпускать

Машина плавно сворачивает с главной дороги и катится по частному сектору. Павел за рулём, сосредоточен на дороге, иногда поглядывает в зеркало заднего вида, проверяет Саньку.

Улыбаюсь, Паша мне сначала эдаким непоседой показался. Молодой совсем. Миша шутливо негодует, мол, зеленый и бестолковый. Но Сашку ему всецело доверяет.

И мне очень даже это доверие понятно. На самом деле вовсе Паша не бестолковый, хоть и молодой. И работу свою делает как надо, со всей ответственностью.

Сашка ничего не замечая и уткнувшись в телефон, рубится в какую-то игру.

Я сижу рядом, молча прокручивая в голове предстоящую встречу с матерью.

— Приехали, — оповещает Паша.

Делает это нарочито громко, видимо, поняв, что ни я ни Сашка не заметили, как доехали до дома Буровых… Теперь уже и моего дома.

Выходим из машины, я осматриваюсь.

Вслед за нами во двор сворачивает фургон с ребятами из грузоперевозки. Парни бодро выпрыгивают из машины.

Подхожу к раскрытым задним дверям газели, осматриваю коробки, вздыхаю невольно. Клянусь, когда собиралась и прикидывала, что необходимо перевезти сейчас, а что может подождать, казалось, что вещей не так уж и много. Однако, глядя теперь на стопки из больших картонных коробок, с ужасом понимаю, что не подрасчитала.

— Начните вот с этих, — рукой указываю на самые большие коробки.

Парни деловито кивают,