Украденная ложь - Монти Джей

Судя по всему, она права.

Я не знаю, каково это — быть бедным.

У меня всегда были деньги и, когда мне хотелось есть, у меня в доме всегда была еда. У меня было все самое необходимое для жизни и даже больше.

Но чего она не знает, чего не заслуживает знать со своим сопливым отношением «горе мне», так это то, что в детстве я бы с радостью обменял все деньги на любящих родителей. На семью, которой на меня не насрать. Я бы предпочел голодать и быть любимым, чем быть сытым без любви.

Потом ты вырастаешь и понимаешь, что нужно играть теми картами, которые тебе выпали. Затыкаешься и идешь вперед, потому что все мольбы, все молитвы ни к чему не приведут. Иногда ты просто гнилое яблоко, упавшее недалеко от дерева.

Я не собираюсь с ней спорить.

Это того не стоит. Просто есть вещи, которые люди никогда не поймут.

Мы больше не разговариваем, и тишину заполняют звуки сейфа. Пока Брайар, наконец, не выставляет цифры в правильном порядке и не открывает тяжелую дверь.

— Проще простого, — шепчет Брайар, похлопав себя по спине.

И я рад, что она это сделала, потому что я бы ее не похлопал.

Я приседаю на корточки, заглядываю в сейф в надежде, что что-то в его содержимом даст мне нужную информацию. Даст нам то, что нужно.

Я беру из сейфа телефон и конверт и иду с ними к столу. Первым делом я включаю телефон, жду, пока белое яблоко исчезнет, и появится основной экран блокировки.

Я не удивлен, обнаружив, что информация защищена паролем.

— Какая комбинация была у сейфа? — спрашиваю я Брайар.

— 5749.

Набираю цифры на телефоне, но он вибрирует и говорит, что я ошибся. Зная, что ничего не добьюсь, кроме еще большего разочарования, я откладываю телефон и открываю конверт.

Внутри — пара сотен долларов, а также флешка, которая кажется очень многообещающей. Осторожно вставляю ее в компьютер, жду, пока появится файл. Позади меня встает Брайар и наблюдает за экраном через мое плечо.

— Какого хрена, по-твоему, ты делаешь? — я поворачиваю голову и хмуро смотрю на нее.

— Это я взломала сейф. Я имею право увидеть то, что сама помогла украсть, — она скрещивает руки на груди, как будто эта властная поза меня запугает.

— Иди, присмотри за дверью, — мотаю я головой в сторону входа.

Мне не нужно, чтобы Брайар увидела содержимое флешки, даже если там фигня. Если это будет что-то, что выдаст информацию о Роуз и ее смерти, Брайар вляпается гораздо больше, чем нужно.

В первый раз она волей судьбы появилась у меня на пути, оказавшись в мавзолее. Из-за неправильной зацепки Брайар осталась рядом со мной, но ее помощь с сейфом — последняя сыгранная ею роль на нашей тропе мести.

Я дергал ее за ниточки, словно марионетку, с которой мог время от времени поиграть, но Брайар не имеет никакого отношения к Роуз и к тому, что мы сделаем с людьми, причастными к ее смерти.

— Нет, — не унимается Брайар. — Или ты даешь мне посмотреть, или я закричу.

— Ты готова взять на себя вину за это? — приподнимаю я бровь, прекрасно понимая, что за то, что мы делаем, мы можем бросить ее под автобус.

— Если это означает, что ты не получишь информацию, спрятанную на этой флешке, то конечно.

Я думаю, она блефует, но то, как она напрягает спину и смотрит мне прямо в глаза, довольно убедительно. Взвесив варианты, я понимаю, что у меня нет на это времени.

— Хорошо, но все, что мы найдем по этому делу, останется у тебя в голове, ясно?

Кивнув в знак согласия, мы оба поворачиваемся к компьютеру.

Когда Брайар наклоняется ко мне, чтобы посмотреть на экран, я чувствую, как о мое плечо трутся ее груди, ее запах так близко к моему носу, что у меня невольно напрягается член. Интересно, остановила бы она меня, если бы я бросил ее на этот стол и показал ей, как сильно можно кончить от страха быть пойманной?

Как быстро будет биться ее сердце, когда я буду наблюдать, как по ее телу растекается адреналин.

Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, как бы впился ей в кожу, просто чтобы удержать обрушившиеся на меня образы.

Когда с сигналом всплывает файл, я дважды по нему щелкаю и открываю видео с камер наблюдения. Я не знаю, где оно снято, но похоже на склад или строительную площадку. Бетонные полы и высокие потолки не оставляют мне никаких зацепок.

В центре комнаты сидит привязанный к стулу человек, а над ним возвышается Грег Уэст и расхаживает кругами. Я увеличиваю громкость и слышу, как из динамиков просачивается его голос.

— Я думаю, мы были с тобой более чем гибкими. Теперь ты должен нам довольно много денег, — говорит он, и таинственный человек поднимает голову и показывает в камеру свое лицо.

Дыхание Брайар холодом пробегает по моей шее, и она сбивчиво произносит:

— Он?

Я киваю, прикусив внутреннюю сторону щеки:

— Да.

Вместе мы смотрим, как мэр Донахью борется со связывающими его веревками, а потом говорит:

— Мне просто нужно еще немного времени, Грег! Еще немного времени, и я отдам тебе все сполна.

Мое горло обжигает кислота, мозг не в состоянии понять, что видят глаза. Потому что я знаю, что человек, рыдавший над гробом своей дочери, не причастен к ее смерти. Человек, которому я сочувствовал. Которого мне было чертовски жаль.

Найдя рукой край стола, я до боли сжимаю его кончиками пальцев, чтобы не бросить компьютер в стену.

— Ты сказал это шесть месяцев назад. У нас больше нет времени Фрэнк. Босс устал ждать. Либо ты сейчас отдаешь деньги, либо что-то другое, что могло бы на пригодиться, либо, — Грег делает паузу и, стоя перед мэром, пожимает плечами. — Ну, если дело дойдет до этого варианта, я не думаю, что ты захочешь узнать, что мы с тобой сделаем.

Фрэнк Донахью, человек, в одиночку воспитывающий своих дочерей, единственный в этом гребаном городе человек, которого я уважал, менее чем за двадцать секунд превращается в самое презренное существо.

— Блядь! — стонет он. — Чего ты хочешь? Просто скажи, и ты это получишь!

У меня внутри все закипает, в груди скребутся демоны, готовые разорвать меня на части, чтобы выбраться наружу.

— Ну, ты занял у нас много денег на свою последнюю кампанию, мэр, — подыгрывает ему Грег.

— Я