Red is my favourite colour (СИ) - Солодкова

class="p1">Он позвонил в колокольчик, и через пару мгновений на пороге появилась приятной наружности пожилая леди, вальяжно сложившая руки спереди на складках юбки. Профессор протянул ей какую-то бумажку, и она, поднеся к глазам миниатюрное пенсне, внимательно ознакомилась с написанным. Затем довольно закивала и жестом пригласила нас внутрь. Моя рука уже еле держала тяжёлый чемодан, и чего я туда положила такого? Мне не терпелось оказаться в комнате и избавиться поскорее от ноши.

Небольшая стойка-ресепшен забавно выделялась среди остального выдержанного в строгости интерьера: молоденькая девушка, немногим старше меня, обложилась со всех сторон чашками с чаем и разного рода безделушками: веером, серёжками, какими-то открытками, помадой, конфетами и многим другим. Пожилая леди, провожающая нас к стойке, грозно зыркнула на девушку, и та встрепенулась, отстраняя ото рта кружку с горячим чаем. Должно быть, мы находились в компании владельцы гостиницы и её юной родственницы, — дочери или племянницы — которая подрабатывала здесь в качестве ресепшионистки. Я мило улыбнулась девушке, встретившись с ней глазами. Мой ласковый взгляд, по-видимому, её успокоил, и она уверенно расправила плечи, протягивая какие-то бумаги профессору на подпись.

Маленькая и уютная, гостиница дышала активной жизнью: в общей зале за журнальными столиками сидели мужчины и играли в шахматы. Как непривычно было видеть обычные, а не волшебные. Откуда-то из глубины комнат доносился запах еды, и в моём животе недовольно заурчало. На завтраке я сегодня не появилась, прозевав всё на свете. У стойки на креслах сидели дамы и держали на руках маленьких белых собачек, о чём-то полушёпотом переговариваясь друг с другом. Заворожённая атмосферой, я не сразу поняла, что мы можем подниматься в свои комнаты, когда профессор аккуратно потянул меня за руку. Старые деревянные ступени по-домашнему уютно заскрипели под нашими ногами, и на втором этаже перед нами распростёрся на удивление длинный коридор однотипных дверей с разными выпуклыми цифрами.

— Наши девятнадцатый и двадцатый, — задумчиво пробормотал профессор, сверяясь с брелоками на ключах. Мне захотелось спросить, зачем ему ключи, если можно применить Алохомора, но я осеклась на полуслове, вспомнив нарекания Альберта.

Оставив меня одну в своём номере, профессор стремительно направился в курительную комнату — он терпел от самого вокзала, поскольку констебли тщательно следили за тем, чтобы в центре города не расхаживали мужчины с трубкой в зубах.

Я облегчённо положила чемодан на пол, озираясь по сторонам: комната была намного меньше нашей в Хогвартсе, но зато она не казалась такой холодной и пустой. Тёплых тонов шторы делали проходящий сквозь них тусклый солнечный свет более жёлтым, что добавляло уюта и комфорта. Достаточно большая кровать на первый взгляд выглядела мягкой, но я не спешила сесть — хотелось как следует всё осмотреть. В комнате стоял небольшой книжный шкаф с парой-тройкой книг: Оскар Уайльд, Диккенс, Джейн Остин… Я мечтательно провела кончиками пальцев по корешкам, стирая с них тонкий слой пыли. Мой взгляд наткнулся на причудливую вазочку, в которой не было цветов. Стало как-то грустно, и я поникла. Мне когда-нибудь дарили цветы? Помнится, Гаррет… На этом имени я поперхнулась той болью, которую он мне причинил, и поспешила отогнать всякие о нём мысли. Я повела плечами, пытаясь стряхнуть с них паутину липкого напряжения. Опустившись на пол, отщёлкнула замки на чемодане — оттуда целой непонятной кучей повалили вещи.

— Мерлин, что же со мной было этим утром, что я так собиралась? — бурчала я, раскапывая эту гору.

Кожу пальцев будто обожгло, когда я дотронулась до странной вещи, выбивающейся из массы других. Я осторожно и боязливо вытянула тяжёлый серый пиджак, тут же окунаясь в древесный запах, исходящий от него. Воспоминания вихрем охватили и стянули душу болью, отчего по коже поползли мурашки.

— Как ты тут оказался? — недовольно процедила я, скидывая его на кровать.

В голове яркими цветными птичками взлетели события трёхдневной давности, ноги стали ватными, и я обрадовалась, что сижу на полу, а не стою — иначе бы точно упала.

На плечи вмиг навалилась тяжесть, и я воочию увидела, как отдаляется спина Себастьяна, пока мои глаза застилают горячие слёзы обиды. Мне надоело себя жалеть, но жизнь как будто издевалась, подкидывая всё новые и новые испытания. Я зябко обняла себя за плечи, привалившись виском к каркасу кровати. Чёрт, почему он не пришёл за своим пиджаком? Почему я не могла вспомнить все эти дни, чей он? Надо сконцентрироваться и попытаться освежить память, что же было после того, как девочки нашли меня под лестницей?…

Я сосредоточенно массировала виски, закрыв глаза. Под прикрытыми веками начали появляться бесцветные смазанные картинки, а затылок отозвался тупой ноющей болью.

***

Ещё не зайдя внутрь, мы уже с улицы отчётливо различили визги, смех и стук кружек друг о друга. «Три метлы» снова в ударе, но от осознания этого мой живот скрутило волнением. Я пожалел, что согласился, потому как сейчас мне хотелось тишины и уединения. Я настороженно покосился на Леандера и Оминиса, о чём-то болтающих друг с другом, и сглотнул вязкую слюну беспокойства. Похоже, чтобы сегодня расслабиться, мне нужно будет порядочно выпить.

Самый популярный паб в округе встретил нас своим неизменным полумраком, запахом сливочного пива и карамели. Я ухмыльнулся, когда увидел, что портрет Фердинанда всё ж таки сняли и, похоже, отнесли наверх, чтобы не портил настроение своим недовольным бурчанием.

Сирона суетилась у барной стойки, наполненной старшекурсниками, и мы не стали её вылавливать — завалились за небольшой столик в самой глубине паба и отправили Леандера за элем.

— Слушай, а он точно не проболтается потом, о чём мы тут говорили? — я заговорщицки наклонился к Оминису, украдкой наблюдая за отдаляющимся Пруэттом.

— Да он сейчас наклюкается и вообще ничего не вспомнит, — он махнул в мою сторону, и я немного расслабился.

Через время вернулся Леандер с тремя большими кружками эля и, пыхтя, уселся рядом. С его лица не сходила азартная улыбка, а глаза так и светились жаждой поскорее налакаться. Мне было решительно всё равно, пусть хоть упьётся этим элем, главное, чтобы мы с Оминисом смогли поговорить. Первые кружки постепенно опустошались.

Когда мой язык достаточно развязался, я наклонился к другу, пока Леандер заигрывал с девчонками за соседним столом. Это была отличная возможность поговорить, не боясь, что он сунет нос не в своё дело.

— Знаешь, Себастьян, у меня эта тема уже вот где, — и Оминис ребром ладони показал поперёк горла. Я понимающе прыснул со смеху, привалившись спиной к стене.

— Да я и