Империя желания (ЛП) - Кент Рина

Стон слетает с его губ, когда он погружается в меня, тепло заставляет меня застонать ему в рот.

А потом он снова меня целует. Жестко и непреклонно, словно он пытается мне этим что-то сказать.

Что, не знаю.

Когда мы наконец отстраняемся, между нами образуется полоска слюны, и он слизывает ее с моих губ, вырывая из меня дрожь.

— Я не хочу туда выходить, — шепчу я, извиваясь, чтобы почувствовать его внутри себя.

— Мы можем остаться здесь.

— Навсегда?

— Если ты хочешь.

Мы остаемся такими на мгновение, прежде чем он выходит из меня и использует салфетки, чтобы очистить меня. А потом он оказывается у меня между ног, и мы чистим одежду друг друга, как старая супружеская пара. Это вызывает у меня улыбку, когда я поправляю его галстук.

— Чему ты улыбаешься?

— Этому. Мы вместе проводим мирно время.

— Мы всегда так поступали, когда жили вместе.

— Да. Я скучаю по тем дням.

Он двумя пальцами приподнимает мой подбородок.

— Мы скоро вернемся в те дни.

— Как ты можешь быть так уверен?

— У меня кое-что есть о Кинге.

— Ты… ты собираешься причинить ему боль? — да, с ним сложно, и в последнее время у нас были разногласия, но я никогда не позволяла никому причинять вред папе. Даже Нейт.

— Конечно, нет. Он твой отец. Я бы никогда не причинил ему вреда, даже если он этого заслуживает.

— Тогда что?

— Я скажу тебе, когда у меня появятся дополнительные доказательства.

— Почему ты мне не скажешь сейчас?

— Я не хочу вселять в тебя надежду ни на что, — он целует меня в макушку. — Выйди первой, а я последую за тобой, на случай, если кто-то будет снаружи.

Я обнимаю его, уткнувшись лицом в его шею. Я вдыхаю его аромат, и это так успокаивает и правильно. Почему папа и весь мир не видят, насколько это правильно?

Почему они не могут понять, что я никогда не хотела и не нуждалась в ком-то так сильно, как Нейт?

— Гвинет.

— Момент. Позволь мне еще побыть с тобой.

Я чувствую вибрацию в его груди, когда он стонет, прежде чем его сильная рука обвивает мою голову.

Мы остаемся так несколько минут, просто обнимаясь и чувствуя сердцебиение друг друга. Это мирно, но, как и любой мир, ему должен прийти конец.

Потому что войны должны происходить. Потому что они более постоянны, чем мир, как бы я ни старалсь думать иначе.

Нейт неохотно отпускает меня.

— Иди, пока он не заметил, что тебя не было слишком долго. Я не хочу, чтобы он обрушил на тебя свой гнев.

— Ты снова похитишь меня вот так, муж?

— Совершенно верно, жена.

Я улыбаюсь, целую его в губы и осторожно выхожу из кладовой.

На цыпочках иду к лифту, наблюдая за своим окружением, слава богу, мои кроссовки не издают ни звука.

Гараж кажется навязчивым, его ослепляющие белые огни заставляют меня тревожиться. Затем что-то еще подстегивает мое внутреннее беспокойство на ступеньку выше.

Очень знакомый голос, говорящий где-то.

Папа.

Дерьмо. Дерьмо.

Если он почувствовал на мне запах Нейта после простого прикосновения пальцев, у него сейчас случится сердечный приступ.

Я приседаю за одной из машин и смотрю в окно. Когда вижу, с кем разговаривает мой отец, между моими бровями появляется хмурый взгляд.

Это… Аспен.

Мой папа разговаривает с Аспен, и впервые с тех пор, как я ее встретила, ее трясет.

Полная тряска, например, когда я собираюсь сгореть.

Мне, наверное, стоит уйти, умыться и полить все тело духами, но любопытство взяло верх. Используя машины как маскировку, я медленно двигаюсь к ним, все еще приседая.

Боже. Это сложнее, чем я думала.

Я наконец-то нахожусь за машиной и могу их слышать, или, точнее, слышать своего отца. Он звучит холодно, а не в ярости, как когда он был с Нейтом, но в его голосе все еще есть ужасающая нотка. Он в быстром темпе включает и выключает зажигалку.

— Ты уйдешь. Меня не волнует, куда, но ты уйдешь отсюда.

Она качает головой.

— Нет… я даже не… не могу уйти…

Он хватает ее за локоть.

— Послушай меня, чертова ведьма. Ты потеряла свои родительские права в тот момент, когда оставили ее у моей двери двадцать лет назад и никогда не оглядывалась назад. Ты никогда не была для нее матерью. Ты для нее никто. А теперь ты исчезнешь тихо, как тогда, до того, как я тебя трахнул.

Мой подбородок дрожит, когда я смотрю то на него, то на Аспен. Она, с кем он говорит, это моя мама, верно? Двадцать лет назад никто больше не оставил у своей двери еще одного ребенка.

И… он сказал мама?

Аспен?

Мама?

Мои пальцы впиваются в металл машины, за которой я прячусь, и она горит.

Он горит так жарко, что я резко отпускаю его и подпрыгиваю. Я делаю это так внезапно, с такой силой, что оба они обращают внимание на меня.

Жизнь, какой я ее до сих пор знала, кажется большой, гигантской ложью.

И все это время я была шуткой.

Глава 35

Натаниэль

Я понял, что что-то не так, как только увидел Гвинет, крадущуюся за машиной.

Потом раздался чертовски громкий голос Кинга, потому что он не умеет молчать.

Затем все тело Аспен вздрагивает, поскольку она едва удерживается в вертикальном положении.

Но единственный человек, о котором я забочусь, — это девушка, которая стоит перед ними, ее рот раскрывается, а ногти быстро стучат друг о друга, будто она хочет пораниться.

Я подхожу к ней, хватая за локоть, потому что она на грани чего-то, а это нехорошо.

Ее взгляд скользит по моему, и она сглатывает несметное количество смущенных, приглушенных цветов.

— Нейт… они сказали… папа… называл ее моей мамой. Это ведь не так, правда?

Я сжимаю челюсть, затем смотрю на Кинга, который сжимает кулаки, потому что знает, что облажался. Он не мог просто молчать. Нет, он должен был устроить сцену, чтобы она узнала таким образом.

С тех пор, как он вышел из комы, он не проявлял особой ловкости. Даже я мог видеть, что его враждебность к Аспену неуместна. Она нанесла ответный удар изо всех сил, но он дошел до того, что саботировал ее дела, что на него не похоже. Он никогда не делал этого в прошлом, как бы сильно он ее ни ненавидел.

Но после того, как он ударился головой, он начал преследовать ее, как и Сьюзен, безжалостно и без пауз, что означает, что это личная обида, а не просто какие-то различия в идеологиях.

Тогда я копнул глубже — встретился с его личным частным детективом, выпил с ним, а затем задал несколько вопросов, на которые он ответил, как попугай. И мои подозрения оправдались. Он нашел для Кинга мать Гвинет и рассказал ему об этом в день аварии, и, вероятно, именно поэтому он вообще потерял контроль над своей машиной

— Можете ли вы поверить, что он искал ее годами, когда она все это время была у него под носом? — детектив засмеялся, а затем продолжил грандиозную речь, чтобы показать, насколько он умен в соединении точек временного графика, которые они встретили. Он даже провел секретный ДНК-тест, украв зубную щетку Аспен из одного из отелей, в котором она остановилась, и использовал образец Гвинет, который Кинг охотно дал ему.

Это то, что я собирался использовать против него и без колебаний сделал бы, чтобы он перестал пытаться нас разлучить. Но теперь, когда Гвинет знает, все это недействительно.

— Правда? — повторяет она, глядя на отца. — Скажи мне, что это неправда, папа.

— Ангел… — он шагает к ней, но в тот момент, когда он тянется к ней, она прижимается к моей руке.

Он делает паузу, щелкая зажигалкой, но не в том медленном, стабильном темпе, к которому привык. Он делает это так же маниакально, как ее звенящие ногти.

— В этом нет смысла, — Гвинет медленно качает головой. — Она не может быть моей матерью, ей всего тридцать пять. Когда я вообще у нее появилась?

— Мне было четырнадцать, когда я узнала, что беременна, — тихо говорит Аспен, но впервые за годы, когда мы узнали друг друга, ее голос дрожал.