Маргарет Пембертон - Площадь Магнолий

— Но разве не твое заболевание смущает мистера Шарки? — упавшим голосом осведомилась Цецилия.

— Нет, мама, — покачал головой Малком. — Дело в том, что Уилфред Шарки сам слегка не в своем уме. Он разгуливает с плакатами на шее по Льюишему и пугает прохожих грядущим концом света, чертями и распутницами. Такой человек наверняка не позволит своей несовершеннолетней дочери выйти замуж. Я хочу тебя попросить помочь мне, мама. Дело в том, что миссис Шарки до смерти запугана мужем и стыдится его. Не могла бы ты поговорить с ней с глазу на глаз и поделиться опытом — ты же в свое время решила схожую проблему. Мне думается, что вы с ней поладите. Пригласи ее пожить у нас, тебе будет не так скучно. Ей не хочется возвращаться к мужу,

— Надеюсь, что мы с миссис Шарки подружимся, — подумав, кивнула Цецилия. — У нас много общего.

То же самое она повторила и теперь, разговаривая с Дорис. Это показалось той невероятным: уж слишком очевидным было даже внешнее различие между ними, не говоря уже о внутреннем состоянии, а также характере и. манерах.

— Вы так считаете? — робко промолвила она.

— Да. — Цецилия отставила чашку чая и дружелюбно продолжила: — Во-первых, нас сближает, мягко говоря, эксцентричность наших мужей. Мой обожаемый супруг тоже был человеком с большими странностями. Он вбил себе в голову, что Земля плоская, и сообщал об этом всем прохожим на улице.

Дорис удивленно уставилась на нее.

— На улице? — подавшись всем корпусом вперед, переспросила она.

— Вот именно! — подтвердила Цецилия. — Меня это поначалу смущало, тем более что он был мировым судьей.

У Дорис глаза раскрылись от изумления: вот это да! Мировой судья и — сумасшедший. Ее Уилфред по сравнению с ним просто шутник!

— Но очень скоро я к этому приноровилась, — сказала миссис Льюис. — Я объяснила своим знакомым, что не разделяю его убеждений и придерживаюсь собственного мнения.

Дорис оцепенела. Неужели можно так просто решить все проблемы с соседями? Но еще сильнее поразило ее искреннее желание собеседницы подружиться с ней. Прежде у Дорис никогда не было такой обаятельной и уверенной в себе подруги.

— Не хотите ли еще чаю? — спросила она, испытывая приятное волнение от открывающейся перспективы. — У меня есть бисквитные пирожные, я сама их готовила. Домашняя выпечка всегда лучше покупной, правда?

— Дайте мне рецепт приготовления ваших чудных пирожных! — воскликнула Лия, чаевничая на уютной кухне сестер Хеллиуэлл.

Эмили смущенно зарделась: ей было вдвойне приятно услышать похвалу от такой известной кулинарки, как Лия, мастерицы печь пироги и бублики.

— Возьмите шесть унций муки, две унции овсяных хлопьев, три сахару и четыре — маргарина. И добавьте полбутылочки золотистого сиропа «Тейт энд Лайл». Потом высыпьте в эту смесь пол-ложечки соды и долейте горячей воды.

— Все очень просто, — подытожила Лия. — Как вы намерены отпраздновать Рождество? Пригласите к себе Нелли?

— Нелли, Гарольда и Анну, — уточнила Эстер, сидевшая в инвалидной коляске. — Это будет первое Рождество, которое Гарольд проведет дома. Нелли ожидает его со дня на день, он приплывет из Цейлона на корабле «Гордость империи». Надеюсь, что и Джек вернется к Рождеству домой. У Кристины есть какие-то новости о родных?

— Она ничего об этом не рассказывает, — помрачнев, сказала Лия. — Она стала очень скрытной в последнее время.

Эмили положила на колени вязанье.

— Ей сейчас приходится трудно. Вспомните, какие жуткие подробности злодеяний нацистов приводят газеты в связи с Нюрнбергским процессом.

— Кристина надеется, что ее мама и бабушка живы, — первой нарушила тишину Лия. — Этим-то и объясняется ее странная молчаливость в последнее время. Она намеревается разыскать их во что бы то ни стало.

Сестры были поражены услышанным. Эмили спросила:

— Ведь ее бабушка — твоя старая подруга, Лия? У тебя не осталось никаких ее вещей?

Лия поняла намек.

— Ты думаешь, нам поможет Мошамбо?

— Мне кажется, настало время попытаться помочь Кристине, — решительно проговорила Эмили. — Мошамбо мудр и проницателен, он никогда не разочаровывал меня. Он помогает даже тогда, когда люди в него не верят.

— Откровенно говоря, я тоже в него не верю, — призналась Лия. — Но поверю, если он ответит, живы ли Якоба и Ева. Так что же лучше использовать для контакта с ним? Бусы, которые Якоба подарила мне, или носовой платок?

— Бусы, — не задумываясь ответила Эмили, просветлев при одной мысли об общении с любимым индейским духом. — Мошамбо питает к бусам особое пристрастие.

Глава 19

— Ситуация весьма непростая, — сказал Боб Джайлс Кристине и Карлу, озабоченно морща лоб.

Они беседовали в уютной кухне Эллен в Гринвиче, в окружении собак, удобно устроившихся на кушетках, перед дровяной печью, в которой потрескивали горящие поленья.

— Можно попытаться прибегнуть к помощи сотрудников Красного Креста. Думаю, они выхлопочут для Кристины разрешение на въезд в Германию. Седьмого декабря в Берлин едет мисс Маршалл, моя добрая знакомая, работающая в этой организации. Кристина доберется с ней до Кельна, а потом ей придется действовать на свой риск и страх.

— Я могу сопровождать ее, — вызвался Карл.

— Нет, — покачала головой Кристина. — Я справлюсь одна.

— Одной тебе будет трудно, — возразил Карл. — В послевоенной Германии, где осталось немало людей, поддерживающих политику Гитлера, ты можешь оказаться в очень неприятном положении. Ситуация там все еще напряженная, в стране царит хаос, население голодает. Думаю, лучше все-таки мне поехать с тобой.

— Нет, — повторила Кристина. — Я должна это сделать сама.

Наступила томительная тишина. Наконец, смирившись с неизбежным, Боб Джайлс произнес:

— У меня есть адреса представителей Красного Креста, работающих во французской оккупационной зоне. Они тебе могут пригодиться.

Карл снял очки и потер переносицу.

— Пока ты будешь в отъезде, Кристина, я проверю информацию, полученную из Нью-Йорка, и свяжусь с бывшими узниками лагерей в Гейдельберге и Бухенвальде.

— Спасибо, — кивнула тронутая до слез Кристина. — Я вам обоим чрезвычайно признательна за помощь. Уверена, что я найду в Германии своих родных.

Мужчины промолчали, да и что им было сказать? Оставалось только молиться о ее счастливом возвращении и избавлении от навязчивой идеи.

— Так она действительно едет? — изумленно глядя на Кейт, спросила Керри.

Подруга кивнула, наклоняя корзинку так, чтобы Керри удобнее было ссыпать в нее картофель.

— Она отбывает завтра, папа очень тревожится за нее.