Мой ненавистный футболист - Лада Шведова

Мы посмеялись над вчерашним, и Вик показал мне раскрасневшееся плечо – так сложно было ему смыть с себя грязь. Немного перестарался. Затем мы оценили пляж – выглядел он печально. Песочная насыпь смешалась с илом, валялась чья-то обувь, одежда. Свою я забрала еще вчера и кинула на деревянные перила домика. К утру толстовка зеленоватого оттенка застыла комом, да и пахла она соответственно.

Помолчав немного, я решилась:

– Вик… прости меня. За то, что оттолкнула и не захотела слушать. Я… такая. Так привыкла всегда и во всем быть против всех, что… не понимаю, как ты вообще ко мне подобрался, – я подтянула к себе ноги и уткнулась подбородком в колени. Вик сидел на соседнем лежаке и смотрел на меня. – А тут новость с этим твоим отъездом, и я… испугалась. Хотя, наверное, я даже не этого испугалась, а тебя самого. Еще после ночи у костра. Я все время прокручивала в голове мысль, что мне ничего не надо, я не такая, я спортсменка с железной волей и холодным сердцем… искала пути отхода, понимаешь? – Я искоса глянула на него, и он кивнул – Вик всегда меня понимал.

Это вдруг насмешило:

– Почему ты меня понимаешь? Когда я сама… не очень.

– Потому что влюблен в тебя до безумия? – предположил он, вогнав меня в краску. Захотелось убежать к причалу и нырнуть в воду, лишь бы скрыть смущение, и вместе с тем я понимала, какое это ребячество. Я даже в пять не вела себя так, словно мне пять! А сейчас что-то такое проснулось. Возможно, вчерашнее швыряние грязью и тиной не прошло бесследно и в мой мозг проникло нечто опасное.

– Даже если у меня черви в мозгу? – спросила я.

– Черви в мозгу? – засмеялся он. – Откуда?

– Из озера.

Вик покачал головой и пересел ко мне:

– Если эти черви делают тебя тобой, то они мне тоже нравятся. И я готов повторить это столько раз, сколько потребуется, чтобы ты поверила. И червям, конечно, раз и их доверие мне надо заслужить.

– Да уже весь лагерь поверил, – я закатила глаза, вспомнив, как вчера Роман предлагал план с заложницей, просто пылая энтузиазмом. Не думаю, что он оставил идею насолить футболистам и конкретно Вику, и что-нибудь у них обязательно произойдет.

– Угу, Борисыч даже вызывал меня на разговор.

– Что?! – О таком я не знала. – Зачем?

– Напоминал, чтобы я не увлекался сам и не морочил голову тебе, потому что…

– Потому что уезжаешь.

– Да. Потому что уезжаю.

– И это хорошо, – кивнула я и под вопросительным взглядом Вика продолжила: – Все равно я терпеть не могу, когда кто-то приходит на мои соревнования. Меня это раздражает и отвлекает. А ты будешь далеко, и я буду точно знать, что не придешь. И не вздумай смотреть трансляции! И… у меня есть виза, пятилетняя. Получила для последних соревнований. И… – Я осеклась, поняв, что меня опять несет слишком далеко вперед.

Но Вик легко и непринужденно подхватил мою мысль:

– А у меня будет зарплата, которую можно будет тратить на твои билеты.

Я опустила взгляд:

– Мне не понадобится много билетов. Может, это будет один за целый год.

– Потому что у тебя вечные сборы и соревнования, и сейчас слишком важный период в спортивной жизни, – озвучил он. – Я помню. И это не страшно, – Вик придвинулся ко мне еще ближе – так, что наши носы почти соприкасались: – Знаешь? Борисыч всегда был мне как отец. Он практически меня вырастил, и наш разговор… он сказал, что не стоит нам с тобой… дальше. Стоит оставить все в лагере. Но самое забавное, что я такое даже не рассматривал. Я… иногда просто знаешь, чувствуешь. И неважно, что встретились мы невовремя или, быть может, рано. И неважно, что думают об этом другие. И даже неважно, что говорит статистика о парах на расстоянии. Я просто знаю, что у нас все получится, потому что влюблен в тебя всю. Так сильно, что сам в это не верю. Даже в то, как ты краснеешь сейчас. И недовольно смотришь теперь. И… ай, зачем ты меня бьешь? – Он со смехом увернулся от моего удара, перехватил руку и поцеловал пальцы: – Мне кажется, если не бояться друг друга, не закрываться и верить, то… все у нас впереди. И я торжественно клянусь, что на твою Олимпиаду не прилечу. И смотреть ее не буду. Даже говорить о ней – хочешь? – не стану. Но был бы рад до безумия когда-нибудь увидеть тебя на своей игре.

Только многолетняя выдержка спасла меня от навернувшихся на глаза слез.

– Это и правда все так невовремя, преждевременно… и ты – футболист!

Вик засмеялся:

– Ох, Лана! Хорошо, что у нас есть время, чтобы поработать над твоим предубеждением против футболистов. Когда-нибудь ты скажешь эти слова иначе.

– Например, как?

– Ты футболист! – прошептал он с придыханием и прижал руку к груди, восторженно глядя в небо. Надо думать, сравнивал ногомячников с божествами.

– Ну, такого-то точно никогда не будет.

– Спорим?

– Легко, – с азартом согласилась я. – На что?

– На желание, конечно.

Глава 56

Елена Анатольевна прибыла в лагерь только к вечеру и после затяжной болезни выглядела так, словно отлично отдохнула в санатории. У нее даже румянец на щеках появился и морщины разгладились – может, потому что она поправилась на больничной еде. Обычно она, как и мы, ела минимум жирного и мучного, подавая пример железной воли. И в отпуск ни разу не ходила. А тут на нее все это навалилось вместе с болезнью.

– Может, она и не болела вовсе? – предположила Жанна, глядя на цветущую Труху. – Выглядит какой-то счастливой. Мне аж не по себе.

– Мне тоже, – призналась я.

– Я вообще теперь спать боюсь, – кивнула Лерка.

– Фильм ужасов, – подтвердили тройняшки.

– Ее захватил Чужой, – предположила Улька.

Застала нас Елена Анатольевна во время вечерней тренировки, немного побродила у кромки футбольного поля и посмотрела, как мы с азартом носимся за мячом. Потом ушла – заново обустраиваться и составлять план для работников столовой. Потому что без Трухи нас кормили макаронами, а мы и радовались.

– Лебедева! Не зевай у ворот! – крикнули сокомандники.

И я сосредоточилась на игре, ведь к моим воротам с мячом бежал Виктор Громов, ловко обводя соперников. У него получалось так красиво, что я невольно залюбовалась, что, впрочем, не повлияло на счет – Вик отправил мяч в ворота так мягко, что он прилетел мне в руки. Он всегда так делал,