Бывший папа. Любовь не лечится - Вероника Лесневская

пытался вскрыть игрушку, чтобы проверить, что там внутри. – Будущий врач растет. Весь в деда, - игриво подмигивает сестра.

- Дед не по этой части. Скорее, он в родного отца, - задумчиво бубню, наблюдая, как малыш Рус прикладывает ухо к груди мишки, будто слушает сердцебиение. - Не хочешь признаться ему? – не называю имени, потому что Гордея Одинцова при ней не принято упоминать вслух.

- В чем? – зло хмыкает Вика, и в ее глазах поселяется тьма. – У него нет детей, кроме дочери умершей жены. Пусть так и остается. Правда, я так скучаю по его малышке Алиске. – Поднимает на меня полный надежды взгляд. - С ней же все хорошо?

Вика привязалась к дочке Гордея, пока они были вместе, а потом… Все рухнуло в одночасье, и она упорно не признается, что случилось. Просто однажды молча собрала вещи, села в самолет и оказалась у дяди за границей. Солгала про стажировку, а через месяц проболталась, что беременна и лежит на сохранении. Строго запретила говорить об этом Одинцову, хотя он часто интересовался, как у нее дела. И выглядел таким… опустошенным, как я, когда потерял Наденьку.

- Да, я спрашивал. С девочкой все хорошо, - успокаиваю сестру и обнимаю за плечи. – Викуля… Вот скажи, ты чего ожидала, когда поломанного мужика себе выбрала?

- Я влюбилась, но это в прошлом, - трется щекой о мое плечо и рвано вздыхает, всем своим поведением показывая, что ни хрена не прошло. Не отболело.

- Так, давайте обедать, - специально переключает наше внимание Надя. - Судя по запаху, шашлык готов и скоро начнет подгорать, - кивает в сторону мангала. - Па-ап?

- Что, Наденька? – отзываются оба.

И мы смеемся в унисон.

(История Вики тут https:// /ru/reader/nenuzhnaya-mama-serdce-na-dvoih-b482685?c=5743309&_lnref=8N8XpSuw)

* * *

Надежда

- Ну, за Наденьку и ее успешный первый курс, - произносит тост Егор Натанович, с отцовским теплом глядя на меня.

Невольно краснею. Мне стыдно за то, что я боялась его и обвиняла во всех грехах. Я была не права. Они с Назаром действительно похожи – благородные и честные. Вдвоем искренне радовались, что я все-таки решила завершить начатое и поступить в мединститут. Поддерживали меня, когда я готовилась к экзаменам. Муж сидел с детьми, обеспечивая мне тишину и спокойствие. А Богданов-старший даже предлагал воспользоваться его связями, чтобы устроить меня на лучшую специальность, но я категорически отказалась. В медицине и так хватает бездарей, получивших диплом по знакомству, например, как сын того акушера, подменившего детей. Благо, Егор Натанович перекрыл ему кислород и добился отчисления. Я же не хотела пополнить ряды таких горе-врачей, поэтому поступала на общих основаниях. Если бы не получилось, значит, не судьба, но… меня приняли!

- М-м-м, скоро пополнение в медицинской династии Богдановых, - радостно хлопает в ладоши Вика. Тянется ко мне, чтобы обнять. – Поздравляю! Какую специальность выбрала?

- Долго думала, - шумно вбираю носом воздух, чтобы выпалить: - Я буду акушером-гинекологом. Хочу помогать деткам появляться на свет.

- Это дело хорошее, - одобрительно качает головой Егор Натанович, перекатывая вино в стакане. – Интересно, а ко мне в клинику работать тоже не пойдешь? Опять скажешь, что по блату? – хитро прищуривается.

Он остался главным врачом… Назар не смог отнять у отца его детище, да и сам не хотел разрываться на два учреждения. Физически бы не осилил такую нагрузку. Поэтому как только успокоился, вернул старшему Богданову клинику, а сам вплотную занялся реабилитационным центром.

- Я подумаю, - жеманно взмахиваю ресницами, вызывая добрый смех у свекра.

- Подожди, пап, дай ей доучиться, - вклинивается в беседу Вика. - Может, к тому времени они за третьим пойдут, - проводит пальцами по моему животу, и я вздрагиваю от щекотки.

- Мне доктор Богданов не разрешает, - хихикаю, поглядывая на мужа.

- Милая, не жалуйся на меня, - подавшись ближе, он целует меня в висок, а после нашептывает на ухо: - Рано еще твоему организму такую нагрузку давать. Пусть окрепнет, а со временем… все может быть, - добавляет чуть слышно, обдавая щеку жарким дыханием. – Идем потанцуем? – предлагает вдруг. – Я же обещал, что не только на ноги встанешь, но и танцевать будешь. А я слов на ветер не бросаю.

Мелодия, доносящаяся из портативной колонки, становится громче. Ангелина свободно кружится по полянке, присматривая за братиком и Викиными малышами. Она самая старшая среди наследников семьи Богдановых и… самая стойкая, сильная, но в то же время ласковая.

- Идем, - смущенно соглашаюсь.

Мы с Назаром танцуем босиком на траве. Как два беззаботных подростка, у которых впереди вся жизнь, насыщенная яркими впечатлениями и положительными эмоциями. Будто это не мы преодолели ад на пути друг к другу. Не мы погибали от горя и боли. Не мы теряли надежду…

Нет, все это перенесли какие-то другие Назар и Надя, измученные и разочаровавшиеся в любви. Они остались в прошлом.

Мы отпускаем их. Прощаемся навсегда.

Здесь и сейчас два безумно влюбленных и невероятно счастливых человека. У нас замечательные детки и целая армия помощников. Мы учимся заново радоваться каждому дню, зная, что он принесет нам только добро. Иначе и быть не может! Мы выстрадали свое право на счастье.

*

* Конец *

*

История Вики Богдановой и Гордея Одинцова

Ненужная мама. Сердце на двоих

https:// /ru/reader/nenuzhnaya-mama-serdce-na-dvoih-b482685?c=5743309&_lnref=8N8XpSuw

- Двойня? Плохо… - бездушно выдает он, не отрываясь от моей истории. - Вика, от меня? - бросает так же сухо и коротко.

- Гордей Витальевич, разве это важно? – стараюсь говорить непринужденно, будто меня совсем не задевает его вопрос. - Вы здесь как специалист-кардиолог, а я в роли вашей пациентки. Мы поменялись местами, и теперь мне нужна ваша помощь. Что скажете, доктор, какие будут рекомендации?

- В нашей ситуации только одна… - поднимает на меня стальной взгляд ледяных серых глаз, чтобы добить жестким приговором: - Аборт.

Я влюбилась в отца своей маленькой подопечной до беспамятства, нарушила врачебную этику и личные принципы, а он… цинично отправил меня на аборт. Вскоре после этого я застала его в объятиях одной из медсестер. Я думала, что Гордею не нужен никто,