Сьюзен Филлипс - Спичка

В кабинке на пляже озера Лейк-Хоуп он и Пенни Бейкер вместе потеряли свою невинность. Переживание было столь невообразимо прекрасным, что он решил повторять его при всяком удобном случае.

— Мистер Блейн, будьте любезны поднять спинку кресла! Самолет заходит на посадку.

Стюардесса, источавшая запах порошка для ванны, стояла рядом с его креслом. Митч все еще скучал по своим милым старым тетушкам. Они умерли несколько лет назад, причем Эмити пережила Теодору на три дня.

Стюардесса почтительно склонилась к нему:

— Вы в Бостон домой или по делам?

— Домой, — ответил он, хотя чувства дома у него уже не осталось.

Она поболтала с ним несколько минут и едва скрыла разочарование, когда он не попросил у нее номер телефона.

Митч уже давно принял к сведению, что оказывает на женщин сильное действие, однако не слишком задумывался об этом. Он все еще не мог понять, что женщин восхищают в нем контрасты натуры. Конечно, женщин влекли и его спокойная учтивость, и безупречные манеры, но именно комбинация этой мягкости с почти дикой мужественностью заставляла столь многих влюбляться в него.

Митч больше уже не волновался насчет своего возмужания. В этом не было необходимости. Но когда он окончил среднюю школу, эта тема стала изрядно занимать его. Митч вспомнил, как, оставив тетушек, поступил на первый курс университета штата Огайо, вспомнил и свой второй курс, когда в конце концов нашел человека, достойного заменить отца, человека, которого так долго искал, — это был Вэйн Будро Хэйес, легендарный футбольный тренер «Бакай».

Митч улыбнулся и закрыл глаза. Пока самолет кружил над аэропортом Логан, он мыслями вернулся к тем субботним дням, когда приносил футболу славу на подковообразном стадионе, разбитом на песчаной отмели реки Олентанджи. Даже сейчас он слышал мелодию «Кармен Огайо», звеневшую в его мозгу. Но более всего ему был памятен Вуди.

Все называли футболистов «Бакай» придурками. Большинство из них и вправду были глупы. Вуди это знал. Но ему не нравилось, что об этом знал кто-то еще. Когда Вуди впервые увидел в игре этого опрятного парня с жестким ударом, приехавшего из Клирбрука, штат Огайо, его глаза затуманились. Митч не только играл в тот прямолинейный, неудержимый футбол, который изобрел сам Вуди, но вдобавок у него еще был средний рейтинг 3, 7 по такому предмету, как конструирование электрических схем.

Не по физвоспитанию.

Не по искусству общения.

Именно по конструированию электрических схем!

Вуди был эрудитом, и ему нравились крутые мозги. Его хобби была военная история, и он вплетал в свои речи перед играми упоминания о своих великих любимцах — Наполеоне, Паттоне и генерале Дугласе Макартуре.

Митч Блейн знал, кто они такие.

Все футболисты из «Бакай», носившие алые и серые цвета, уважали и боялись Вуди Хэйеса, но это не мешало им подшучивать у него за спиной над его старомодной сентиментальностью. Митчел видел забавные черты характера Вуди, но все равно любил слушать его истории. Вуди любил Бога, Америку и штат Огайо — именно в таком порядке. Он верил в необходимость тяжелой, до ломоты в спине, работы, верил в строгие нравственные принципы. И постепенно Вуди Хэйес помог Митчу понять, что значит быть мужчиной.

Митч вырос у жесткого тренера. Даже после окончания университета Огайо и поступления в Массачусетский технологический институт, где он хотел получить степень магистра, он по-прежнему позванивал Вуди. Как-то в один из летних вечеров в 1969 году он позвонил, чтобы сообщить самую важную в жизни новость.

— Тренер, я решил жениться.

На другом конце линии воцарилось продолжительное молчание.

— Это та рыжеволосая юная леди, что ты привозил ко мне последний раз, когда был в Колумбусе?

— Да, ее зовут Луиза.

— Помню. — Вуди, казалось, собирался с мыслями. — Ты еще говорил, что она из богатой семьи.

— Ее предки прибыли в Бостон с отцами-пилигримами[13].

— Сынок, у нее жидкая кровь. Рекомендую хорошенько подумать, — вынес Вуди свой приговор после долгого молчания.

Но Митч как последний дурак не послушался совета.

Когда Митч вошел в свой дом, на него пахнуло сыростью и запустением. Он опустил чемодан и пожалел, что все не так, как было, что, поднявшись по лестнице, не найдет Дэвида, своего пятилетнего сына, и Лизу, трехлетнюю дочку, свернувшимися калачиком под одеялами в своих спальнях. Сейчас эти спальни стояли пустыми, лишившись всей обстановки и того сладостного вороха игрушек, о который он обычно спотыкался, заходя к ним, чтобы поцеловать перед сном и пожелать спокойной ночи.

Митч почувствовал, как внутри растет протест против взлелеянной к себе жалости. Ему удалось продержаться лишь несколько первых недель после ухода Луизы с детишками. Но дом был пуст, и он начал коротать бессонные ночи за бутылкой скотча, оказавшегося не самым лучшим компаньоном. В конце концов, вдохновленный алкоголем, он разработал план, заключавшийся в том, чтобы перестать работать, купить лодку и некоторое время походить по Карибскому морю. Первую часть плана ему удалось воплотить в жизнь, однако второй и третий пункты требовали слишком больших усилий. А потом его похитил Сэм Гэмбл, и те маленькие чудеса, что Митч увидел в его гараже в Кремниевой долине, заставили его вернуться в мир.

Содрав с себя одежду и включив душ, он напомнил себе, что Сэм Гэмбл — не единственный его похититель. Вспомнив о Сюзанне Фальконер, Митч недовольно поджал губы. Из всех женщин, с которыми мог связаться Сэм, Сюзанна Фальконер была худшим вариантом. Митч знал это по собственному опыту — ведь он был женат на такой же женщине. Сюзанна даже внешне походила на Луизу. Обе были высокими и стройными. У обеих скромные голоса воспитанниц частной школы, и вели они себя с тем особым оттенком самообладания, который, похоже, присущ только тем, кто родился в привилегированных семьях. И обе, очевидно, просто помешались на облагодетельствовании мужиков, стоявших ниже их на социальной лестнице.

Он даже подумывал, не предупредить ли Сэма насчет Сюзанны, но как Митч не послушался Вуди, так и Сэм не станет слушать Митча. Только опыт научит Сэма, что женщины вроде Сюзанны Фальконер просто дилетантки. Их приводят в восхищение мужчины не их круга, но это восхищение мало-помалу тает в будничных житейских заботах.

— Мне надоело быть за тобой замужем, Митч, — как-то вечером, примерно месяц назад, сказала ему Луиза, когда он вернулся с работы. Вид холодной, утонченной жены, сидящей на диване и поигрывающей набором автомобильных ключей, запечатлелся в его сознании навсегда. — У нас нет ничего общего, — продолжала она. — Ты любишь работать. Я люблю посещать приемы. Ради разнообразия мне хочется поразвлечься не в кровати, а где-нибудь в другом месте.