Каринэ Фолиянц - А я люблю женатого

– Что?!

– Ударь, ну, попробуй!

Витя замахнулся:

– Сволочь! Операцию сорвать хочешь? Всю жизнь мне исковеркать? Думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь своими узкими глазками? Думаешь, я слепой? Но только не видать тебе ее никогда как собственных ушей!

– Мне главное, чтобы ей было хорошо! – крикнул Тима. – А тебе на нее плевать!

Тима первый кинулся на обидчика, опрокинул его. Они почти беззвучно катались по земле прямо возле колес машины, вцепившись друг в друга насмерть…

…А в комнате Слава, повалив Сашеньку, пытался сорвать с нее платье.

– Нет, пожалуйста, прошу тебя, уйди!

– А кто мой телефон на колготках записывал? – заводился Слава. – Кто звонил, умолял о встрече? Кто приехал ко мне ночью? И вдруг не хочешь? Что за глупости, Илона?

Она лежала на диване, он крепко пригвоздил ее, держа запястья ее рук.

– Может, ребят позвать? Мне-то будет полегче, а тебе труднее. Ну как?

– Не надо, – глухо сказала она и перестала сопротивляться.

– Умница девочка.

Он навалился на нее всем телом, быстро расстегивая одежду на себе и на ней. В полутьме было видно ее лицо, искаженное ужасом. Но Слава этого не замечал…

…Сашенька встала покачиваясь. Разомлевший Слава лежал на диване. На секунду он отвернулся к стене. Девушка вытащила из кармашка еще один пакетик с порошком и сыпанула его в бокал. Потом откупорила шампанское, пена стекла к ее ногам. Налила полный до краев бокал, протянула.

– Ну, за победу!

Она стояла перед ним растрепанная, в растерзанной одежде, дышала тяжело. Он взял фужер.

– А ты?

– А я так, – и жадно стала пить шампанское прямо из горлышка. – До дна, – сказала она Славе, увидав, что он только отпил глоток.

Он хитро посмотрел на нее.

– А повторим?

– До дна, я сказала. Повторим.

Потом она двинулась к окну и не заметила, как Слава ловко выплеснул содержимое бокала на ковер.

…Тима и Витя тяжело дышали после схватки.

– Эх ты, она же сына ждет, – вздохнул Тима.

– Какого сына? – не понял Витя.

– Обыкновенного! Маленького! Который потом научится говорить! – Тима встал отряхиваясь. – Твоего!

– Врешь! – Витя вскочил.

– Зачем врать? Сам спросишь.

– Стой! Смотри, свет потух.

И действительно, свет на втором этаже погас. Это было сигналом.

…Сашенька открыла им дверь офиса.

– Все в порядке? Ну, веди! – Витя даже не посмотрел на нее, но Тима увидел Сашенькино лицо, полуразорванное платье…

– Саша, Саша, что такое?

– Прекрати, не до этого, – грубо оборвала она. – Прямо по коридору, на второй этаж.

Они взбежали по лестнице, быстро миновали длинный коридор. Сашенька шла впереди, замыкал шествие Тима с огромным чемоданом.

Она отворила дверь кабинета.

Первым вошел Витя. Он увидел… стену, увешанную старинным оружием. Великолепные шпаги, ружья, кинжалы…

Витя присвистнул:

– Молодец, старик! Губа не дура. Ну что, конкистадоры, вперед!

Они грузили оружие в чемодан и в две дорожные сумки, извлеченные из чрева чемодана. Одну из шпаг Сашенька задержала в руках.

– Смотри, – тихо сказала она Тиму.

Вытащила шпагу из ножен и показала рисунок на клинке.

Это было поле, усеянное трупами. И одинокая фигура. Французский солдат, опустившийся на землю, в немом отчаянии закрывал лицо руками.

– Мастер из Златоуста Иван Бушуев сделал. Наш, не немец какой-то.

– Вы что, офанарели? – рявкнул Витя. – А ну быстрее!

– Донесете? – спросила Сашенька, когда сумки и чемодан были наполнены оружием. – Я проверю спящих красавцев.

Парни взвалили на себя ношу и двинулись к выходу. Бушуевскую шпагу Тима почему-то нес в руках.

Сашенька бежала по коридору.

Охранники спали у телевизора.

Она заглянула в маленькую комнату, где лежал Слава. Но Славы не было. Сашенька в ужасе метнулась из комнаты. Слава выскочил из-за угла внезапно, зажал ей рот ладонью, прижал к себе. В другой руке у него был заряженный пистолет.

– Что, сучка, клофелин мальчикам добавила? Теперь я вспомнил, в каком сне тебя видел. Ты баба нашего шефа, приезжала сюда с ним, а как он тебя кинул, так грабануть решила?

Сашенька мычала, вырывалась.

– Погоди, – Слава поволок ее за собой обратно в комнату. Потянулся к телефонной трубке. – Сейчас позвоним куда надо.

Она укусила его ладонь, вывернулась, успела закричать.

Крик услышал Тима.

– Витя, там Сашенька!

– Да брось ты, неси!

Но Тима со шпагой уже несся по офису на ее крик. Его нельзя было остановить.

В комнату он ворвался неожиданно, словно черт из табакерки.

– Саша!

Охранник выстрелил.

Тима упал. Шпагу он выпустил не сразу. Сашенька видела, как медленно разжались пальцы, держащие золоченный эфес. От неожиданности Слава застыл на мгновение, и девушка успела изо всех сил ударить его по голове бутылкой шампанского.

В комнату вошел Витя. Сашенька не слышала, что он говорил. Все было как в тумане.

Красное пятно возле груди Тимы расползалось по полу.

Витя просил о чем-то, умолял, тащил ее за собой, но она ничего не видела.

Только клинок шпаги, лежащий в лужице крови.

Автомобиль несся по шоссе. Витя гнал. Она ничего не могла произнести. И пошевелиться не могла. Говорил он – длинно, путано, бессвязно. Пытаясь заглушить рев мотора и свистящий ветер, врывающийся в окна.

– Саша, миленькая, он сам виноват. Додумался дать им просто снотворное. Я это понял. Потерпи же, родная, все будет хорошо. Мы ему памятник поставим. И дом свой все равно построим. Я все сделаю, чтоб ты не ушла от меня. Я сумел, понимаешь, сумел доказать твоему Кащею, что я тоже на что-то способен! И я еще докажу – всем, всем! Я знаю про сына, он, Тима, мне сказал. Саша, теперь я буду жить для него и для тебя… Честно!

– Нет, – покачала она головой.

– Почему – нет?

– Останови! Купи мне поесть. И воды. Только сюда принеси.

На дороге кафе, где торгуют шашлыками и напитками. Оно всегда открыто – днем и ночью.

– Я сейчас, – обрадовался Витя и выскочил из машины.

Он подбежал к шашлычнику, колдующему над углями мангала.

– Шашлыка две порции. Пепси. И если есть – сладкое.

– Почему нет? Все будет.

Мясо аппетитно жарилось на углях. Витя рассчитывался с шашлычником.

– Сдачи не надо, оставь себе.

Груженный едой и бутылками, он понесся обратно к машине.

Но там Сашеньки не было.

– Саша! – закричал он, поняв все сразу. – Саша!

Нигде не было Сашеньки – ни в машине, ни на дороге. Нигде. Он остался один. Внезапно его осенило. Он бросил на дорогу еду, кинулся в машину, открыл чемодан, быстрым движением дернул «молнию» сумки.

Оружие лежало на месте.