Джанет Дейли - Золотой мираж

– Он не знает. – Кит чуть выше подняла голову.

Он еще узнает, подумала Сондра со злорадством. Узнает, и это ему не понравится. Но вслух она сказала:

– Конечно, я знаю, где ваши владения, но не более того.

– Это превосходные места, – не выдержав, вмешался Джон. – Вода, горы, долина, лес.

– Звучит заманчиво. Я могу приехать к вам завтра и все осмотрю.

Кит хотела было отказаться, но, упрекнув себя в предвзятости, не сделала этого. Чем Сондра перед ней виновата? Не она же вышла замуж за Беннона? А если она видится с ним, то какое Кит до этого дело? Пора перестать судить о людях на основании личных неудач. У них состоится деловой разговор, Сондра, бесспорно, знает свое дело. У нее репутация напористой, энергичной, преуспевающей деловой женщины.

И все же Кит колебалась.

– Утром я жду репортера из местной газеты. Не знаю, сколько времени у меня это отнимет.

– Меня устроило бы навестить вас ближе к концу дня, например, в три пополудни.

Кит спрятала за улыбкой неприятное чувство того, что ее, кажется, загоняют в угол.

– Хорошо, – согласилась она однако. Уладив этот вопрос, Сондра снова устремила свое внимание на Джона.

– Кстати, я устраиваю званый вечер в конце месяца, в канун Дня всех святых. Маскарадный бал. Мне было бы приятно увидеть тебя, Джон, и Кит тоже, если вы все еще будете в Аспене.

– Постараемся не уехать до этого времени, – ответил Джон, искоса бросив взгляд на Кит. – Кто не побывал на маскараде у Сондры, не знает, что такое маскарад.

– Да, я наслышана о ваших приемах, Сондра, – вежливо заметила Кит.

– В таком случае я пришлю вам приглашение.

– Пожалуйста, Сондра, – ответил Джон и, заметив, что у стойки бара появились свободные места, решил этим воспользоваться. – А теперь извини нас, Сондра.

– Да, конечно. До завтра. – посмотрела на Кит.

Кит с облегчением позволила увести себя.

15

День выдался хмурый и ветреный, свинцовые тучи давили своей тяжестью, ветер безжалостно трепал деревья и гнал мокрую листву. В такие дни особенно чувствуется, что осень на исходе и все ближе начало зимы. Сумрачная и дождливая погода лишь усугубила подавленное состояние Кит.

Она направила джип к броду через ручей. Ослабив тормоза, Кит позволила машине неторопливо сползти вниз по склону и пересечь обмелевший горный ручей без фонтана брызг, как обычно, хотя ей хотелось сделать это на полной скорости, чтобы окатить водой себя и все вокруг.

Однако она понимала, что от этого настроение ее не улучшится.

Когда джип наконец преодолел высокий противоположный берег, Кит оглянулась на свою спутницу. Но Сондра, отвернувшись, смотрела в окно. Кит видела лишь затылок. Голова Сондры была повязана модным дорогим шарфом. Она оберегала свою аккуратную прическу от злых порывов ветра.

Осталось осмотреть дом и хозяйственные постройки, и экскурсию по ранчо можно считать законченной. Сондра большей частью молчала, лишь пару раз уточнила границы владений и справилась, где берет начало горный ручей.

Молчание вполне устраивало Кит, порядком опустошенную длинным и утомительным интервью с репортером газеты. Как оказалось, давать интервью не столько удовольствие, сколько тяжелая работа, ничуть не легче, чем игра на сцене или съемки на студии. С одной, правда, разницей: в первом случае бывает, что потом чувствуешь удовлетворение, во втором – лишь усталое облегчение. Однако, если на сцене и перед репортером надо прежде всего быть в форме, казаться интересной и обаятельной, то, давая интервью, вдобавок надо еще умело держать оборону и уклоняться от вопросов, вторгающихся в твою личную жизнь. И, самое главное, не позволить обычному интервью превратиться в «исповедь».

Поездка по ранчо не облегчила состояния Кит. Глядя на родные горы за домом, она то судорожно сжимала руль джипа, то отпускала его, не понимая, что с ней происходит. Неужели это чувство вины, сожаления, близкой утраты? Или все вместе?

Говорить о продаже ранчо – это одно, но возить Сондру и показывать ей все до мельчайших подробностей – это уже нечто другое, означающее, что она приняла окончательное решение. Кит разумом понимала, что при сложившихся обстоятельствах продажа ранчо будет логичным и разумным поступком. Но знала она и то, что в ее жизни образуется пустота, которую ничем и никогда потом не заполнить.

Джип, подпрыгивая на кочках, пересек луг и въехал в ворота. Отсюда до дома дорога была уже сносной. Кит остановила джип рядом с «мерседесом» Сондры.

– Это все, что за пределами дома, – сказала она. – А теперь посмотрим дом...

– Не обязательно, – остановила ее Сондра и вышла из джипа.

Кит осталась в машине, чувствуя себя так, будто ее ударили. Сондра не могла выразиться яснее: торговому агенту нужна земля, что касается дома, его можно снести. Кит подавила в себе бурный протест. Конечно, это всего лишь обыкновенный деревянный дом, уговаривала она себя – бревна, краска, каменный фундамент.

Порыв ветра ударил ей в лицо, когда она наконец вышла из машины. Ветер показался особенно холодным и колючим. Или ей это просто показалось и все дело в ее плохом настроении?

Сондра стояла у джипа, повернувшись спиной к ветру, подняв воротник теплой куртки и спрятав руки в глубоких накладных карманах. Она сосредоточенно оглядывала окрестности, в уме оценивая их достоинства – осиновую рощу, не замечая ее золотых красок, крутой горный склон, за ним ломаную линию предгорий, уходящих на горизонте к величественным громадам Скалистых гор. Затем взгляд Сондры вернулся к лугам перед домом.

От глубокой сосредоточенности на гладком лбу Сондры появились морщинки. Но по мере того, как в ее воображении возникала нужная ей картина, морщинки разглаживались. Она видела снежные склоны предгорий, изрезанные лыжней, поселок, коттеджи-люкс, сулящие прибыль совместные владения, модные лавки, бары, роскошные отели, рестораны и, разумеется, кварталы современных фешенебельных вилл – все как в Швейцарии, все по-европейски. Это будет другой, новый Аспен.

Сондра сделала глубокий вдох. Да, другой Аспен.

– Возможно, нам лучше войти в дом? Здесь очень ветрено. Чашечка кофе тоже не помешает, – играя роль хозяйки, вежливо предложила Кит, когда ей показалось, что гостья уже насладилась видом.

Сондра повернулась быстро, словно забыла о присутствии Кит. В ее глазах был тот торжествующий блеск, который мог означать лишь одно: «Решено, я знаю, что делать, и я сделаю это». У Кит тоже бывали такие моменты озарения, принятия важных решений, когда она готовила новую роль или представляла, как сыграет ту или иную сцену. Однако открытая и непосредственная Кит не умела прятать это в себе и обычно выдавала себя счастливым смехом, восторженными возгласами и жестами.