Преследующая Призрака - Рина Кент

Вот оно. Наконец-то у меня есть зацепка, где может быть Зои.

Хотя движения Тени точны, я улавливаю уныние, окутывающее его лицо. Даже зрачки слегка расширены.

Кто бы мог подумать, что он будет беспокоиться о Зои почти так же сильно, как я?

— Здесь может ничего не быть, — говорит Тень, и я не знаю, утешает ли он меня или себя. — Мы могли сделать из слона муху.

Я улыбаюсь, несмотря на него.

— Ты имеешь в виду сделать из мухи слона?

— То же самое, — выражение его лица напрягается, когда начинается трансляция. Несколько камер. Все в каждом крыле.

Тень быстро переключает видео с камеры на втором этаже. Ничего особенного не происходит, и Зои не видно. Затем он проверяет камеру второго этажа. После небольшой перемотки дыхание сбивается.

Блондинка появляется с Туман возле своего кабинета. Я прищуриваюсь, когда Тень останавливает перемотку и увеличивает изображение. Эти огромные зеленые глаза и мягкие черты лица мне очень знакомы. Зои. Я сдерживаю слезы от того, что наконец-то вижу ее. Пусть и через камеру наблюдения.

Туман остается неподвижной в этой надменной позе, а Зои выглядит взволнованной. Я не могу разобрать выражение ее лица, потому что угол наклона камеры не оптимален, но она наблюдает за окружающей обстановкой. Затем Туман заводит ее в кабинет.

— Чертова старая карга, — бормочет Тень и перематывает кадр вперед. Через полчаса Зои выходит одна и плачет.

Тень снова ругается, и мне хочется сделать то же самое. Я едва сдерживаюсь, чтобы не броситься к Туман и не разбить ей лицо.

Зои направляется к лестнице, ведущей на третий этаж, но останавливается на углу. Ее глаза расширяются, и по щекам текут слезы. Тень переводит камеру, чтобы посмотреть, что заставило ее так себя вести.

Это он.

Тень разговаривает с Кайлом. Его футболка в крови, а выражение лица убийственное, как будто он кого-то зарезал. Зои прячется в углу, а когда он уходит, то целую минуту смотрит ему в спину. Даже после того, как он исчезает из виду. Затем она опускается на пол и прячет лицо между ладонями. Мне не нужно видеть его, чтобы понять, что она плачет. Так поступает Зои, когда опустошена. Только она никогда не позволяет ни мне, ни кому-либо другому увидеть это.

Я хмуро смотрю на Тень. Что, черт возьми, он сделал, чтобы она пряталась от него, но при этом долго его искала? Его взгляд из-под капюшона останавливает меня от ярости. Я спрошу у Зои, когда мы ее найдем.

Через несколько минут Зои, шатаясь, поднимается на ноги и вместе со Скар идет по лестнице в свою комнату. Она выходит через час или около того, одетая в черное платье.

Мы следуем за ней от одной камеры к другой. Она поднимается по лестнице на крышу. Мое дыхание почти останавливается.

Напряженные пальцы Тени набирают текст для камеры на крыше. Темно, и я едва могу разглядеть светлые пряди Зои, развевающиеся на ветру, и ее затененное лицо. Она стоит посреди крыши, обхватив себя руками. Она стоит, не двигаясь, как будто ждет чего-то.

Или кого-то.

Из дверей дома появляется мужчина. Из чертова ниоткуда. Я предполагаю, что это мужчина, потому что он высокий, широкий и в капюшоне. Все его лицо поглощено тьмой.

Кулаки Тени сжимаются, и мои тоже.

Человек в капюшоне, очевидно, движется бесшумно, поскольку Зои не оборачивается. Даже когда он достает свой пистолет.

— Зои, беги! — кричу я, как будто она меня слышит.

Она оборачивается. Мужчина стоит на месте и целится ей в грудь из пистолета.

— Не-е-е-е-т! — кричу я.

Он нажимает на курок.

Зои падает на землю.

Камера становится черной. И мой мир тоже.

Глава 24

Я сажусь напротив кровати Кайла.

— Кто это был?

Единственный луч света пробивается между плотными шторами. Врач, Аарон, рекомендовал выводить Кайла на солнечный свет, но это не стоит риска снайперов. Даже если бы я усилил охрану вокруг «Ле Салуна».

Погода все равно пасмурная.

Кайл застонал. Его лицо снова обрело цвет. Больше нет бледной кожи и синеватых губ. Однако он по-прежнему лежит на животе. Повязка закрывает половину спины, как доска. Аарон назначил ему сильные лекарства, и Кайл явно их ненавидит.

Он поправится.

Это его третий выстрел. Когда проживаешь первые два, становишься как бы неуязвимым.

Или это то, что мы говорим себе в «Нулевой команде».

— Не видел их лиц, — прохрипел он. Еще раз застонав, Кайл пытается опереться на локоть, чтобы дотянуться до бутылки с водой на тумбочке. Силы его покидают, и он падает обратно на лицо. — Адское кровотечение. Это хуже, чем я думал.

— Как ты можешь быть таким беспечным, Кайл? — я держу для него бутылку с соломинкой, как настояла Скар — после того как пустила мне кровь из ушей за то, что я запретил ей или кому бы то ни было навещать Кайла.

Я сделал это только из предосторожности. В него уже стреляли. Я не позволю, чтобы с ним случилось что-то еще.

Кайл делает глоток и опускает голову на подушку.

— Это был выстрел в спину, крестный, помнишь? Не то чтобы я имел право голоса.

Однако рефлексы Кайла достаточно хороши, чтобы не застать его врасплох. Тем более не бандиты президента Джо и Джонни и даже не наемники. Мы — опытные убийцы. Кайл, может, и не был на «Омеге», но он прошел серьезную подготовку, прежде чем узнал, что такое жизнь, черт возьми.

На самом деле он мало что знает о том, что такое жизнь. Он один из немногих убийц второго поколения, которые остались с «Нулевой командой». Мы не та публика, с которой стоит общаться. Мы можем терпеть друг друга, но второе поколение либо избегает, либо боится нас. Никому не нравится наш уровень сумасшествия или те жуткие убийства, которые мы совершаем на «Омеге».

Только не Кайлу. Он был там только потому, что считал меня своим крестным отцом.

Я был достаточно эгоистичен, чтобы держать его рядом с собой. Потому что я любил его и видел в нем настоящего сына. И он помог мне восстановить в памяти все, что произошло, пока я находился под влиянием «Омеги».

Пришло время перестать быть эгоистом.

Для него должен быть выход. Как и для второго поколения, которое дезертировало. «Нулевая команда» — это другое. Мы вляпались в это из-за «Омеги» и остальных членов нашей команды, попавших в лапы Аида. Кайл