Развод. Бумерангом по самые я... (СИ) - Шевцова Каролина

- Или цветы купишь, на крайняк, – Поля вдруг пасует мяч Яне, и я пропускаю гол.

Она улыбается, но так спокойно, будто не сказала ничего такого. Просто вслух заметила мой косяк. Но это совсем не мелочь, если разобраться в вопросе. Чего мне стоило купить девочкам по букету тех же тюльпанов? Десять тысяч денег и минут двадцать личного времени, и то, в случае, если бы я делала все сам, а не отправил водителя.

Мне не накладно, девочкам приятно. А хрен там! Я реально не подумал о такой ерунде. Потому что все мои подарки и все букеты цветов, которыми я заваливал близняшек и которые те так любили - покупала Карина.

И оказывается, все эти годы я был не щедрым дарителем, отцом, который на собственном примере показывал дочкам, каким должен быть настоящий мужик – нет!

Все эти годы я был курьером, который тупо передавал подарки от Карины девочкам.

Мысль оказалась гаденькой на вкус. Смеюсь, чтобы скорее выбить ее из головы.

- Ха! И правда, вот что значит, доконали вашего папу на работе. Сейчас исправим! - бью ладонью по лбу, играю в раскаяние. Надо гасить бунт в зародыше. - Щас махнем в цветочный, выберем вам по букету. Что вы там любите, пионы? Или розы? Тысяча роз подойдет?

Чем проще и даже банальнее себя веду, тем меньше заметно, как меня задело замечание Полины. Не Яна про Карину, а именно Поля. Потому что сейчас выяснилось, что даже в такой мелочи как покупка цветов руководила моя бывшая жена. Цветами! И всем остальным в довесок…

Я жду, что девочки обрадуются моему предложению, обнимут меня, но вместо этого они молчат. Эта тишина на фоне гула аэропорта вдруг оглушает. Поля смотрит на Яну. Яна уставилась в пол. Ни визга, ни объятий. Мои букеты повисли в воздухе тупой подачкой. Что за хрень? Живот заныл сильнее.

- Да не надо, пап, - отмахивается Поля. - Мне бы поесть нормально, и ноги протянуть.

- А мне в душ. И поспать немного, – бурчит Яна, оглядываясь, как будто ищет глазами кого-то.

Есть и спать… Простые, я бы сказал примитивные радости, в которых я буду вынужден отказать собственным детям. Потому что сначала мне нужно решить все дела и только потом везти их в отель.

Выдыхаю, скрывая досаду.

- Без проблем, лисички! – перехватываю их чемоданы. Желтый Полин и в клетку Янин. - Сначала быстренько к нотариусу, там нас уже ждут, так что много времени не займет. Бумажки подмахнем – дело пяти минут! – а потом душ, ванна, и даже джакузи!

Вижу их непонимание, добавляю красок, чтобы картинка стала хоть немного яркой:

- Я снял для нас люкс! Девчонки, вы обалдеете! Вид – в ваших Европах такого не видали!

Опять молчок. И снова гляделки друг с дружкой. Кажется, девочки не только не хотят брать меня в свою игру, но и не удосужились посвятить меня в ее правила!

Этот их немой разговор, который я раньше понимал, сейчас бесит. И Поля, моя Поля, поворачивается. В глазах – не восторг. Вопрос. Простой, как лопата по лбу:

- А мы разве не поедем домой?

Кажется слово «дом» скоро станет одним из моих нелюбимых. Или займет почетную бронзу в тройке, пропустив вперед «налоговую» и «развод». Что-то теплое и приятное теперь звучит остро и подобно ножу больно колет в бок.

- Нет, лисята, – выдыхаю я, стараясь добавить в голос усталость. Все лучше, чем раздражение. - Домой не поедем. Меня там, как вы понимаете, не очень ждут. Специально говорю так - подчеркнуто нейтрально. Без имен. Пусть сами догадаются, кто стал источником всех наших неприятностей.

Поля, моя надежная Поля, не сдается. Смотрит прямо:

- А ты пробовал поговорить с мамой, для начала?

Звучит смешно. С мамой. Для начала. Как будто я – провинившийся пацан. Гнев, знакомый, горячий, подкатывает к горлу и кишки крутит так, что я морщусь.

- С этой ведьмой? – вырывается резче, чем хотел. Вижу, как Яна вздрагивает. Черт. Надо брать себя в руки. Надо вести себя разумно и благопристойно, а не как решала из девяностых. Владлен, ты с девочками, отвыкай от своих словечек и снова становись добрым пушистым папой, которого они так любят.

Откашливаюсь. Сглаживаю голос, делаю его мягче и спокойнее.

- Я постоянно говорю с Кариной, Поленька. Но это... как стучаться в глухую стену. Вы же знаете мамин характер.

Да, знают. Упертая, принципиальная стерва, которой важно быть правой. Всегда.

Кажется, Полина принимает мои аргументы, а вот Яна, моя тихоня и лапочка, улыбается той самой странно блаженной улыбкой и выдает:

- Мама отойдет и простит нас с тобой.

Вот блин! Девки там, в своих Европах, обкурились чего? Или пересмотрели голливудских фильмов и крутят у себя в головах нежно розовые картинки про любовь в сердечках.

Сами придумали и сами поверили, что мама вздохнет, обнимет всех, и жизнь потечет дальше, как прежде. Как в их детстве. Раздражение накрывает с головой. Простить? Меня? За что? За то, что выбрал счастье? За то, что вырвался из этого удушья?

- Запомните, девочки, – говорю я твердо, глядя им обеим в глаза. Чтобы раз и навсегда вбить эту мысль в их головы. - Мама не должна нас прощать. Потому что не за что. - Абсолютная правда. Я не виноват. Я вообще здесь жертва, на которой все пытаются отыграться. - Я просто выбрал быть счастливым. А вы... - делаю паузу для весомости, - ...вы просто поддержали отца. И не дали выкинуть меня на улицу.

Ключевой момент. Я конечно не юрист, как некоторые, но тоже кое-что умею. Ставка на чувство вины, к примеру, работает безотказно.

- Вы же не дадите, верно?

Вижу, как их лица меняются. На смену испугу приходит растерянность. Девочки синхронно, будто репетировали этот жест годами, мотают головой: "Нет-нет, пап, конечно нет..."

Сработало. Теперь они на моей стороне. Им теперь стыдно даже подумать о том, чтобы меня не поддержать.

- Вот и славно, – киваю. – Ладно, давайте пошустрее, а то на выезде, как обычно, встрянем.

Толкаюсь к выходу, тащу эти чертовы чемоданы. То ли забыл принять лекарство, то ли все-таки перенервничал, но живот снова ноет, как будто там кошки дерутся. Девчонки плетутся сзади. Поля хоть как-то старается, улыбается мне, криво, но старается. А Яна… Смотрит в пол, будто там ответы на все вопросы написаны. И вздыхает. Надоели уже эти театральные вздохи.

Главное – дойти до машины. Быстрее. У нотариуса запись на 11:30, пробка может быть лютая. Нельзя опаздывать. Слишком все гладко идет, слишком… обыденно. Уверен, так просто Карина меня не оставит, и наверняка придумала какую-то подлянку. Но если я потороплюсь, если сделаю все вовремя…

Внезапно Поля хватает меня за рукав:

- Пап! Не лети так, пожалуйста! Яна не успевает за нами!

Оборачиваюсь. Яна отстала, и, прислонившись к стене, молча смотрит на нас. Выглядит так, будто сейчас рухнет на пол. И будто бы немного бледная.

Первая мысль паническая. Девочки редко болели и, как правило, эти болезни обходили меня стороной, так что сейчас я просто не понимаю, что делать. Как помочь своему ребенку?! Если ей реально плохо? Если с Яной что-то случилось?!

Но на смену тревоге приходит сомнение. Конечно, случилось. С ними случилась их мать. Заболеть накануне юридической сделки, как удобно и как банально. И знала же через кого действовать, через мягкую, безотказную Яну. С Полей бы такой финт не прокатил, а вот младшая…

На секунду у меня перехватывает дыхание, как от спуска на американских горках. Господи, я и забыл, какого это – жить с Кариной. Змеюка моя ненаглядная! Карине нельзя отказать в уме и изобретательности. Она лично придумывала как обойти или использовать под себя неудобный законы, обстоятельства, людей, так что все в итоге приносило нам пользу. Теперь правда я сам оказался для своей бывшей неудобным и могу оценить, что значит бороться не вместе с Ким, а против нее. Трудно, но и интересно. С Леной меня такое не ждет и близко. И вначале я радовался своему спокойному тихому счастью. А теперь что, получается, заскучал?