Светлана Чистякова - Понарошку

— Кать, — озабоченно сказал он, — ты прости, что вечер складывается не совсем так, как хотелось бы, но мне сейчас нужно уехать. И я бы очень хотел, чтобы ты поехала со мной.

— Конечно, Игорь, я поеду, — ответила до крайности заинтригованная Катя.

Наумов расплатился, и они покинули гостеприимный ресторан.

Ехать пришлось не слишком долго.

По дороге, они заехали круглосуточный супермаркет, откуда Гоша вышел с целой упаковкой швейцарского молочного шоколада, а затем в цветочный магазинчик, где он купил два симпатичных букетика первоцветов, один из которых отдал жене, а второй бережно положил на заднее сиденье.

Гошин внедорожник затормозил у поста охраны крупного медицинского центра и машину без проблем пропустили в больничный городок — видимо номер авто, здесь хорошо знали.

Припарковавшись на больничной стоянке, Игорь помог ей выбраться из салона.

— Кать, это не займет слишком много времени, — как будто оправдываясь, сказал Гоша, — мне просто нужно кое-кого увидеть.

Они беспрепятственно прошли внутрь клиники, где Гошу, как выяснилось, все хорошо знали, поднялись на четвертый этаж и зашли в третью от двери палату.

Посередине помещения, стояла большая функциональная кровать, возле которой сидела нестарая еще женщина, с изможденным лицом. На кровати, почти потерявшись среди горы подушек, лежала девочка лет восьми. На худеньком личике малышки казалось, жили одни большие карие глаза, в ноздре торчала кислородная трубка, голова повязана платком, а таких синяков под глазами Катя не видела еще никогда в своей жизни.

— Добрый вечер, Игорь Андреевич, — при виде входящего в палату Игоря, женщина встала, — подожду снаружи, пока вы… прощаетесь, — едва слышно прошептала она, едва сдерживая рыдания, и направилась к двери.

— Гоша! — Слабо улыбнулась девочка. — Ты все-таки пришел. Я думала, ты не успеешь.

— Привет солнышко, — ласково ответил Наумов, присаживаясь на стул у кровати и беря девочку за руку, — ну как же я мог не прийти к своей малышке, если она позвала меня. И почему такие мрачные мысли? Вот, лучше познакомься. Это Катя — моя жена. — Гоша поднял безвольную ладонь и вложил её в Катину руку. — Катя, это Алсу. Она очень храбрая и мужественная девочка. Мы с ней большие друзья. Правда, детка?

— Какая красивая, — девочка слабо кивнула, соглашаясь с Гошиными словами. — Так жалко, что мы слишком поздно с ней познакомились и не успеем стать друзьями, как с тобой.

— Ну, зачем ты так говоришь, малыш. Все будет хорошо. — Гоша ободряюще улыбнулся. — Смотри, что мы тебе привезли. — Он положил на грудь девочки букетик. — Твои любимые.

Девочка погладила букет рукой, к которой была прикреплена капельница и обессиленно прикрыла глаза.

Гоша судорожно сглотнул и сгорбился на стуле.

— Наклонись ко мне, — едва слышно прошептала Алсу, — я хочу тебе что-то сказать.

Игорь склонился к ней, и она что-то прошептала ему в ухо. Гоша изумленно моргнул и посмотрел на Катерину.

Чуть-чуть приподнявшись на локтях, Алсу чмокнула Гошу в щеку и откинулась на подушку.

— Катя, — обратилась она к едва сдерживающей слезы девушке, — вы присматривайте тут за ним. Он только делает вид, что плохой. На самом деле, Гоша замечательный! И не разрешайте ему ходить зимой без шарфа. У него горло слабое. Моя мама, даст вам свой телефон. Если он заболеет, позвоните ей. У нас на пасеке, очень хороший гречишный мед. Гоша его очень любит. Хорошо?

Катя слабо кивнула.

— А теперь позовите мою маму. Я устала…

Гоша еще раз поцеловал девочку, и они покинули палату.

В коридоре, когда мама Алсу зашла в палату, Гоша, обессиленно сполз по стенке на пол, да там и остался.

— Она ведь умирает, да? — Катя села рядом с мужем.

Это было скорее утверждение, чем вопрос.

Гоша кивнул, уткнувшись лбом в колени, и Катерина сердцем почувствовала, как ему плохо.

— Алсу боролась пять лет… — глухо сказал он, — когда она поступила сюда впервые, ей было десять…

— Я думала, Алсу лет восемь, — Катя была потрясена.

— Ей пятнадцать. Второго марта исполнилось. Это все рак… Она уже третья за этот год… Господи, Катька, сколько же можно их терять?! В последнее время, у меня складывается ощущение, что я никому не могу помочь. Все они уходят… — в Гошином голосе явственно слышались слезы.

— Игорь, — Катя успокаивающе положила руку ему на плечо, — ты не прав. Ты очень помогаешь им… Алсу и другим детям… Ты даешь им надежду. И не твоя вина, что они уходят… На все воля Божья…

— Да что же это за Бог такой! — Игорь в ярости стукнул кулаком по колену, но головы так и не поднял, — который забирает ни в чем не повинных детей, а всяким отморозкам позволяет жить?! Где же его справедливость?

— Богу нужны хорошие, чистые души, — заметила Катя, успокаивающе гладя Гошу по плечу. — А в аду уже, наверное, просто места не осталось, чтобы забирать плохих… — Гош, встань, пожалуйста, с пола. Ты простудишься.

…Они полночи провели в больнице. К Алсу, Гошу больше не пустили, но в каждой палате лежали его маленькие друзья со страшными для их возраста диагнозами и Наумов навестил всех. В десять часов, когда маленькие пациенты были уложены спать и яркие лампы дневного света сменил тусклый свет ночников, они просто сидели в полутемном коридоре. Лишь в три часа утра, когда Алсу не стало, не скрывающий слез Гоша, пообещав матери девочки, договориться в аэропорту с отправкой тела малышки в Казань покинул эту обитель скорби.

Глава 24

— Вставайте, одевайтесь — доктор сняла перчатки и отошла к раковине вымыть руки.

Катя сползла с кресла и, прихватив пеленку, направилась к стулу, на котором лежало её белье.

— Ну что я могу сказать, — врач что-то быстро писала в её амбулаторной карте. — Срок еще совсем небольшой, 5–6 недель.

— Но как такое возможно?! — Одевшись, Катерина присела на краешек стоявшего рядом с докторским столом стула. — Я ведь была осторожна. Таблетки пила. Очень хорошие…

— Милочка, — врач посмотрела на неё поверх очков, — никакие, повторяю — никакие контрацептивы не дают стопроцентную гарантию. Запомните это раз и навсегда. Самое большое — девяносто процентов. Риск попасть в оставшиеся десять очень велик. Особенно в молодом возрасте и при активной половой жизни. Хотите полностью обезопасить себя? Спите одна в таком случае. Ну, так что? Будете сохранять или мне сразу выписывать направление.

— Какое направление? Куда? — насторожилась девушка.

— Что значит куда? На аборт, куда же еще. Судя по вашей реакции — беременность незапланированная.