Кэти Летте - Чертовски сексуален

Страх, усталость и разочарование настолько притупили способность Шелли мыслить, что она решила честно во всем признаться.

– Ты должна пообещать мне, что никому не скажешь.

– Хорошо, обещаю. – Габи от возбуждения то и дело поправляла на длинном носу очки.

– Я, конеч но, не должна тебе говорить, но к тому времени, когда твоя передача выйдет в эфир, это уже не будет иметь ровно никакого значения. Видишь вон ту маленькую девочку? Это дочь Кита.

– Что-о-о?!

– Просто он пытается ее защитить. Именно по этой причине он выкрал ее у матери. Именно поэтому его нельзя снимать. Он скрывается от жены. – Шелли собрала порванный моментальный снимок Пандоры, что лежал вее сумочке. – Вот его настоящая, основная супруга. Я же – так себе, вспомогательная, – печально добавила она.

– Черт. Ты хочешь сказать, что ты у твоего мужа не одна? Что у него есть еще одна жена? – Габи сняла очки и принялась маниакально их протирать. – Вообще-то это называется двоеженством.

– Боюсь, он сам считает это моногамией, – вздохнула Шелли.

– Нет, давай уж выкладывай начистоту. Твой муженек двоеженец? – повторила вопрос Габи, переваривая новость. – И в придачу похититель детей?

– В некотором смысле, – подтвердила Шелли, и они обе посмотрели в сторону Матильды. – Я не оправдываю его поступков, Габи. С другой стороны, у меня в голове не укладывается, как можно отказать бывшему мужу в праве видеть собственного ребенка. Неудивительно, что Кит пошел на крайние меры. – Правда, она сама отцу была до лампочки, с грустью подумала Шелли. – Я не совсем уверена, имеет ли юридическую силу его первый брак. Это было что-то в духе Мика Джаггера и Джерри Холл. Но у Кита все равно есть родительские права. И когда мы улетим отсюда, я постараюсь его убедить в том, что британская юридическая система не так уж и плоха. Имея в кармане деньги за участие в вашем шоу, он попытается отсудить ребенка.

– Хм-м-м… – многозначительно произнесла Габи. – Хм-м-м…

Однако у Шелли от усталости слипались глаза, и она не удосужилась поразмыслить, что стоит за этим «хм-м-м…».

Циклон постоянно напоминал о своем присутствии, зависнув у самых берегов острова. Приходилось ждать, когда же обрушится настоящий ураган. За стенами бункера безумствовали шквальный ветер и ливень. Шелли коротала часы, наблюдая, как армия москитов на бреющем полете атакует спящих людей/ По стенам в погоне за мошкарой сновали гекконы. Где-то рядом редактор модного журнала то и дело восклицал, обращаясь к барону: «Как интересно! Как захватывающе!»

Все это время Кит сидел, обняв Матильду, с выражением неземного блаженства на лице глядя на дочь, когда, как ему казалось, никто не смотрел в их сторону. Он смотрел на нее час за часом, и на его губах играла задумчивая улыбка. Видя, с какой нежностью Кит прижимает к себе ребенка, Шелли почувствовала, как у нее внезапно защемило сердце, и ей тотчас захотелось сжаться в комок.

Когда Шелли наконец открыла глаза, тело ее затекло, а во рту ощущался неприятный привкус. Она с отвращением провела языком по нечищеным зубам. Ночью Матильда заползла ей под бочок и пригрелась, крепко вцепившись ей в руку.

Сквозь мутное, затянутое сеткой окошко в потолке виднелось сероватое, водянистое утреннее небо. Ветер завывал уже не столь надрывно, дождь тоже слегка подустал и умерил свой пыл. Шелли тотчас сделалось легче на душе. Значит, худшее позади.

В бункере стоял запах давно не стиранного нижнего белья. Пахло также чаем, печеньем и сигаретным дымом. То из одного угла, то из другого время от времени доносился храп.

– Скажи, сейчас завтра, вчера или сегодня? – спросила Матильда сонным голосом. – Буря кончилась?

– Вроде бы да. По крайней мере море больше не стонет. А ты как думаешь?

– Сейчас отлив – это потому, что губки втягивают в себя воду.

– Так вот, оказывается, в чем дело, – улыбнулась Шелли.

– Мне папа объяснил. Он рассказывает много интересных вещей.

– Каких, например?

– Например, что нельзя просить собаку, чтобы она постерегла твою еду, если тебе надо сходить пописать. И что моя мама по-своему меня любит, беда только, что она не знает, как это мне показать. Ну и все такое прочее. Взрослые обычно говорят детям, что нам надо немного подрасти, а мне кажется, что, наоборот, это взрослым нужно чуть-чуть подрасти вниз. Потому что вечно вы обо всем беспокоитесь и говорите злыми голосами.

– Ты так считаешь?

– Угу, – вставил отец девчушки, проснувшись. – Это точно, особенно в том, что касается тебя.

Матильда не знала, что и в какой степени беспокоит Шелли и почему она злится. Не знала она, что все эти тревоги должны были вот-вот разрастись до гигантских размеров.

Вскоре управляющий тоже проснулся и, оценив погоду, дал добро покинуть бункер. Обитатели тесного помещения начали подниматься с мест и потягиваться, в душе уже мечтая о том времени, когда смогут вернуться в цивилизованный мир и рассказывать о своих приключениях где-нибудь за обеденным столом в компании друзей. Спотыкаясь о чужие ноги, наступая друг другу на пятки, четыре десятка человек устремились к выходу. Казалось, в тесном пространстве убежища воцарилось ликование – вплоть до того самого момента, когда управляющий снял с двери железный засов и со всей силы толкнул наружу дверь. Та не подалась. Тогда ему на помощь пришли другие мужчины и все вместе навалились на дверь плечом.

– Похоже, заклинило, – произнес, стараясь отдышаться, управляющий и нахмурил брови.

– Или она заперта, – вынес свой вердикт редактор глянцевого журнала в кашемировом свитере лимонного цвета, глядя на небо сквозь окошко в потолке, откуда ему прямо в глаза смотрел ствол автомата «узи».

Снаружи вокруг окошка столпились парни в камуфляже, все как один вооруженные. Вскоре послышался звон разбитого стекла – один из них прикладом разбил окно. Штормовую сетку в следующий миг раскромсало на куски чье-то мачете.

Господи, подумала Шелли, она ведь дала согласие участвовать в телепрограмме, посвященной любви и браку, а не в фильме ужасов, который не рекомендуется к просмотру детям.

– Не двигаться! – произнес с креольским акцентом парень. – Вы наши заложники!

Шелли давно догадывалась, что вляпалась в кучу дерьма, но то, что она угодила в чавкающую жижу по самые уши, стало для нее очередным неприятным открытием.

Половые различия:

Животный магнетизм.

Мужчины обычно называют женщин глупыми коровами.

Те, в свою очередь, совсем не удивлены, что мужчинам не грозит коровье бешенство, – все они свиньи.

Глава 17

Противопехотная мина, или Ловушка для дураков