Эшли Дьюал - Свободные (СИ)

- Что происходит? – едва слышно спрашиваю я, пусть и хочу, чтобы мой голос звучал увереннее. – Почему ты так себя ведешь?

- Как? – Теслер кидает в мою сторону недоуменный взгляд.

- Так, словно ничего не было.

- А что было?

- Ты серьезно? – Вот оно. Именно то, чего я боялась. Понимаю, что выгляжу глупо, но все равно продолжаю настаивать. – Ты поцеловал меня.

- Ну и?

- Так, значит, ты помнишь.

- А почему я должен забыть?

- Потому что наркота ….

- Так и есть. Она, действительно, вчера отшибла мой мозг.

- Но Андрей, это не…

- Послушай, - перебивает меня Теслер и в один прыжок оказывается рядом. – Это ничего не значит. Ясно? Я вчера хорошенько обдолбался и наговорил тебе лишнего. И мне жаль, что именно ты подвернулась под руку, но так бывает.

- Так бывает, - словно эхо повторяю я. Смотрю на парня и понятия не имею, что говорить. Закричать? Обидеться? Начать молотить по его торсу кулаками и пристукнуть ногой? В голове все вертится его: прости, все крутится его: останься. И я невольно вспоминаю, как его руки обнимали меня во сне, как его приятное, теплое дыхание щекотало мне шею и не могу поверить в то, что сейчас реальность забирает у меня последние куски светлого, пусть и связанного с темным человеком.

- Что тебе купить?

Поднимаю на него глаза. Вижу, как тот равнодушно пожимает плечами, мол, что я застыла, и отвечаю:

- Ничего. Спасибо.

Возвращаюсь в машину и растеряно впяливаю взгляд вперед. Сжимаю на коленях руки, стискиваю зубы. Все пытаюсь убедить себя в том, что слова Андрея ничего не значат. Что мне плевать. Что мне все равно. Однако это не так. Я откидываю назад голову, смотрю в потолок и думаю о том, как страшно и беспомощно ощущать себя ненужным.

Люди предают друг друга так просто. Они сжимают твою руку изо всех сил и кажутся близкими, надежными. А затем их пальцы попросту разжимаются – в одно мгновение – и ты летишь в черную бездну из отчаяния и одиночества. Ты больше не можешь дышать, а их жизнь никак не меняется. И сколько бы раз ты не думал над этим, сколько бы раз не пытался понять их мотивы, цели и мысли, ты всегда остаешься с вопросами.

Однако во всем есть справедливость, потому предавая других, они не избавляют себя от похожей участи. И вскоре, сгорая от безмерной обиды, валяясь на дне этой чертовой пропасти, ты неожиданно приобретаешь сокамерников, руку которых отпустили также просто, как и они в свое время твою.

Изучая через окно лицо Теслера, я вдруг понимаю, его главная проблема отнюдь не в работе, не в окружении и даже не в ситуации, в которую он попал. Проблема Андрея – в самом Андрее. В его страхе перед новыми чувствами, в его слабости перед тем, что он не способен контролировать. В его уверенности в том, что он не заслуживает большего и не умеет любить.

Он вновь садится в машину, нажимает на газ, а я закрываю глаза, представляя себе жизнь без барьеров. Снести бы все, выстроенные стены, избавиться бы от предубеждений и страхов.

Мы приезжаем поздно ночью. Улица темная, в домах погашен свет. Лишь тусклые фонари и фары от Камри рассеивают ночную дымку. Собираюсь выйти, как вдруг останавливаюсь.

За весь путь мы не перемолвились и словом, однако сейчас я испытываю ярое желание поставить твердую точку; чувствую, что должна сказать то, о чем еще вчера пыталась ему сообщить. Приходится вдохнуть как можно больше воздуха, чтобы собраться с мыслями и накликать храбрости.

- Знаешь, - тихо говорю я и поворачиваю лицо в сторону Теслера. Тот неохотно переводит на меня взгляд, - пакетик Ярого с наркотой на самом деле был наполнен какой-то хренью, что он подсыпал мне на уроке физики. Учительница увидела, что я под кайфом, решила обыскать карманы и, естественно, конфисковала ложную улику. Так что, я так и не успела забрать свой порошок обратно. – Лицо Андрея вытягивается. Он стискивает зубы, хмурит ровные, густые брови, а я шепотом продолжаю. – Вчера ты не обдолбался. Вчера ты отлично понимал, на что идешь. И я верю, ты не просто так пытаешься меня оттолкнуть, у тебя есть причины. Однако я никогда о них не узнаю, если ты сам мне не расскажешь.

Больше не могу на него смотреть. Киваю и вырываюсь из машины навстречу проблемам, последствиям, неприятностям. Я рвусь к ним с такой свирепостью, будто, действительно, горю желанием поскорее от них избавиться. Однако на самом же деле мне просто хочется оказаться как можно дальше от Теслера и от его пронизывающего взгляда.

Правда, отделаться от подобных мыслей оказывается непосильной задачей. Мало того, что я не могу сомкнуть глаз, борясь с диким желанием вновь увидеться с тем, кто разрушает мою жизнь и все мои представления об этой жизни, так еще и Камри стоит под окном. Стоит всю оставшуюся ночь. Вплоть до того момента, когда на небе не появляются первые солнечные лучи.

Когда я спускаюсь позавтракать, вся семья уже в сборе. Елена стоит около холодильника, Саша громко болтает с нерусской экономкой, а Константин восседает на высоком барном стуле около нетронутой тарелки с каким-то ярким, капустным салатом и не двигается, скорее всего, продумывая речь, посвященную его ненормальной и дикой дочурке. То есть мне.

- Доброе утро, - неуверенно отрезаю я, и три пары глаз одновременно поворачиваются в мою сторону. Экономка исчезает, испарившись в воздухе – наверно, это часть ее работы – Саша широко лыбится, а брови Елены и Константина синхронно превращаются в угловатые, грубые полоски. – Прежде чем вы начнете ругаться, я хочу сказать, что должна была уехать. У меня не было выбора.

- У нее не было выбора, - повернувшись к жене, повторяет Константин. – Ну, теперь-то нам все понятно. Правда? – теперь он смотрит на меня. – Боже, Зои, о чем ты только думала?

- Саша, пойдем, - Елена хватает сына за плечи и протяжно выдыхает. Бросает на меня усталый взгляд. – Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, что необязательно напрашиваться на большие неприятности. Они и так повсюду. Но если тебе скучно жить – а, по-видимому, так оно и есть – постарайся хотя бы не втягивать в свои приключения других людей.

Уходя, брат подмигивает мне, а я натянуто улыбаюсь. Если честно, я ждала криков, ждала ссор. Но я не думала, что меня встретят холодной злостью, способной разжигать вину сильнее свирепого костра. Вновь поднимаю глаза на Константина и растерянно прикусываю губы.

- Прости, я…

- Недавно пропала Софья. Перед ней исчезла Елизавета Демидова. Когда после школы ты не вернулась домой, я, правда, решил, что с тобой случилось нечто ужасное. Почему ты до сих пор не поняла, в каком мире кружишься? Я ведь ничего бы не смог сделать, подтвердись все мои опасения.