Полный спектр - Тери Нова

бутылкой, чтобы не слышать слова протеста. Мужчина делает серию тревожных глотков, поглядывая на меня с невообразимой нервозностью. – Ой, да брось! Если бы я хотел тебя отравить, сделал бы это в первый же день. Мы же друзья, Савио, ты даешь мне информацию, а я великодушно снимаю веревки и велю своим людям подыскать для тебя надежное убежище.

Искра надежды – моя любимая часть. Я обожаю скармливать преступникам это дерьмо, напоминая себе, что каждая их новая жертва точно так же не подозревает, насколько в самом деле обречена. Оборвать эту нить веселее, когда знаешь, что выродки до последнего не теряют веру.

– Ну так что, по рукам? – Моя дежурная улыбка служит печатью на нашем договоре, и Савио открывает рот.

Через полчаса я звоню уборщикам и велю позаботиться об убежище для моего бездыханного и недолговечного друга. Скорее всего, это будет бетонный фундамент какого-нибудь строительного объекта или вроде того. Так на костях строится целый город, хоть какая-то польза от жалкого куска дерьма.

Он не сказал ничего полезного, кроме того, что никогда не был на базе «доберманов», но их следующая цель как-то связана с «Атлантик Пьюрификейшен» – корпорацией по очистке Мирового океана и благотворительной организацией в области защиты морских гадов. И ее владелец совершенно точно будет на благотворительном вечере, устраиваемом в эти выходные. Итак, нужна разведка и, возможно, если удастся выяснить, за кем охотится Большой Босс, я смогу вытащить цель оттуда до того, как псы организуют свое нападение. Мне понадобится аналитика и возможность просканировать толпу, так что я набираю номер Линка, веля ему быть в назначенный день в назначенном месте. Я не вдаюсь в детали, говоря, что это обычный скучный вечер, на котором мы должны присутствовать, чтобы поддерживать репутацию подставной фирмы. Возможно, я также вскользь упоминаю, что ему нужна спутница, так как слоняться по залу, полному толстосумов, вдвоем с ним – наказание, и навыки Наоми могут нам пригодиться.

* * *

Кто-то рыскал поблизости, я чувствую запах копа за версту, приближаясь к дому. Готов поставить свой байк на то, что это рыжеволосый агент вынюхивает у меня под носом, скорее всего, он уже разведал достаточно, чтобы висеть у меня на спине как тяжелый походный рюкзак с порванной лямкой, вечно тянущий назад и давящий на плечи.

Не помогает и то, что Ремеди стала вести себя странно, она смотрит на меня по-другому, разговаривает так, будто взвешивает каждое мое слово, но я не могу разбираться с этим сейчас, когда время идет не в нашу пользу. Пока она не помнит ничего из прошлого, я могу спать спокойно.

Мои губы скользят по гладкой коже плеча, продвигаясь к шее, Ремеди задерживает дыхание, слегка подаваясь навстречу ласкам, это хороший знак. Не проходит много времени, прежде чем мы оказываемся в нашей спальне, и я поочередно снимаю с нее предметы одежды, наслаждаясь открывающимся видом.

– Ты чертовски восхитительна, – на самом деле это преуменьшение, от нее буквально захватывает дух, а сердце проваливается в живот, ведь эта женщина остается прекрасной в любое время дня, чем бы ни занималась.

Ремеди бесстрашна, чрезвычайно умна и готова пожертвовать собой ради спасения других, более идеальной пары я и представить себе не мог. Мне нравится в ней все от милых похлопываний ресницами, которые ставят всех вокруг на колени, до ярости в глазах, когда ей приходится отстаивать право Орео спать в нашей постели. За эти месяцы Ремеди в некотором смысле излечила мои кровоточащие раны и спасла от худшей участи, теперь я должен уберечь ее от мира, который неоднократно пытался ее разрушить, причиняя боль.

– Спорим, ты не знал, что я воспитывалась в монастыре, – внезапно говорит она, широко улыбаясь, пока отползает к подушкам, совершенно обнаженная, и широко раздвигает ноги.

Рациональная часть меня должна спросить, как она узнала, или самому рискнуть рассказать правду, но похотливый ублюдок говорит мозгу заткнуться.

– Ты не очень-то похожа на монашку.

– Думаешь? – Она изучает мое тело с ехидным блеском в глазах.

– Твоя киска блестит, а я еще даже не прикоснулся к ней. Это мысли о Боге заставили тебя так намокнуть?

– Есть только одна религия, которую я исповедую, – с жаром в голосе выдыхает она, дотрагиваясь до себя пальцами и издавая глубокий стон. Мои колени подкашиваются у изножья кровати, я должен войти в нее прямо сейчас, пока не взорвался. Черт возьми, мы трахаемся друг с другом уже целую вечность, а мне все равно мало. – Она называется «трахни меня», а ее бога зовут Уэйд Ройстон. Мне следует помолиться или ты уже снимешь свои штаны?

Что это, если не влажная мечта во плоти?

Ее пальцы погружаются глубже, и Ремеди откидывает голову, всем видом говоря, что готова начать без меня. Я смакую ее образ, запечатлевая его в своем сознании, чтобы пересматривать позже.

Ремеди

Уэйд действительно выглядит как божество, и, видимо, я достаточно слаба, чтобы держаться подальше, но мне правда не хватает его тепла после чертовски долгого дня и тени страха, что не дает оборвать происходящее, устроив ему долбаный допрос. Так что мы продолжаем танцевать вокруг правды, притворяясь, что она не ударит нас обоих. Что бы там ни было, почти уверена, что это причинит мне боль, цепляюсь лишь за надежду, что Уэйд скрывает от меня мое прошлое по какой-то достаточно веской причине.

Сбрасывая с себя одежду, он забирается на кровать, начиная двигаться по моему телу жаркими поцелуями. Они точно волшебные, потому что как только горячие губы касаются кожи, моя голова отключается, а нервные окончания пронизывает током. Стон разносится по спальне, затем второй, губы Уэйда поднимаются выше, они задерживаются на каждом участке тела, поклоняясь ему, клеймя, оставляя следы, которые не сотрет даже время. Вот почему, будучи подверженной амнезии, я все равно узнаю его ласки, принимая их как единственный источник наслаждения в мире.

Мы двигаемся непривычно медленно, такое ощущение, что Уэйд, как и я, хочет растянуть эту ночь на столетия, и когда он наконец входит в меня, наполняя собой, я слышу слова, которых никак не ожидала.

– Ты стала для меня всем, – шепчет он мне на ухо, осыпая мои скулы и шею долгими чувственными поцелуями. – Я никогда не перестану оберегать тебя. Все, что я делаю, для твоей безопасности.

Слава богу, это не признание в любви, но мое сердце разрывается от тяжести даже этих слов. Я не хочу знать о возможных ужасных вещах, которые могут произойти с нами. И если это то, от чего он меня бережет,