Пять мгновений любви - Мария Александровна Савельева

она гордилась и восхищалась им: Юра смог довериться и потихоньку открывался ей. Решил попробовать строить их будущее, несмотря на свои страхи.

А слова… Они ей не нужны. Ими наполнены его действия: взгляд был жарче пожара, прикосновения пропитаны нежностью, а то, как он крепко прижимал ее к себе, равнялось миллионам «люблю».

Яра обхватила его лицо пальчиками и прошептала:

– Мне тоже только ты.

В себя она пришла, только когда Юра обессиленно лег рядом. Наслаждение забрало все ее силы, отчего собственное тело казалось чужим, ноги и руки ватными, а сладостная истома превратилась в сонливость. Они синхронно посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Это похоже на безумие, – поделился он.

– Почему?

– Каждый раз, когда я думаю, что ты ушла безвозвратно и я тебя больше не увижу, ты падаешь, как снег на голову.

Он внимательно рассматривал ее, словно хотел досконально изучить и запомнить. Если взглядом и можно было сжигать, то именно таким. Она кожей ощущала, как он скользит по ней, останавливаясь на губах, шее, острых ключицах…

– Ты выглядишь так… – она уже приготовилась слушать очередной комплимент, от которого потом становилось смешно, но он смог ее удивить – порочно.

– Надо же, а я думала, что сейчас будет что-то в духе: «так горячо, как острый “Доширак” с мясом».

– Тц, – Юра закатил глаза и рассмеялся. – Я бы до такого не додумался.

– Насчет крысолова ты же додумался.

– Пойдем в душ, болтушка.

Ярослава, дразня, показала ему язык, о чем в следующую секунду пожалела, потому что он взял ее на руки вместе с простыней и отнес в ванную, где включил ледяную воду, слушая верещания и обещания, что она его защекочет до полусмерти. Угрозы подействовали.

– Итак, мой абонемент на твою кровать продлен, и мне очень понравился такой процесс продления, – Яра тихо хихикнула, стоя под струями теплой воды и наслаждаясь тем, как Юра своим гелем для душа скользил по ее телу.

– Хочу видеть тебя в своей кровати и днем и ночью.

– Какой ты ненасытный, – промурлыкала она, заигрывающе скользя пальчиком по его груди вниз, как делала в новогоднюю ночь.

– Я не про секс, Ярослава.

– Я знаю.

* * *

Юра

Юра задержался в ванной, пока закидывал постельное белье в стирку, а когда вернулся в комнату, увидел, как Ярослава перебирала пальчиками по пластинкам. Некоторые приподнимала, смотрела и бережно возвращала на место. Покусывала нижнюю губу, иногда хмурила бровки, чесала пальчиками одной ноги другую. И снова она была в его футболке, и снова с мокрыми волосами, вот только пахла уже не своим запахом, а его. Его шампунем, гелем для душа, пропахла им насквозь. И пол под ним уплывал.

Наверное, был во всем этом смысл. Возможно, она – его приз за все те сражения, что он провел сам с собой. Подарок. Счастье. Она, конечно, еще об этом не знает, но обязательно узнает. Он ей скажет когда-нибудь, одной из таких зимних ночей, укутавшись в миллион одеял и делясь теплом.

Наконец она определилась со своим выбором, а ему стало очень интересно, что же из всего она предпочла. Яра подошла к проигрывателю, что теперь стоял на окне, и замерла в нерешительности, пытаясь понять, как его включить.

Юра подкрался к ней сзади, обнял и принялся аккуратно помогать, попутно даря поцелуи. На ней уже не оставалось нецелованного места, но казалось, что кожа ее не может жить без его губ. Начала играть песня U2 «Beautiful day», а он улыбнулся, радуясь, что предположил что-то подобное.

– А где Эля? Она придет? – спросила Ярослава, отправляя своим родителями смс-сообщение о том, что переночует не дома.

– У подруги осталась.

– А подругу случайно не Руслан зовут? – рассмеялась она.

Юра напрягся:

– Она сказала, что готовятся к какому-то школьному конкурсу. А причем тут вообще он?

– Да расслабься ты, – Ярослава ткнула его в бок и зашла в диалог с Кузнецовым, набрала ему смс. Тот ответил через несколько секунд. – Говорит, что действительно отвез к подруге.

А потом по секрету поведала ему их историю.

– Это максимально тупо. Один целый год ищет ту, которая целый год за ним следит. Тянет на сюжет какой-нибудь американской комедии. Но я рад, что в моей сестре проснулся сталкер, иначе я так бы и не узнал, что ты не встречаешься со Стасом.

Они лежали и болтали обо всем на свете. Точнее, Ярослава захлебывалась в словах, перепрыгивала с одной темы на другую, будто боялась, что не успеет с ним наговориться, хотя впереди была целая жизнь. Юра внимательно слушал. Он получал наслаждение от ее болтовни. Будь то история про хомяка, который у нее жил в детстве, об их с Сашей соревновании по скоростному поеданию бургеров, о том, что у Николая Второго была татуировка на плече, как готовить кыстыбый[2], чтобы он получился хрустящим, как она преодолела свой страх и заглянула в ту самую кладовую.

Они не спали всю ночь. Самая длинная ночь в году принадлежала только им. Уснули лишь под утро, когда начало светать, спрятавшись в объятиях друг друга под одним одеялом. Периодически он просыпался и проверял, рядом ли Ярослава, все еще опасаясь, что она исчезнет. Но та сладко спала, обняв его за руку, отчего хотелось зацеловать до смерти, что он и делал, поддаваясь порывам нахлынувшей нежности.

– Кажется, мы больше не уснем, – констатировала Яра факт, разглядывая посветлевшее небо за окном. – Хорошо, что нам в универ сегодня не надо, правда? Позавтракаем, и я пойду домой, надо девочек собрать на новогодний вечер.

– Вечером встретимся? – Он убрал прядь волос за ухо и погладил оставшийся след от ссадины на щеке.

– Я могу после их тусовки. Надо сходить пофотографировать, все дела. Часиков в девять?

– Я сегодня работаю с десяти.

– Тогда завтра, – она поцеловала его в оставшийся на брови шрам и встала.

Юра с сожалением проводил ее взглядом до выхода из комнаты. Она взяла свои вещи и направилась в ванную.

Через несколько минут послышался звук открываемой двери: пришла мама.

– Ты чего не спишь? – удивилась она, когда он вышел к ней навстречу. – Я думала, что ты сегодня на работу, высыпаешься.

– Я не один, здесь Ярослава.

Мама на мгновение замерла, а потом улыбнулась. Морщинки на ее лбу сразу разгладились, а около глаз собрались.

– А я-то думаю, чего это ты так светишься. Пойду тогда поставлю чайник.

А Юра зашел в ванную и прислонился затылком к двери, рассматривая, как Яра уже в своей одежде приводит себя в порядок. Волосы растрепаны, губы опухли от поцелуев,