К. А. Такер - Одна крошечная ложь (ЛП)

Но ничего этого я не делаю, потому что не хочу, чтобы Эштон останавливался.

Я тихонько хныкаю, когда он отрывается от меня.

— Уже лучше, — бормочет он, прерывисто дыша. Он переходит к моим губам, справа налево проводя языком по верхней, а потом и по нижней губе, также справа налево. Не могу сдержаться и размыкаю для него свои губы. Не могу сдержаться и непроизвольно высовываю язык, тянусь им к нему.

Тогда-то он и отклоняется от меня, взглянув своими печальными глазами.

Думаю, что уже знаю ответ, и все равно хочу услышать его от Эштона. Поэтому спрашиваю:

— Зачем ты пришел? Скажи правду.

Он сглатывает.

— Потому что мне невыносима мысль о том, что ты расстроена. Но… — Я наблюдаю, как он закрывает глаза и склоняет голову. — Я не могу играть с тобой в эту игру, Айриш. Рано или поздно, я тебя раню.

Небольшая щетина царапает мою ладонь, когда я приподнимаю его подбородок, чтобы снова встретиться с ним глазами.

И игнорирую все.

Игнорирую его слова. Игнорирую чувство вины и вопли в своей голове. Игнорирую мысленную битву, которую вижу в нем. Хочу забыть все сомнения, появляющиеся в моей собственной жизни, и заставить Эштона забыть темные кладовки, скотч, ремни и его молчаливое заключение.

Игнорирую все, обхватив его рукой за шею, и притягиваю к себе для поцелуя, а потом провожу языком по его нижней губе. Дыхание Эштона сбивается, и я чувствую, как напрягаются его мышцы под моими пальцами, когда он колеблется, как рукой он в кулак сжимает подушку рядом с моей головой, борясь с этим.

Но я больше не хочу, чтобы он боролся. Я отчаянно желаю снова увидеть его с уязвимой стороны. Снова желаю почувствовать близость к нему. Желаю, чтобы ему было хорошо. Желаю, чтобы мне было хорошо. Просто хочу отпустить…всё.

Именно так я себя чувствую, находясь рядом с Эштоном.

Словно всё отпускаю.

И поэтому я твердо на него смотрю и требую:

— Помоги мне забыться ненадолго.

И он перестает колебаться.

С явной свирепостью он припадает к моим губам. Я вторю ему, целуя так, словно кислород в его легких необходим мне, чтобы выжить. Какая-то часть меня боится. Глубоко внутри я это чувствую. Не знаю, куда это приведет и готова ли я к этому.

Но не уверена, что смогу остановиться.

Такое ощущение, что он читает мои мысли. Эштон вырывается и смотрит на меня, шепча:

— Мы не будем…Сегодня я ничего у тебя не заберу, Айриш. Ни за что этого не сделаю, пока я не…свободен.

Я не упускаю тот факт, что он не использует слова «поиметь» и «трахаться» в типичном для Эштона стиле. Опять же, больше рядом со мной нет типичного Эштона. Со мной тот, которого он скрывает ото всех остальных.

Закрываю глаза, когда его губы находят мою шею, и изумляюсь, насколько они одновременно мягкие и сильные. Когда они приближаются к ключице, моя грудь уже тяжело вздымается. С легкостью Эштон через голову стягивает с меня кофту. Бросив ее на пол, он немного приподнимается и рассматривает мою обнаженную грудь, отчего все нервные окончания в ней начинает покалывать.

— Тем утром, когда я проснулся здесь… — Он поднимает глаза на мгновение и видит, что я наблюдаю за ним, а потом снова опускает. — Я готов был упасть на колени и умолять тебя показать их.

У меня вырывается шипение, когда Эштон обхватывает ладонью и ласкает сначала одну, а потом и другую грудь, словно запоминая их форму, размер и ощущение. Большим пальцем он прикасается к затвердевшему соску, и по мне пробегает дрожь. С тихим стоном я задыхаюсь, когда губы Эштона обхватывают его, а язык умело касается. Я не могу не обхватить руками его голову и притянуть ближе к себе, вскрикнув, когда прикосновение его зубов вызывает резкую дрожь, проникающую в самые глубины моего тела.

Я заметила, что Эштон реагирует, когда я, даже ненамеренно, издаю подобные звуки. На этот раз он отрывается от меня и через голову стягивает с себя футболку. В ту же секунду его рука оказывается подо мной и хватает пижамные штаны. Без промедления он вместе с трусиками стягивает их с моих бедер. За секунды я оказываюсь полностью раздетой, а его губы снова приникают к моему соску.

Снова я обнимаю его за голову и откидываюсь на подушку, наслаждаясь ощущением его обжигающей кожи и эрекции, упирающейся мне в бедро. Мне нестерпимо хочется протянуть руку и обхватить его, но тогда придется двигаться, а сейчас мне слишком удобно. Так что, я остаюсь на прежнем месте, пытаясь представить свои ощущения, когда Эштон окажется во мне. От одной лишь мысли об этом бедра расслабляются и напрягаются одновременно, а между ними становится влажно.

И именно в таком состоянии это обнаруживает Эштон, когда его рука проскальзывает вниз.

— Ох ты ж черт, Айриш… — раздается шепот Эштона, и я крепче прижимаю его к себе, выгибая голову и постанывая, при этом молча благодаря своего профессора за дерьмовую оценку по химии.

— Ничего не получится… — Эштон внезапно скатывается с кровати.

Во мне растет паника. Наверное, я что-то сделала не так. Он меня вот так оставит?

— Сядь, Айриш.

Я слушаюсь его, и у Эштона вырывается стон, когда он переворачивает меня и спускает мои ноги с кровати. Он отвлекается только раз, когда взглядом обводит все мое тело.

— Откинься назад и обопрись на локти.

Тихонько вздыхаю, но делаю, как сказано. Мне кажется, я понимаю, что он делает. Эштон подходит ближе, смотря мне в глаза, и кладет руки на мои бедра.

— Фигня с этими дурацкими кроватями… — Я чувствую сильное прикосновение, когда руки Эштона раздвигают мне ноги, и перестаю дышать, внезапно остолбенев.

Я знаю, что он делает, и это заставляет меня нервничать.

Но взгляд Эштона все еще прикован к моим глазам, поэтому я не сопротивляюсь.

— …в том, что они не подходят… — Он быстро тянет меня, и бедра оказываются на краю кровати. Пальцами он проводит по моим ногам, закидывая их себе на плечи. Впервые он отводит глаза, когда начинает целовать внутреннюю сторону моих бедер, все медленнее и медленнее. От его дыхания вверх бегут мурашки. — …для этого.

Я задыхаюсь, когда ко мне прикасается его язык. Сначала мне слишком некомфортно из-за того, что я настолько открыта. В смысле, так интимно, что лицо Эштона находится там, и это…ну…нервирует. Но ощущения настолько…приятны. И от того, что одновременно делают его умелый язык и опытные пальцы, совсем скоро у меня появляется то самое знакомое чувство, когда я отключаюсь от окружающего мира. Я позволяю голове запрокинуться, глазам закрыться, а слабому вздоху сорваться с губ, и пытаюсь запомнить эти невероятные ощущения. Наверное, это стало знаком для Эштона, потому что движения его губ становятся более лихорадочными, возбужденными, а руки сжимают мои бедра, притягивая ближе к нему.